Констатировав крах прежней «системы взаимодействия США с Китаем», госсекретарь Майк Помпео призвал «сформировать новое объединение схожих по мировоззрению государств – альянс демократий», уточнив, что США «могут», а точнее мечтают «втянуть Россию в противостояние с Китаем»
Помните, с чего начиналось? С торговой войны, которая, в свою очередь, была запущена майским ультиматумом 2018 года, с которым в Пекин прибыла группа американских переговорщиков. Ультиматум, загримированный под «предложения» США о разрешении торговых и тарифных споров, включал пять пунктов, три из которых, по сути, второстепенных, были призваны «замазать» два основных, которые, даже снятые с официальной повестки дня, и сегодня служат главным источником противоречий Вашингтона и Пекина. Как говорилось в известном фильме «Матрица», «единственный источник власти — умение видеть причину». Представляется, что это в полной мере относится и к методологии политического анализа, прокладывающей дорогу к власти. Приведем эти американские «предложения», которые открывают глаза на то, чего на самом деле добиваются США в споре не только с Китаем, но и с Россией, с Европой, с кем угодно. Вот они.
Первое: прекратить государственную поддержку высокотехнологичных отраслей экономики, связанных с большой добавленной стоимостью и претензией на технологическое лидерство.
Второе: снять официальный запрет, введенный Пекином, на внешние инвестиции в этот сектор. То есть открыть сферы, составляющие основу не только лидерства, но и национальной безопасности, для приобретения крупных пакетов акций западными, прежде всего американскими, транснациональными компаниями и особенно банками.
Точка. Предпринимаемая Дональдом Трампом «репатриация» производственных мощностей из Китая в США, как и ее отголоски в виде поведения выстроившихся к Вашингтону носом под хвост его сателлитов вроде Японии, готовой платить своим бизнесменам за вывод производств из КНР в любые другие азиатские страны, — квинтэссенция этой политики. «Все передовое, а особенно то, что составляет канву будущего, должно быть под американским контролем. Что не готово отдаться добровольно — то продавливается, что не продавливается — то покупается, что не покупается — то уничтожается. Без вариантов и компромиссов!» — так выглядит на самом деле этот «категорический императив» политической современности, от которого Иммануил Кант в гробу, наверное, вертится. В этом и только в этом — суть и смысл американской политики. Помните, читатель, как «благодаря» либеральным компрадорам, которые дирижировали приХватизацией, крупные пакеты акций оборонных предприятий вместе с секретами уплывали в западные руки. И что с ними после этого сделали? Правильно, удавили конкурентов, оставив на годы без инвестиций и зарплат, а затем перепрофилировали на «конверсионное» производство вилок и кастрюль. Ибо, как завещал Бжезинский в «Великой шахматной доске», задача американской политики — «предотвращение враждебной коалиции, тем более — государства, способного бросить вызов». В лице Китая Штаты сегодня столкнулись с бросающим вызов государством, а в лице российско-китайского альянса — с коалицией, которая бросает вызов, причем в сакральной плоскости, претендуя на выдвижение проекта альтернативного миропорядка. Так что происходящее — двойной вызов американскому даже не лидерству — его уже нет, а американскому господству и мироустройству «по-американски» — Pax Americana.
В отличие от России, в Китае приватизации не было. Хотя кое-кто из тех, кто если не смотрит, то поглядывает на США, ее планировал. Не будем указывать пальцем. Только вот стоило им завести разговор о «депрессивных» регионах, прилегающих к российскому Дальнему Востоку — Хэйлунцзяне, Ляонине и Цзилине, с которых хотели начать, как сразу же в другой пекинской «башне» возник обговоренный, надо полагать, с Москвой проект. Перевести из этих провинций ряд крупнейших предприятий в российские субъекты — Хабаровский и Приморский края. И разговоры на эту тему в китайской столице сразу же стихли, зато начались в Москве, где некоторые, рядящиеся в тогу «патриотизма», подняли хай насчет «китайской оккупации» Дальнего Востока, а затем и Сибири. Причем, в ситуации, которая, напротив, являлась последовательным примером взаимовыгодного сотрудничества в двух странах здоровых сил, противостоящих проамериканским компрадорам. Дальше — больше. Некоторые ходячие «фетиши» отечественного «патриотического», с позволения сказать, «бомонда», позволяющие себе в некоторых кулуарах философствовать на тему приглашения японцев для освоения Дальнего Востока, очень сильно обеспокоены укрепляющимися военно-техническими и военными обменами между Москвой и Пекином. И с упорством, достойным лучшего применения, «аналитически» пропагандируют альянсы, помимо Японии, еще и с Индией. «Талантливо» воспроизводя в своих полуоккультных рассуждениях и повестках разных «академий» и «фондов» «индо-тихоокеанский» проект США. И ругая его авторов за антисоветизм и русофобство, втихаря протягивают им за спиной свою вспотевшую от первозданного возбуждения руку.
Надо сказать спасибо глашатаю этих планов на американской стороне Майку Помпео за маски притворства, сброшенные в ходе выступления в библиотеке Ричарда Никсона, посвященного отношениям США и КНР. Цинизм, как известно, «высшая форма откровенности». Констатировав крах прежней «системы взаимодействия США с Китаем», действующий госсекретарь призвал «сформировать новое объединение схожих по мировоззрению государств — альянс демократий», уточнив, что США «могут», а точнее мечтают «втянуть Россию в противостояние с Китаем».
«На пальцах» это означает целый ряд тезисов.
Первое. «Система взаимодействия» США с Китаем выстраивалась на американской модели глобализации, в соответствии с которой Запад и, прежде всего, Америка должны были олицетворять собой глобальную метрополию, свободную от «грязных» производств и выполняющую роль интеллектуального штаба мирового развития. Предложенная еще в 1974 году Римским клубом «десятирегиональная» модель как раз и предполагала фиксацию сложившегося разделения труда, чтобы центр навсегда остался центром, а периферия — периферией. Копоть и дым «должны были» уйти в «третий мир». А «золотой миллиард» намеревался приХватизировать ренту, по дешевке получая готовую продукцию вместе с ресурсами и задорого торгуя с периферией технологиями, а заодно и ограничивая развитие периферии системой глобальных штрафов, что и составляет суть концепции «устойчивого развития», если избавить ее от «зеленой» словесной шелухи. Но история рассудила иначе, и промышленные развалины некогда могущественного Детройта являются олицетворением краха этих американских надежд. Именно поэтому и пришел Трамп с его идеей американской реиндустриализации, в которой, если США возвращаются к статусу промышленного центра, то других центров быть не должно, они должны умереть. В этом вся логика нынешней антикитайской кампании Вашингтона. И о крахе именно этой системы с подачи Трампа вещает Помпео.
Второе. Выбрав местом выступления библиотеку Никсона, Помпео отсылает нас к определенной исторической символике, связанной с той игрой, которую этот президент США, а точнее стоявший за его спиной госсекретарь и советник по национальной безопасности Генри Киссинджер, вел, пользуясь противоречиями между Москвой и Пекином. В 1972 году Никсон побывал с визитами в обеих главных евразийских столицах и, заключив негласную унию с Китаем, подписал с СССР первые документы о контроле над вооружениями. Надо сказать, что США всегда мастерски пользовались двадцатилетним противостоянием СССР и КНР, провернув руками Китая войну с Вьетнамом в 1979 году, через четыре года после позорного бегства оттуда американцев. А затем, в 1989 году, использовали уже Горбачева для раздувания резонанса от событий на Тяньаньмэнь, которые потом Вашингтоном долго и с удовольствием эксплуатировались против КНР с позиций советской «перестройки», завершившейся распадом СССР. Как говорится, за что боролись? США в той игре убили сразу двух зайцев, насолив обеим нашим странам. Прошли годы, и уроки были извлечены и Москвой, и Пекином. Нормализация отношений и выход их на траекторию ускоренного развития очень сильно напрягли Вашингтон, который в 2009 году предпринял отчаянную попытку возобновить «разводки». Именно тогда посетившие Пекин порознь Бжезинский и Киссинджер, олицетворяя двухпартийный консенсус американских элит, представили китайскому руководству проект «группы двух» — по сути, раздела советского наследства. Получив отказ, Вашингтон оказался в таком шоке, что тут же пропустил от России и Китая встречный удар, проиграв повестку рукотворного кризиса. И поменяв первоначальный план освобождения от американских государственных долгов, принялся эти долги наращивать, заливая кризис свеженапечатанной зеленой наличностью. Как на этом фоне, с позиций этого исторического «бэкграунда», выглядит предложение Помпео Москве поиграть в антикитайские игры — пусть читатель рассудит сам. Автору же единственное, что приходит на ум, — начальные строчки известной басни Ивана Андреевича Крылова: «Волк ночью, думая залезть в овчарню, попал на псарню…».
Эта параллель, разумеется, не означает, что с «товарищем волком» нужно поступать, как предложил в конце басни крыловский «ловчий». Просто нужно отдавать себе полный и ответственный отчет в том, что на псарне этот «товарищ» оказался не по доброй воле, то есть не мириться пришел, а за добычей. Но «дав маху», промахнулся и вынужденно «пустился в переговоры» — деваться-то некуда. И если этому «товарищу» подыграть, вместо благодарности очень скоро получим очередные «разводки», ибо озираясь и «договариваясь», он продолжает щелкать зубами и не перестает на нас смотреть как на добычу. Не говоря уж о том, что, когда публикуют кучу документов, в которых объединяют Китай и Россию в «ось зла», а потом к одному из звеньев этой «оси» апеллируют против другого звена, то это одно из двух. Либо когнитивный диссонанс, когда левое и правое полушария идут вразнос, разрывая черепную коробку, либо крайний форс-мажор в условиях беспрецедентного дефицита. И времени, и сил. Да и денег тоже, как бы ни «могуч» был Федрезерв. Долг сильнее.
Третье. О каком «альянсе демократий» бредит Помпео? Не о «Лиге демократий» ли, с идеей которой против России носилась в свое время ныне покойная тень бесноватого сенатора Маккарти бесноватый сенатор Джон Маккейн? Есть очень хорошее правило: говори правду, чтобы мучительно потом не вспоминать, кому, что и против кого врал до этого. В Вашингтоне явно докатились, изворачиваясь, уже до откровенного маразма, ибо как это понимать: звать Россию в изначально антироссийский проект? Единственное рациональное объяснение американской мотивации — прозрачный расчет на компрадорское проамериканское лобби в российской элите, правда, без учета сдачи этой кликой позиций в последние годы.
Четвертое, для нас самое главное. В политике есть тактика, а есть стратегия. Так вот стратегия, если она даже не разумная, а хотя бы вменяемая, — это в ядерную эпоху борьба не за лидерство, а за поддержание баланса. Формула баланса сегодня общеизвестна: это «киссинджеровский» глобальный треугольник, в котором российская часть альянса Москвы и Пекина уравновешивает стратегическую ядерную и в целом военную мощь США, китайская — экономическую и остальную мощь Штатов. Вместе наши страны занимают две трети Евразии, оставляя американских марионеток на периферийных лимитрофах нашего великого континента — от европейского аппендикса до южнокорейского «хвоста» и японского «непотопляемого авианосца». Тактикой же следует признать сумму действий по поддержанию этого баланса и недопущению его разрушения. На «товарища волка» не нужно «выпускать гончих стаю» — это и чревато, и безнравственно, и безответственно. Ему надо больше просто не дать резать овец, не допуская, чтобы его заносило «в овчарню». И тем более не заходить «в овчарню» вместе с ним, рассчитывая на существующие «мирные» договоренности, ибо у «товарища волка» имеется потребность в еде, которую нельзя изжить, можно только не дать ему питаться за свой счет. Поэтому правильным, с точки зрения национальных интересов России, ответом на «предложение» Помпео, как и в 2009 году китайцы «ответили» Киссинджеру с Бжезинским, — организовать встречную акцию. И лучшим вариантом, особенно сейчас, после этого, выдержанного в привычном ЦРУшном стиле, выступления шефа Госдепа, стал бы действительный созыв пятерки постоянных членов Совета Безопасности ООН. Не ради диалога даже, он в нынешних условиях не то чтобы невозможен, он — беспредметен. Просто чтобы в упор и пристально поглядеть в глаза, дождавшись, когда противоположная сторона их отведет в сторону. Даже если ждать придется относительно долго — отведет, в своем дефиците никуда не денется.
И пятое. Воспринимая предложение Помпео «дружить против Китая» как провокацию, а оно является именно провокацией, не следует зацикливаться на конъюнктуре пресловутого «текущего момента», ибо он потому и «текущий», что течет и изменяется. Мяч на американской стороне, на стороне Трампа, у них на носу выборы, вот они и суетятся, пытаясь, оказавшись в цугцванге, не делать своего хода. А перебросить мяч к нам, в расчете на нашу ошибку. По большому, «гамбургскому» счету, это — SOS, причем чуть ли не с выбросом полотенца на канаты. Эту ситуацию нужно «отпустить», четко осознавая, что о чем бы ни судачили заказушные американские СМИ, никакого реального влияния на исход выборов и то, что начнет происходить вслед за ними, ни Москва, ни Пекин не оказывают. Это действительно сугубо внутреннее американское дело. Зато исход этого «дела» влияние окажет, и существенное. В том числе и на нас. Что если те, кто мечтают сегодня, проституируя, принять «предложение» властей США, потаскают им каштаны из огня, а потом выяснится, что выборы выиграл оппонент Трампа? Что будет тогда? Если провокаторы не в состоянии заглянуть за горизонт хотя бы на один ход и понять ситуацию головой, то пусть ориентируются на иную, физиологически противоположную палитру «острых ощущений», собирательно именуемую страхом последствий. И поскольку при победе Джо Байдена последствий нашей стране не избежать, нет никакой необходимости усугублять и без того непростую ситуацию в российско-американских отношениях собственной глупостью.
Потому, что в американских элитах любые перемены происходят в результате консенсусов, к которым приходят кукловоды из «глубинного государства». А весь окружающий антураж в виде имитирующих борьбу «нанайских мальчиков», присутствующий в расчете на внутренний электорат и внешних наблюдателей, говорит только о том, что не всем содержание этих консенсусов сообщают. И кого-то просто используют втемную.
