Все происходящие процессы постижимы, просчитываемы и прогнозируемы. Просто нужно этим заниматься на научной основе. Именно для этого нам и нужен Институт Будущего.
«Я Озимандия, я царь царей. И этот город мощный есть свидетель чудес, сделанных рукой моей».
Надпись на табличке. Пустыня за табличкой. Нет города за ней.
Мир вокруг нас стремительно меняется.
1. Солнце недолгой американской гегемонии закатывается.
2. Глобальный экономический (да и смысловой) кризис наглядно демонстрирует, что старые модели больше не работают.
3. Мир сталкивается с новыми вызовами, для ответа на которые необходима мобилизационная модель государственного устройства и экономики.
4. Мир ожидает существенный передел сфер влияния, границы будут двигаться, а страны возникать и исчезать.
Перед Россией в этом новом изменяющемся мире встают новые вызовы и появляются новые возможности.
Возможности по возвращению русских земель, отторгнутых ранее в результате исторических пертурбаций.
Возможности по воссоединению русского народа – самого большого разъединённого народа в мире.
Возможности по построению более справедливого и более благоприятного для максимальной реализации творческого потенциала людей общества.
Возможности по искоренению нацизма, терроризма и прочих проявлений Зла.
Возможности по занятию Россией лидерских позиций в обновлённом мировом сообществе.
Возможности по проработке и реализации своего собственного, самобытного пути развития.
Для реализации этих возможностей нам нужен инструментарий. В том числе когнитивный.
Это включает в себя понятийный аппарат и методологию описания мира, а также единое для большинства представление, чего мы хотим и куда мы идём. То есть идеологию.
Система холистических, понятных, здоровых и жизнеутверждающих ценностей.
Целеполагание, планирование, контроль за исполнением, механизмы коррекции.
Россия двадцать лет сосредотачивалась, набиралась сил, закладывала фундаменты, накапливала резервы и готовилась. И теперь наступает пора распрямить эту сжатую пружину, высвободить накопленный потенциал, совершить качественный скачок.
Но никто ничего подобного (на идеологическом уровне) не разрабатывает. Я, по крайней мере, не вижу даже попыток.
В России есть несколько идеологических центров или клубов, можно их назвать «социально-консервативной» направленности.
Большинство людей, в них входящих – это умные, честные люди, настоящие патриоты. И они заняты важной работой – много лет тщательно защищают прошлое. Это важно, это корни. Без корней нет опоры, нет понимания, кто мы.
А где ветви?!
Опираясь на традиции предков, ощущая ответственность И перед ними И перед потомками, мы должны проектировать будущее.
Традиция ценна тогда, когда она
— непрерывна;
— устремлена в будущее;
— развивается.
Произносить «гомосексуализм плохо» и/или «капитализм убивает», конечно, правильно. А ещё оригинально и ново (спойлер: нет). И не даёт ответов на вопрос «А что дальше?».
Большинство людей, которые претендуют на звание философов в России сегодня, защищают некий (у каждого свой) набор догм. Иногда очень хорошо и качественно. Но это «мы защищаем то, что нам нравится, что нам дорого». Но у них нет выхода в третью позицию, в позицию наблюдателя, из-за чего они теряют в беспристрастности и объективности.
Карл Маркс доказал конечность капитализма (ввиду ограниченности рынков, стремления любых рынков к монополизации и постоянного снижения нормы прибыли). Сделал это гениально, логично и точно.
Но в части ответа на вопрос «А что дальше?» он не был столь же научен, и его предсказание наступления коммунизма – это больше набор пожеланий, чем предсказание. До сих пор нет ни чёткого понимания, каким будет коммунизм, ни проработанных путей его достижения (что логично, потому что если нет детального описания цели, то непонятно, как до неё добраться – и как понять, что мы уже пришли).
Не факт, что в следующей формации не будет элементов капитализма. Так же, как и в современности сохраняются определённые элементы феодализма (короли, дворяне, «лендлорды» и так далее). Да что там феодализм, в Европе до сих пор около миллиона рабов! Не говоря уже о том, что во многих странах сохраняются элементы первобытнообщинного и родоплеменного строев.
Нам не нужны чьи-то хотелки, нам нужен научный подход. Нам нужна, в терминах Азимова, «психоистория».
Чтобы мы могли не гадать, а просчитывать будущее. Анализируя, синтезируя, экстраполируя, проецируя.
И если поймём, что Тёмные века неизбежны, то нужно позаботиться, чтобы они были максимально короткими и об архивации/сохранении максимума информации, чтобы потом стало возможно новое Возрождение. А если мы почувствуем запах серы, то должны будем организовать производство святой воды в промышленных масштабах.
Нам нужен Институт Будущего.
Считать, считать, считать.
Перспективные новые технологии и возможности, ими порождаемые (а также последствия).
Геополитические расклады, интересы, и их возможное изменение (как спонтанное, так и целенаправленное).
Совершенствование инструментария познания – терминологии, педагогики, аналитических методик, экономической теории (западные школы выродились в «зимбабвийскую экономическую школу», которая все проблемы пытается решать печатным станком).
Анализировать внеэкономические мотивы принятия формально экономических решений. Которых в последнее время всё больше – как на макро, так и на микроуровнях.
Социология и конфликтология должны выйти на новый уровень. Абсолютизация классовой борьбы – это тупик и путь в никуда. Потому что кроме классовых антагонизмов, как оказалось, существует и множество других – ценностных, религиозных, этнических, социо-культурных, гендерных и так далее.
Некоторые конфликты длятся столетиями. Они могут затихать на время, по тем или иным причинам, и иногда даже кажется, что конфликт исчерпан – но при малейшей искре он вспыхивает с новой силой и ожесточённостью.
За каждым лозунгом и за каждым действием стоят чьи-то конкретные интересы. Их нужно учитывать.
У больших процессов есть инерция. Которая с одной стороны достаточно велика, а с другой всё равно имеет свойство истощаться. Это позволяет прогнозировать глобальные события с достаточно высокой точностью.
Конечно, всегда есть ненулевая вероятность случайных событий – «чёрных лебедей» по Талебу или «мулов» по Азимову – но чаще всего такие события только ускоряют события, а не разворачивают их. Катаклизмы на восходящей фазе подстёгивают развитие, на затухающей – добивают.
Пандемия covid-19 ничего глобально не изменила. Находящийся на подъёме Китай адаптировался, перестроился и через несколько месяцев возобновил рост. Российская система вообще восприняла это как стресс-тест, и использовала ситуацию для оптимизации управленческих и производственных процессов. Европа продемонстрировала всем свою тщательно скрываемую немочь. В США пандемия только усилила уже идущий экономический и управленческий кризис. Всё как шло, так и продолжило идти – только проявились сильные стороны одних и слабости других.
Все происходящие процессы постижимы, просчитываемы и прогнозируемы. Просто нужно этим заниматься на научной основе.
Именно для этого нам и нужен Институт Будущего.
Александр Роджерс
Рейтинг публикации:
|
