В последние годы мы сталкиваемся с интересной и необычной (с точки зрения стандартного исторического процесса) ситуацией: так называемые пророссийские силы в бывших союзных республиках выступают со значительно более имперских позиций, чем собственно Россия. Говоря о «пророссийских силах» я имею в виду также политических эмигрантов, причём далеко не одних лишь украинских (они составляют последнюю по времени наиболее активную волну, но не более того). Говоря же о России, я имею в виду не только и даже не столько политические и экономические элиты России, но в первую очередь российский народ.
С одной стороны, идея возвращения исконных русских земель всё ещё довольно популярна в самых широких слоях населения. С другой её поддержка не имеет безусловного характера. Люди, считающие возвращение к границам СССР или Российской империи безусловным приоритетом — задачей, которая должна быть решена любой ценой и в кратчайшие сроки, составляют в России абсолютное меньшинство. Большинство вроде бы и не против, но при соблюдении целого пакета условий (у каждого эти условия свои). При этом люди осознают, что выполнение этих условий отодвигает процесс возвращения территорий в неопределённое будущее, а в некоторых случаях делает его и вовсе проблематичным.
Я бы сказал, что это коренное противоречие, разделяющее русских в России и русских за её пределами. Данное противоречие приводит уже не просто к непониманию двумя (внутренней и внешней) русскими общинами друг друга, но и к идеологическому противостоянию между ними.
Наиболее активная группа зарубежных русских, ратующих за воссоединение, даже выработала нечто вроде неоимперской идеологии. Это эклектический набор штампов, представляющий из себя невообразимое соединение православного коммунизма и атеистического монархизма. Если не в одной голове (а бывает, что и в одной), то в одной группе «единомышленников» уживается восприятие в качестве «золотого века» СССР и империи Романовых, почитание последнего царя соседствует с почитанием Ленина и Сталина, а демонстративная, даже где-то натужная православность не мешает восторгаться советской атеистической идеологической системой.
Между тем совсем недавно «пророссийские» коммунисты и «пророссийские» монархисты на отпавших имперских окраинах друг друга на дух не переносили. Я, например, прекрасно помню как в Киеве меня пригласили на учредительное заседание «Русского клуба», основанного на идеях православного монархизма и русского национализма. После заседания я спросил: а зачем нам ещё один клуб, если мы уже создали клуб «Альтернатива», практически с теми же целями? Ответ был прост: «Альтернатива» стремится объединить все пророссийские силы, невзирая на их идеологические предпочтения, а мы хотим иметь ещё и собственный православно-монархический клуб.
В принципе в желании «размежеваться, чтобы объединиться» не было бы ничего плохого, если бы реально присутствовало желание объединяться вокруг идеи интеграции отпавших территорий в Россию, чтобы уже потом, в рамках единого государства, разбираться с собственными идеологическими противоречиями (как это, кстати, делают российские патриоты, которые тоже далеко не едины и многие друг друга на дух не переносят). Но речь шла именно о том, что люди хотели не просто интеграции в Россию, а интеграции в придуманную ими «историческую» Россию или такой же «исторический» СССР.
Так вот, теперь среди уцелевших на просторах бывшего СССР редких и малочисленных групп реальных пророссийских активистов это внутреннее идеологическое противоречие в значительной мере преодолено. Но преодоление носит абсолютно негативный характер.
Россия объявлена «неправильной» и даже «нерусской». А цель и смысл объединения эти малочисленные, маргинальные по существу группировки видят в том, чтобы изменить российскую систему власти. Подчеркну, что об изменении системы российской власти и о переделке «неправильных» россиян рассуждают люди, неспособные в собственных странах победить во внутриполитической борьбе и рассчитывающие исключительно на военное вмешательство России. Которая должна не просто прийти и освободить, но ещё и принудительно создать в «освобождённых» государствах такой строй, о котором мечтают эти маргинальные группы. Затем они намерены перенести этот строй непосредственно в Россию.
Бред, скажете вы. И будете правы. Но это не больший бред, чем православно-монархический коммунизм на базе позднесоветского строя. А как я уже заметил выше, именно эта эклектичная идеология (если это вообще можно назвать идеологией) является последней связью, позволяющей сбиваться в группы атомизированным «идеологам объединения», самозвано определившим себя солью земли Русской, честью и совестью русского народа.
Хочу отдельно подчеркнуть, что я веду речь именно об «идеологах», ведущих активную работу в СМИ и социальных сетях и претендующих на статус вождей зарубежных русских. Огромное большинство обычных русских людей, оказавшихся волею судеб за пределами границ России, просто живёт и пытается сохранить свою русскость. Хоть всё больше становится и тех, кто уже причислил себя к новым «политическим нациям» и встраивается в новую реальность. Встраивалось бы и больше, но многие если и не осознают, то на интуитивном уровне чувствуют, что подавляющее большинство лимитрофных псевдогосударственных образований не способны обеспечить их детям и внукам нормальную конкурентоспособность в современном мире, делая их, в лучшем случае, профессиональными сборщиками клубники или яблок на чужих плантациях, или обслугой для иностранных туристов, которых на эти территории ещё заманить надо.
Сегодня уже очевидно, что не только для постсоветских государств (включая единичные временно успешные проекты), но и для всей успевшей вступить в ЕС и НАТО Восточной Европы, интеграция с Россией на российских условиях (подчеркну, что интеграция необязательно является вступлением, Россия просто неспособна принять всех сразу) — единственный способ в разумные сроки восстановить более-менее приемлемый уровень жизни. То есть интеграция больше нужна им, чем России. Следовательно, уж кому-кому, а людям, определяющим себя, как «пророссийские активисты» было бы жизненно необходимо задуматься, как убедить Россию, прежде всего её народ, в том, что подобного рода интеграция может быть успешной, взаимовыгодной и реализуемой в относительно короткий промежуток времени.
Украина — крупнейшее, по населению и когда-то существовавшему экономическому потенциалу постсоветское государство после России. На её территории идёт вялотекущая гражданская война, готовая в любой момент превратиться во всеобъемлющую войну всех против всех. Противоречия в обществе обострены до предела. Поэтому именно поведение украинских «пророссийских групп» является лакмусовой бумажкой, демонстрирующей тенденции (подчас до времени скрытые), характерные для всего постсоветского пространства.
На Украине масса избирателей потенциальной «пророссийской партии» голосовала за Кучму, Януковича, «Партию регионов», Порошенко, Зеленского. Сейчас часть из них готовы проголосовать за ОПЗЖ Медведчука/Рабиновича и «Партию Шария». Если понадобится, украинский олигархат с удовольствием предложит им ещё какую-нибудь «пророссийскую силу». Я далёк от мысли упрекать в чём-то эти партии или их лидеров — народ голосует, так зачем рефлексировать? Я также далёк от мысли в чём-то упрекать простых избирателей — они везде голосуют «по велению сердца» за того, кого им удачнее «продадут» СМИ и политтехнологи.
В данном случае меня интересуют претенденты на роль «лидеров общественного мнения» пророссийского электората, которые, напялив виртуальные шапочки из фольги, с абсолютно отмороженной уверенностью, заявляют, что надо голосовать за Зеленского (теперь уже можете подставить любую приглянувшуюся вам фамилию), потому что он лучше Порошенко, так как обещал его посадить. Во-первых, это всё равно, что говорить: «Лучше проголосуем за Геринга. Он сибарит, любит искусство, заслуженный лётчик и вообще душка, а альтернативой ему выступает антисемит, славянофоб, милитарист и истерик Гитлер». Во-вторых, по этой логике голосовать надо за Арсения Яценюка, который обещал зарплаты по пять тысяч евро и пенсии по три тысячи евро. Он же ещё не был президентом, наверное, ему злой Порошенко не дал народ облагодетельствовать.
То есть люди, находящиеся за пределами России, желающие, чтобы Россия пришла и их освободила, собираются «в благодарность» за освобождение поменять российскую власть на такую, которая будет соответствовать их убогим представлениям о прошлом, настоящем и будущем. А у себя на родине голосуют за политиков, мягко говоря, далёких от симпатий к России, объясняя своё голосование тем, что остальные ещё хуже. При этом обижаются, что «Россия с ними не работает».
А ведь их же в упор не видно. С кем там работать? С сотрудниками СМИ Медведчука? С членами партии Рабиновича? А зачем, если есть Медведчук и Рабинович, у которых эти «пророссийские» сидят на зарплате?
Когда-то давно, восемь лет назад, накануне парламентских выборов 2012 года, здесь же на «Альтернативе» на вопрос одного из читателей, за кого я буду голосовать на украинских парламентских выборах (того же 2012 года) я ответил, что на выборы не пойду, поскольку нет политической силы, которая выражала бы мои интересы. И столкнулся с бурей возмущения. Меня немедленно обвинили в том, что за деньги (обвинители поругались между собой, определяя, кто именно заплатил и сколько) я пытаюсь сорвать голосование за такую всю из себя пророссийскую «Партию регионов».
В это время правительство Януковича-Азарова уже однозначно заявило, что Таможенный союз не является для Украины приоритетом, что Киев будет подписывать Соглашение об ассоциации с ЕС. Спикеры от «Партии регионов» уже в хвост и гриву честили «жадную имперскую» Россию и восхваляли «европейский выбор Украины». «Альтернатива» и сейчас не является СМИ, рассчитанным на массового читателя. Она ориентирована скорее на тех самых «лидеров общественного мнения», которые формируют позицию масс. В те же времена и вовсе очень хорошо читаемая статья набирала 5–7 тысяч заходов, а 3–4 тысячи был просто хороший заход, которого далеко не все материалы удостаивались.
То есть реакция на ответ в комментариях принадлежала тем самым «гуру», которые собирались вести за собой массы к светлому «пророссийскому» будущему. Через два года Украину потряс переворот. Большая часть бывшей «Партии регионов» находится в легальной украинской политике и прекрасно сотрудничает с режимом. Её бывшие активисты расползлись по другим партиям, занявшим ту же псевдопророссийскую нишу. А «пророссийские» «лидеры общественного мнения» всё также мотивируют свои призывы голосовать за пособников режима тем, что «других-то нет» (точно, Тельман в концлагере, остаётся только голосовать за Гитлера) и очень обижаются, когда им указывают на явное противоречие между их словами и реальными действиями.
Логика проста: «если бы в Москве мне дали мешок денег» (для кого-то «мешок» — это миллион, для кого-то десять миллионов, а для кого-то пять миллиардов долларов), «то Украина давно бы присоединилась к России». Попробуйте зайдите в любой банк и скажите: «Дайте мне десять миллиардов и я через три года заработаю больше, чем Билл Гейтс и Уоррен Баффет, вместе взятые». Вам конечно «дадут», особенно, когда узнают, что вы уже двадцать лет в пирожковой напротив офиса Баффета полы ежедневно моете. Потом догонят и ещё пару раз дадут.
Все, всегда и везде работали с хозяевами, а не с их лакеями. Чтобы обратить на себя внимание надо хотя бы перестать быть лакеем, хоть что-то своё положить на стол (кроме прекраснодушных мечтаний о Всероссийском императоре, осеняющем с трибуны мавзолея крестным знамением первомайскую демонстрацию). А на предложение «дайте денег, я буду лучше Медведчука, Кучмы и Януковича», вам всегда ответят «будете — дадим».
Наконец последнее и самое важное. Государственные интересы обычно базируются на голом экономическом и военно-стратегическом расчёте. Историческая ностальгия, чувство общности, стремление восстановить попранную справедливость играют роль, но лишь тогда, когда в качестве сверхидеи захватывают сознание широчайших народных масс и существенной части элиты.
Например, правительство Александра II считало, что русско-турецкую войну 1877–1878 гг. надо было бы начать попозже, Россия не была полностью готова к этой войне. Кроме того, существовала опасность, что она выльется во вторую Крымскую. Переписанный под давлением Пруссии, Австрии и Великобритании на Берлинском конгрессе Сан-Стефанский договор показал, что эти соображения были верны. Россия сумела разгромить Турцию, но мало в чём смогла воспользоваться плодами победы — большая часть освобождённых русской кровью Балкан стала зоной германского влияния. Однако в обществе, в том числе в элите, были столь сильны панславистские и антитурецкие настроения, что Россия вынуждена была начать несвоевременную войну.
Как я писал выше, своей «сверхидеей» присоединения отпавших окраин с «настоящими русскими», чтобы «возродить историческую Россию» маргинальные «пророссийские» кружки, голосующие за местных умеренных националистов (проводящих ту же украинизацию куда эффективнее своих радикальных собратьев) население России увлечь не смогли, да и не могли по определению. Остаётся уповать на экономическую и военно-стратегическую необходимость. А есть ли она?
В 2014 году я писал, что если бы во Львове была база российского флота, то тогда бы он «восстал» и присоединился к России, а Крыму бы могло и не повезти. Но именно Крым позволяет надёжно контролировать всё Чёрное море и гарантированно прикрывать весь южный фланг России до самых Сирии и Египта. Контроль Крыма во многом делает бессмысленным НАТОвское присутствие на Балканах и даже на Украине. Поэтому он в России. Точно так же НАТОвские и конкретно американские стратеги прекрасно понимают, что в случае неядерного конфликта с участием НАТО и России (ядерный продлится всего полчаса-час и некому будет праздновать победу) коридор в Калининград через Прибалтику будет пробит в считанные дни, а все западные войска, которые не успеют удрать по морю (если его не закроет Балтийский флот и авиация) окажутся в плену. Поэтому не стремятся размещать в Прибалтике мощную постоянную группировку, ограничиваясь символическим присутствием на ротационной основе (чтобы успокоить прибалтийские нервы). С учётом новых систем вооружений сегодня стратегическая безопасность обеспечивается совсем не так, как в 1939 году. Глубина территории имеет значение, но не столь критическое.
Иное дело в 90-е годы. Россия была слаба, армия технологически отставала от потенциального противника. В те годы зона безопасности в виде буферных государств была важна для Москвы. Предпочтительнее же было иметь на западном направлении надёжных союзников с боеспособными армиями. Аналогичным образом в 90-е годы российская промышленность и ВПК (как её составная часть) были критически зависимы от кооперационных связей с ещё советскими предприятиями, оставшимися в союзных республиках. Россия не могла одномоментно заменить тысячи производств, тем более в условиях острейшего бюджетного дефицита массово создать дублирующие производства на своей территории.
Поэтому все 90-е и начало нулевых годов Россия усиленно продвигала интеграционные проекты. Начиная с СНГ и ОДКБ, экономическая и военно-стратегическая интеграция, даже при условии сохранения номинального суверенитета возникших на развалинах СССР государств, были отчётливым приоритетом Москвы. И роль Украины в этих объединениях определялась не ностальгией по Матери городов русских и екатерининской Новороссии, а тем, что до половины советской тяжёлой промышленности и предприятий ВПК находились на украинской территории. Без них система была неполной, а необходимость создавать дублирующие производства всё равно оставалась актуальной.
Даже в 2013 году, когда украинская экономика была наполовину уничтожена бездарным хозяйствованием местного олигархата, Москва ещё видела смысл финансово и политически вкладываться в интеграционный проект. Впрочем условия уже стали гораздо жёстче, чем в 90-е годы. Но путч окончательно зачеркнул эту возможность. Все силы были брошены на достижение максимальной самодостаточности в кратчайшие сроки. И эта проблема была решена.
С решением проблемы самодостаточности и с обеспечением надёжного военно-стратегического прикрытия территории России, приоритетность постсоветской интеграции отошла на второй план по сравнению с глобальными военно-политическими и экономическими задачами. Россия не по своей воле вступила в гибридную войну с Западом, но вынуждена руководствоваться логикой навязанного ей глобального конфликта. Бросать на интеграционные проекты такое же количество сил и средств, как в прошедшие десятилетия, стало просто нерентабельно. Государственные интересы всегда выше исторической ностальгии. На нынешнем этапе интеграция требует огромных ресурсов при отрицательной рентабельности. Будучи бессмысленно связанными на постсоветском пространстве эти ресурсы не усилят, а ослабят глобальные позиции России.
Тем не менее, вопреки упрёкам «пророссийских сил» с отпавших окраин, Россия не заняла абсолютно эгоистичную позицию. Опыт её сотрудничества с Казахстаном, Белоруссией, Киргизией, Арменией, Азербайджаном, показывает, что при минимальном встречном движении, при наличии минимальной готовности местных элит к компромиссу на взаимовыгодных условиях Россия готова и дальше работать с постсоветским пространством как с зоной приоритетных интересов. Просто те времена, когда лояльность даже ненадёжных союзников надо было обеспечивать любой ценой, давно прошли.
Если учесть всё это, снять шапочки из фольги, прекратить любоваться собой как «последними римлянами» Русского мира, оставить надежду на переформатирование России под себя, зарубежные русские легко найдут понимание и поддержку Москвы. Просто надо понять, что заявления о том, что «Россия должна», поскольку её «декларация о суверенитете» была первой в СССР, не являются аргументом ни для российской власти, ни, тем более, для российского народа.
Народ России, в единственном числе вытащивший на себе страшные 90-е, две чеченские и грузинскую войны, принявший миллионы русских беженцев из бывших союзных республик, буквально из пепла восстановивший страну и вновь сделавший её великой державой, не понимает, никогда не поймёт и не должен понимать, почему ему предлагают пожертвовать своим едва обретёнными и ещё очень неустойчивыми благосостоянием и стабильностью, ради того чтобы защитить интересы неведомо кого представляющих групп активистов, голосующих за собственных националистов и полагающих делом всей своей жизни научить русских в России быть «настоящими русскими».
Мне как историку и как политологу было бы интересно просто «без галстуков» пообщаться с Путиным, да и не с ним одним. Личная оценка человека, знание его характера, манеры ведения свободной (неофициальной) беседы может гораздо больше официальных интервью и пресс-конференций рассказать не только о нём самом, но и о проводимой им политике. Но мне не приходит в голову идти с мегафоном к Кремлю и кричать: «Путин! Пригласи меня на чай, а не то я обижусь!» Потому что дело президента управлять государством, а не удовлетворять моё любопытство. Удивлён, что люди, кричащие: «Россия! Сделай мне, как я хочу, а не то я обижусь!» — не желают понять комичности своего положения.
Они жалуются, что их считают неправильными русскими или «русскими второго сорта». Неправда. Я видел, как в 2014 году практически любой гражданин России, независимо от социального положения и занимаемой должности стремился помочь практически любому выходцу с Украины (не обязательно даже эмигранту). И до сих пор Украина остаётся в топах российских новостей только потому, что сохраняющееся чувство общерусского единства, миллионы личных связей, не позволяют россиянам относиться к происходящему в этой стране так же, как к событиям в каком-нибудь Буркина-Фасо. В Сирии постоянно находятся и воюют российские войска, но даже Сирия, при всей её стратегической важности, не занимает в СМИ столько места, сколько Украина. Соперничать с Киевом за внимание российской аудитории может разве что Минск (и то периодически).
Есть интерес, есть стремление понять и осмыслить, даже желание помочь далеко не иссякло. Но есть и нормальное понимание того, что если мы все русские и должны помогать друг другу, то это самое друг другу требует согласования позиций. Упрёки и требования вызывают в качестве ответной реакции упрёки и насмешки. Любая дискуссия лишь тогда конструктивна, когда она предполагает выход на общую позицию, а для этого необходимо быть готовым к компромиссу. И логично, что больше уступать должен быть готов тот, кто просит поддержки, а не тот, кого просят о поддержке.
Что же мы видим? На Украине, кстати, как и во всех, практически без исключения, бывших союзных республиках, на выборы приходит от 60 и выше процентов населения. Голосуют они за местных нацистов, радикальных националистов, просто националистов и даже мягких националистов. Но за всё время существования независимой Украины, свыше 80 процентов населения которой русскоговорящие (то есть исторически русские) люди, ни одна из реально русских или хотя бы пророссийских партий так и не смогла покинуть маргинальную нишу.
С более-менее пророссийской риторикой из системных политических сил (хоть раз формировавших фракцию в парламенте) выступала только ПСПУ Витренко. Прошла в парламент только один раз, в 1998 году, получив 17 мест из 450. При всех связанных с Витренко скандалах, при том, что её сын, будучи одним из руководителей «Нафтогаза Украины», после 2014 года выступал с националистических позиций, при том, что я бы лично никогда не проголосовал ни за неё, ни за её политическую силу, ПСПУ всегда придерживалась пророссийской риторики. В 2015 году вместе с ещё пятью партиями и более чем десятком общественных организаций партия Витренко создала объединение «Левая оппозиция».
Можно и нужно сомневаться и в их левизне, и их пророссийскости (хоть в движении участвуют некоторые вполне приличные люди). Но они уж точно никак не хуже Зеленского и его «Слуг народа». Кто-то слышал, чтобы «пророссийские активисты» агитировали за эту силу? Я нет. Между тем логика, которую они применяли к Зеленскому, а сейчас применяют к Медведчуку и Шарию, действует и в этом случае. Об этом объединении с гораздо большим основанием, чем об олигархических выдвиженцах, можно было бы сказать «хочу верить, что они что-то изменят и по крайней мере выпустят заключённых и не будут проводить насильственную украинизацию». Так, кажется, мотивировали голосование за Зеленского.
Пусть бы они даже обманули надежды, пусть бы их даже не пустили к власти, но здесь действительно есть хотя бы пророссийская риторика. Голоса же отдаются за людей, не скрывающих своей «проукраинской» или «проевропейской» ориентации. И после этого в Кремле должны поверить в мощное подпольное движение «русофилов», которое только и ждёт доброй воли России, чтобы захватить власть? Да, «Левая оппозиция» ничем, кроме риторики, не отличается от ОПЗЖ или «Слуг народа», но хотя бы риторика. Ведь одно дело, когда вы голосуете за пророссийскую риторику, а вас обманывают, а другое дело, когда вы поддерживаете националистов, а потом удивляетесь, почему у власти националисты.
Поставьте себя на место руководителей России. Политическое пространство Украины отслеживается предельно внимательно. Ни для кого не секрет, что пророссийские предложения были и есть. Некоторые из них, как та же ПСПУ, даже когда-то получали умеренную поддержку России. Но за них не голосовали.
Что остаётся, кроме как вспомнить сакраментальное: «Народ не с нами! Народ против нас!» Можно сколько угодно рассказывать о том, что после появления первого же русского танка начнётся массовый переход на сторону России, что армия, МВД, СБУ в 2014 году «только ждали отмашки из Кремля», чтобы подавить бунт, и прочие сказки. На логичный вопрос, зачем они «ждали отмашки» и ловили сбежавшего Януковича, вместо того, чтобы взять и разогнать майдан, нет ответа. Получается, что до 20 февраля им мешал Янукович, после 20 февраля им не дала отмашку Москва, и они до сих пор сидят, ждут первого российского танка и не понимают, почему он не едет.
Смешная сказка о том, как сорок миллионов русских уничтожают сами себя, голосуя за националистов, потому что Москва ленится послать через границу один танк.
Я понимаю, что при наличии некоторых честных людей с неиспорченной репутацией реально пророссийских сил на Украине нет. Но можно хотя бы ни за кого не голосовать. Пусть бы президентские выборы прошли при участии 30% избирателей. Пусть бы усидел в своём кресле Порошенко (а он бы всё равно не усидел, против него были и олигархи, и боевики, и американцы). Что, было бы хуже, чем сейчас? Не хуже — хотя бы со стороны было видно, что большую часть граждан Украины националистический режим не удовлетворяет. Они за него не голосуют. Было бы о чём говорить.
Пока же «пророссийские силы» на Украине бодро маршируют в красивых блестящих шапочках из фольги, выискивая себе в дурно пахнущих отбросах украинской политики очередную националистическую надежду на лучшее будущее, а Россию клеймят позором и нехорошими словами похлеще иных националистов, Кремлю просто не с кем на Украине говорить и работать.
Но мечтать не запретишь. Красивые, яркие, художественные сны о том, как прямо к твоему дому подъезжает русский танк, из него выходит Путин и говорит: «Уважаемый герой Русского мира, я приехал Вас освободить и заодно привез несколько миллиардов долларов, чтобы Вам было на что свергать мой преступный режим и строить настоящую Россию», — они так увлекательны, эти сны.
Ростислав Ищенко
