Для начала — одно наблюдение, скажем так, филологического свойства.
Получивший уже всемирную известность лозунг «Black lives matter!» (BLM) переводится с английского как «Черные жизни имеют значение!». Но это — во множественном числе. А что с единственным, если касаться каждой «черной жизни» в ее конкретности и отдельности?
Здесь нас ждет сюрприз. «Black live matter» переводится как «Черная живая материя» — практически «черная биомасса». Получается, что жизни черных имеют значение в целом, как принцип, но любая конкретная черная жизнь — ничто. Если ты, конечно, вдруг не Джордж Флойд, который, как это ни печально признавать, оказался в нужное время (предвыборная кампания + «коронавирусный шок») в нужном месте — в супертолерантном демократическом — и даже не «синем» или «голубом», а «ультрафиолетовом» Миннеаполисе.
Британская империя, над которой «никогда не заходило солнце», была колониальной империей, которая ни в грош не ставила ни представителей других рас: негров, азиатов, индейцев Америки, не говоря про всяких прочих аборигенов, типа маори и бушменов, — ни даже своих белолицых собратьев. Так повелось еще со времен нормандского завоевания Англии, когда победители «давили» побежденное англосаксонское «быдло» по всем правилам Римской империи и римской церкви…
Стихи Редьярда Киплинга «The White Man’s Burden» («Бремя белых») — это уже самый конец XIX века, канун империалистических войн, когда стало ясно, что одной нации не удастся господствовать над всем человечеством. Тогда-то на смену национализму и стал приходить расизм; впрочем, первой ласточкой здесь считается эссе французского дипломата Жозефа Гобино «О неравенстве человеческих рас», написанное еще в канун Крымской войны.
Последним же «выплеском» исторического национализма стал даже не гитлеровский Третий рейх, а как раз англоязычный мир, якобы приверженный идеалам свободы, прогресса и демократии, о котором заявил Уинстон Черчилль в своей Фултонской речи 5 марта 1946 года…
Однако за прошедшие три четверти века этот мир, во-первых, подвергался деструкции и эрозии (здесь «реперные точки» — 1968, 1991 и 2001 годы), а с другой — был вынужден во все большей степени мимикрировать «под окружающую среду». Это была настоящая гонка с выбыванием.
В 1946 году, после Второй мировой войны, население Земли составляло менее 2,5 миллиардов человек, среди них доля представителей белой расы оценивалась примерно в треть, а совокупная экономическая мощь США и Соединенного Королевства, со всеми его доминионами, находилась в диапазоне 70–75%. С тех пор население Земли увеличилось более чем втрое, стремительно приблизившись к отметке в 8 миллиардов, доля представителей белой расы в нем снизилась примерно до 15%, а США и Великобритания дают, в лучшем случае, менее 25% мирового ВВП.
Еще в конце 1980-х, когда Советский Союз доживал свои последние дни, а «свободный мир» во главе с США, он же — «коллективный Запад», мог праздновать свою победу в Холодной войне, либеральный «конец истории» мог быть оформлен в двух разных вариантах. Первым из них был так называемый мондиализм, прекрасно описанный главой Европейского банка реконструкции и развития Жаком Аттали в книге «Линии горизонта» 1992 года: всемирное сообщество «новых кочевников», где все покупается и продается.
Тем не менее, в реальности победил другой вариант — глобализм. В нем тоже все покупается и продается, но с одним маленьким уточнением: за американские доллары. Для непонятливых была вначале разбомблена Югославия (вместе с единой евровалютой «экю»), а потом случились теракты 11 сентября 2001 года, давшие повод для вторжения американских войск в Афганистан (наркотрафик), Ирак (нефть) — и далее везде, включая такие проявления гибридной агрессии, как цветные революции.
Конечно, все это не могло отменить, а только изменило формы и время краха либеральной матрицы, прекращения более чем полутысячелетнего колониального и неоколониального господства западной (она же — белая, европейская, атлантическая и т. д.) цивилизации над остальным человечеством. Что бы сегодня ни говорили о BLM-движении, само его появление можно признать смертным приговором (или летальным диагнозом) для этой цивилизации в целом и для США, в частности.
Дело даже не в каких-то нарушениях деятельности современной техносферы, локальных и глобальных, не в покушениях на историю, науку и культуру. Дело прежде всего в том, что эта цивилизация зашла даже не в тупик, а в лабиринт, из которого не видно выхода. Хотя вход в него точно где-то и когда-то был.
Поэтому теперь цель и необходимость дальнейшего движения — вернуться к той самой «точке входа». Джордж Вашингтон, Христофор Колумб и даже Аристотель, сбрасываемые активистами BLM-движения с корабля современности, — только вехи на большом пути этой «обратной волны», далеко не радикального черного цвета.
Конечно, есть и принципиально иное решение: попытаться пробить стены лабиринта, — но это же куда более затратный и рискованный путь…
Автор: Владимир Винников
