Я довольно много пишу (и говорю) про макроэкономику, про государственное управление, иногда, про разные властные интриги (в тех случаях, когда можно явно вытащить объективные их основы). Есть вопросы, которые вызывают у меня удивление. Например, я понимаю, для чего нужны «большие данные» маркетологам, но совершенно не понимаю, для чего они всем остальным.
К слову, наблюдая за ситуацией в нашей стране, я всё больше чувствую, что эту самую «биг дату» начинают использовать совсем не так, как планировалось. То есть если либеральные финансисты-глобалисты планировали использовать эту информацию для того, чтобы формировать «цифровой концлагерь», то у нас её используют политические власти для того, чтобы контролировать бюрократию. И, к слову, такой подход имеет куда больше смысла. Так что бюрократии бы побороться против «цифровизации», но она активно сама на себя напяливает намордник. Ну, флаг им в руки!
Так вот, я тут наткнулся на информацию, которая вполне объясняет, почему цифровизация может быть вполне полезна и для общества, и для хозяйственного механизма. Речь идёт о том, что существующие технологии позволяют осуществлять маркировку практически любых вещей и осуществить «сквозной» контроль движения товаров до конечного потребителя. А это незаменимый инструмент борьбы с контрабандой, подделкой и прочими разными «излишествами нехорошими». Собственно, для некоторых видов товаров (лекарства, например, обувь и табак) она уже применяется.
Маркировка даёт однозначное понимание того, легальный товар или нет, а также позволяет выявлять нелегальную продукцию, в том числе в импорте, и контролировать розничную сеть в автоматическом режиме, без участия человеческого фактора. Кто-то может сказать, что стоимость самого проекта может превышать доходы. Однако разные оценки объёма контрафактной продукции крутятся в районе 5 триллионов рублей в год. Это без продовольствия. Прикиньте объём недополученных налогов.
По отдельным отраслям картина тоже яркая. Недополученные акцизы табачной продукции – порядка 100 млрд в год. Незаконный оборот в игрушках оценивается в 35%, парфюмерии, косметике, бытовой химии, батарейках – 15%. В 2018 году Минсельхоз сообщал, что 9-12% молочной продукции – фальсификат, 20-62% продукции не соответствуют показателям.
Такая же ситуация во всех других отраслях. Незаконный оборот – это не только недополученные доходы бюджета, которые могли бы пойти на развитие страны (разумеется, при смене экономической политики). Это, в первую очередь невозможность работать честным предпринимателям, которые создают реальную добавленную стоимость и рабочие места.
Современная система сертификации, прямо скажем, крайне несовершенна, Прежде всего потому, что документы оторваны от собственно товара. Как-то мне прочитали лекцию о том, как обходятся сертификационные ограничения. Очень поучительная была лекция, но все перечисленные там методы не работают, если сертификат прилагается к каждому товару. Кто-то скажет, что можно фальсифицировать маркировку — но вот тут-то и включается информация из баз данных.
В общем, по мне так лучше «цифровой концлагерь» для товаров, а не для людей. И тут чётко понятно, для чего можно использовать цифровизацию и какая от неё будет польза. Собственно, в ближайшее время нас ждут радикальные изменения хозяйственного механизма во всей мировой экономике, и, скорее всего, роль малого и среднего бизнеса сильно вырастет (очень грубо — лучше дать людям возможность зарабатывать самим, чем кормить их из бюджета). Но малому бизнесу нужно дать возможность (относительно) честной конкуренции, поскольку воевать с крупными организациями, производящими фальсификаты и завозящими контрабандную продукцию, он в принципе не может. Так что тема маркировки (и создания соответствующей инфраструктуры) может стать очень актуальной в самое ближайшее время.
