Победивший мятеж называется революцией. Белорусские события последней недели не стали революцией (и, похоже, уже не станут) по многим причинам: откровенная халтура организаторов протеста; отсутствие реального лидерства; грамотная, поэтому и жестокая работа силовиков; высокий уровень тестостерона в крови Лукашенко и так далее… Но особый недоуменный интерес вызывает вялость реакции «цивилизованного Запада».
В самом деле: в США Майкл Помпео исполняет «обязательную программу» госсекретаря, и не более: озабоченность, размышления над санкциями и угроза «не дать Минску нефть». Как будто рядом с Беларусью нет гораздо более дешевой российской нефти! Причем нередко эту программу озвучивает не сам Помпео, а его секретарь Рей Ферлонг.
Во Франции же вообще ТОП-новостью 12 августа были не «ужасы минских расправ», а, скорее, нападение онаниста на полицейский патруль в парке Шуази: три ажана ранены, а любитель эякуляций получил пулю в живот.
Белорусских мятежников всерьез «защищает» только Польша и Литва. Но это и понятно, поскольку без Беларуси свеженький проект «Новой Речи Посполитой» (простите, «Люблинского треугольника») теряет и исторический, и экономический смысл.
Поляки воюют за свержение Александра Лукашенко отчаянно, назойливо и не без успеха. В среду, 12-го, польский МИД не без самодовольства заявил, что «в ответ на просьбу Польши в эту пятницу (14 августа) министры иностранных дел ЕС проведут специальную видеоконференцию, чтобы обсудить ситуацию в Беларуси». Вторым абзацем и в стиле «мимоходом» там замечено, что «пятничный митинг также сфокусируется на Турции, Венесуэле и событиях в Ливане».
А вот судя по опубликованному в тот же день твиту Жозепа Борреля, высокого представителя Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности, европейскую дипломатию более интересует другой регион: «Я созову внеочередную встречу глав МИД в эту пятницу вечером. Мы обсудим актуальные вопросы и займемся ситуацией в Восточном Средиземноморье, президентскими выборами в Беларуси и последними событиями в Ливане». И следует признать, что европейский «иностранный министр» прав в своих приоритетах. Ведь если Беларусь — это «пожар в доме соседа», которым можно и полюбоваться за чашкой кофе, то Восточное Средиземноморье — это уже «горит сарай на своем подворье», ведь участники конфликта — Греция и Турция — члены НАТО.
Греко-турецкий конфликт имеет долгую историю и начался в Эгейском море. Так уж сложилось, что при примерно равной береговой линии подавляющее большинство эгейских островов (архипелаги Киклады, Спорады, Додеканес, легендарный Крит) принадлежат Греции и только два острова из числа крупных, Имброс и Тенедос — Турции. В результате турки боятся, что Греция превратит Эгейское море в «греческое озеро», а греки — что Турция норовит сделать значительную часть их островов эксклавами, окруженными турецкими водами и отрезанными от основной части Греции. «Эгейский спор» ведется с 70-х годов прошлого века и превратил страны в принципиальных и беззаветных противников.
Пока речь шла только об Эгейском море — это была не более, чем «внутренняя разборка» Греции и Турции, к которой в Европе все уже привыкли и даже не обращали внимания. Но последние полтора десятилетия спор выплеснулся в Средиземное море. Поскольку там были обнаружены крупнейшие газовые месторождения. Уже в 2010 году Геологическая служба США признала, что «воды бассейна Леванта (историческое название Восточного Средиземноморья) содержат в среднем 122 триллиона кубических футов (3,455 миллиарда кубометров) извлекаемого природного газа и 1,7 миллиарда баррелей извлекаемой сырой нефти». И это не все, поскольку с тех пор были открыты еще крупнейшие месторождения «Афродита», «Зохр», «Калипсо», «Главк»…
Все это привело к беспрецедентному политическому, военному и энергетическому сотрудничеству между Израилем, Грецией и Кипром, к которому быстро присоединился Евросоюз. Деньги текут рекой, и все мимо Турции. Потому что подписанные в первой декаде века соглашения Кипра с Египтом (2003 год), Ливаном (2007) и Израилем (2010) о делимитации морских границ делило Восточное Средиземноморье на исключительные экономические зоны, вообще не учитывая даже присутствия турок.
Но у Анкары свои планы. 27 ноября 2019 года они подписали с Правительством национального согласия Ливии (так называемое «правительство в Триполи», конкурирующее за власть в стране с «Палатой представителей в Тобруке», контролирующееся фельдмаршалом Хафтаром) «Меморандум об ограничении юрисдикции на море». Турция решила не считать греческие острова исключительной экономической зоной, простирающейся на 200 миль от берега. Поэтому она просто рассекла средиземноморскую акваторию двумя диагональными линиями и «все, что между ними — наше и ливийское».
В подтверждение серьезности намерений в июле 2020 года Турция отправила исследовательское судно OrucReis к берегам греческого острова Кастелоризо (расположенного, правда, непосредственно у берегов Турции) для сейсмических исследований с целью разведки газовых месторождений. Греческие власти тут же заявили, что не готовы терпеть действия Турции, так как разведка месторождений проходит в акватории, относящейся к исключительной экономической зоне Греции. Вооруженные силы обеих стран были приведены в состояние повышенной боеготовности.
Конфликт удалось приглушить усилиями канцлера Ангелы Меркель, которая «провела переговоры как с президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом, так и с премьер-министром Греции Кириакосом Мицотакисом. В результате Турция приостановила геологоразведочные работы в районе греческих островов в Средиземном море. А 6 августа Афины нанесли ответный удар: Греция и Египет подписали соглашение о разграничении исключительной экономической зоны между двумя странами в Восточном Средиземноморье. Таким образом, по мнению греков, «несуществующий меморандум между Турцией и Ливией относится к тому месту, где он находился с первого момента, то есть к мусорному ведру» (Никос Дендиас, министр иностранных дел Греции).
В результате в Средиземном море был создан «адский крест» из пересекающихся исключительных экономических зон Турции, Ливии, Греции и Египта.
Восточное Средиземноморье превращается в канун многосторонней «горячей точки», поскольку теперь проблемы с транспортировкой сырья возникают и у Кипра, и у Израиля, и у Ливана. А остроты в это блюдо добавляет наличие в регионе российского флота и, особенно, военно-космических сил.
А старания Меркель пошли насмарку. 12 августа OrucReis опять вошло в территориальные воды Греции в четверг во второй половине дня и движется на запад, в район греческого острова Кастелоризо. Корабль сопровождают вспомогательные суда «Атаман» и «Дженгиз Хан» и корабли ВМС Турции. Греки отправили в эту зону свой флот из десяти вымпелов и каждые 15 минут передают турецким кораблям сообщения с просьбой удалиться из этого района.
В результате мы имеем публикуемые в греческих СМИ карты, которые еще напоминают игру, но уже военную игру между двумя членами НАТО.
А само НАТО, похоже, просто самоустраняется от активного участия в решении проблемы. «Я разговаривал с премьер-министром Греции Кириакосом Мицотакисом сегодня о ситуации в восточном Средиземноморье. Ситуация должна быть разрешена в духе союзнической солидарности и в соответствии с международным правом» (Йенс Столтенберг, генсек НАТО, 10 августа). Слабенькая позиция в условиях, когда три военных греческих корабля находятся рядом с безоружным OrucReis, но под прицелом пять турецких судов. К которым, в свою очередь, недобро присматриваются остальные корабли греческой флотилии. Так ведь и до греха недалеко!
Ну, до Лукашенко ли тут?
