Вспомни имя свое

«Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, – ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя – как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома?», – писал в июне 1882 г. И.С. Тургенев. Год назад - 16 июля 2019 года вступил в силу Закон Украины «Об обеспечении функционирования украинского языка как государственного» – так называемый языковой закон, предусматривающий, что единственным государственным языком в Украине является украинский: им должен владеть каждый ее гражданин, а также все, кто желает получить украинское гражданство.

 

На украинском языке должны говорить все адвокаты и депутаты, судьи и чиновники, медперсонал и руководители силовых структур. На нем должны проводиться все заседания и совещания в центральных и региональных органах власти и учреждениях.

Считается, что языковой закон охватывает лишь публичную сферу, но как по мне, то он полностью отменяет мою «частную собственность» на свою личную жизнь, поскольку если человек не находится под домашним арестом, то все его коммуникации за порогом собственной квартиры также должны происходить на украинском языке. Судите сами: исключительно на украинском языке должна функционировать сфера обслуживания, театры, музеи и кино. Компьютерные программы должны иметь интерфейс на государственном языке и/или английском (или языках стран Евросоюза). Сайты по умолчанию сначала должны загружаться на украинском, остальные версии по желанию. Телевидение и радио также работают на украинском.

Закон был принят Верховной Радой 25 апреля 2019 года, но отдельные его нормы должны вступить в силу в течение нескольких лет.

Принятие этого закона вызвало резкую реакцию наших соседей, в частности, России и Венгрии. В конце 2019 года свое заключение по языковому закону сделала и Венецианская комиссия (Комиссия за демократию через право Совета Европы), отметив, что власти Украины должны добиваться баланса в языковой политике для того, чтобы языковая проблема не стала источником межэтнической напряженности в стране. В связи с этим комиссия предложила украинской власти пересмотреть закон о языке и подготовить закон о меньшинствах после консультаций со всеми заинтересованными сторонами, в том числе с представителями национальных меньшинств и коренных народов.

Языковой закон «фактически означает дискриминацию русскоязычных граждан по языковому признаку,.. несмотря на то, что в Конституции гарантируется развитие и защита русского, а также других языков нацменшинств». При том, что в стране проживает 17,3% этнических россиян, которые разговаривают на русском, их язык полностью исключается из сфер трудовых отношений, образования, книгоиздательства, культуры, СМИ и пр.

Неудивительно, что в июне 2019 года в Конституционный суд Украины (КСУ) обратился 51 народный депутат (прошлого созыва парламента) с конституционным представлением о проверке конституционности языкового закона. По мнению авторов обращения, этот закон имеет дискриминационный характер в отношении языков национальных меньшинств, в первую очередь – русского.

С 7 июля 2020 г (более года спустя) Большая палата КСУ под председательством судьи Сергея Головатого приступила к рассмотрению Закона Украины «Об обеспечении функционирования украинского языка как государственного» на предмет соответствия нормам Основного Закона, в частности:

– ст. 10: «в Украине гарантируется свободное развитие, использование и защита русского, других языков национальных меньшинств»;

– ст.11: «Государство содействует консолидации и развитию украинской нации, ее историческому сознанию, традициям и культуре, а также развитию этнической, культурной, языковой и религиозной самобытности всех коренных народов и национальных меньшинств Украины»;

– ст. 24, которая запрещает давать привилегии, в том числе по языковым признакам.

По мнению авторов обращения, языковой закон «фактически означает дискриминацию русскоязычных граждан по языковому признаку,.. несмотря на то, что в Конституции гарантируется развитие и защита русского, а также других языков нацменшинств».

При том, что в стране проживает 17,3% этнических россиян, которые разговаривают на русском, их язык полностью исключается из сфер трудовых отношений, образования, книгоиздательства, культуры, СМИ и пр.

В обращении указано, что закон нарушает конституционное право граждан на использование и защиту родного языка, на развитие языковой самобытности всех коренных народов и национальных меньшинств Украины и сужает содержание и объем существующих прав и свобод. А также, что языковой закон был принят с нарушением конституционной процедуры (с помощью кнопкодавства).

В настоящее время Конституционный Суд перешел к закрытой части пленарного заседания для принятия решения.

Не думаю, что КСУ защитит наши конституционные права, например, получать жизненно необходимую информацию о лекарственном средстве в наиболее доступной форме (инструкция по применению лекарства и так достаточно сложна, а для людей старшего возраста, читающих на русском, украинский вариант может быть попросту непонятен вовсе)

Не думаю, что КСУ защитит наши конституционные права, например, получать жизненно необходимую информацию о лекарственном средстве в наиболее доступной форме (инструкция по применению лекарства и так достаточно сложна, а для людей старшего возраста, читающих на русском, украинский вариант может быть попросту непонятен вовсе). Реформа системы здравоохранения Украины + украинизация ее остатков, видимо, позволят нашему государству оптимизировать систему пенсионного обеспечения.

Что же касается «культурной» сферы, то насильственная ее украинизация вряд ли будет способствовать ее расцвету – насильно мил не будешь, если даже перевести эту русскую пословицу на украинский язык.

И, если с прессой понятно (с 2021 на украинский должны перейти все печатные издания, а с 2022 года и интернет-СМИ), то как будут продвигать украинский в тех же казино, легализованных Верховной радой на днях для спасения нашей экономики? Будут ли их проверять и выписывать штрафы, если крупье скажет «ставки сделаны»?

Отдельная сфера – образование. Дошкольное, среднее, высшее, а также внешкольное образование полностью переходит на государственный язык. Также на украинский перешла и вся наша наука.

Поэтому новую вспышку страстей вызывает рассмотрение 16 июля Верховной Радой законопроекта Максима Бужанского № 2362 об отсрочке украинизации русскоязычных школ.

Петр Порошенко, Владимир Вятрович сотоварищи по этому поводу собирают в четверг языковой майдан, а Андрей Парубий с трибуны Рады обвинил депутатов в том, что вместо борьбы с Путиным и российским оккупантом они воюют против украинского языка.

На самом деле против украинского языка воюет сам языковой закон: принуждение говорить на украинском путем санкций и наказаний вряд ли сделает его родным и любимым для большинства граждан (если, например, госслужащий обратился на работе к коллеге не на украинском, его могут оштрафовать до 6,8 тысяч гривен).

В то же время я с удивлением недавно узнала от знакомого москвича, что он свободно читает на украинском – оказывается, в пору нашей юности, когда «буржуазная» литература по сути была под запретом, как сейчас у нас русская, популярность украинского журнала «Всесвіт», издававшего новинки зарубежной литературы в украинском переводе, простиралась далеко за пределы Украинской ССР. И, если я, прочитав в тайне от родителей под одеялом с фонариком «Хрещеного батька», была лучшим знатоком украинского в школе и даже участвовала в районных олимпиадах по украинскому языку, то для моих российских сверстников он стал если не родным, то самым приятным иностранным, прорубившим им «окно» в «железном занавесе», отделявшем нас тогда от мировой культуры.

Но сейчас речь уже не о праве читать Пушкина и Лермонтова в оригинале – речь идет о наших основных неимущественных правах, в частности, праве на имя (ст. 294 ГК Украины) и свою частную жизнь. Право на неприкосновенность частной жизни, как одно из значимых и общепризнанных прав человека, закреплено в самых авторитетных международных и национальных правовых актах

Но сейчас речь уже не о праве читать Пушкина и Лермонтова в оригинале – речь идет о наших основных неимущественных правах, в частности, праве на имя (ст. 294 ГК Украины) и свою частную жизнь. Право на неприкосновенность частной жизни, как одно из значимых и общепризнанных прав человека, закреплено в самых авторитетных международных и национальных правовых актах (одними из первых стали Всеобщая декларация прав человека (1948 г.), Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (1950 г.), Международный пакт о гражданских и политических правах (1966 г.)).

Так, статья 8 Конвенции о защите прав и основных свобод человека предусматривает, что каждый человек имеет право на уважение его личной и семейной жизни. Прецедентная практика Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) свидетельствует, что сфера действия статьи 8 Конвенции распространяется также и на вопросы, связанные с регистрацией и изменением имени и фамилии: «основная цель статьи 8 состоит в защите отдельного лица от произвольного вмешательства государственной власти; она устанавливает определенные положительные обязанности, которые призваны обеспечить «уважение» к семейной жизни».

Примером практики правоприменения Европейского суда по Украине статьи 8 Конвенции в части нарушения права на собственное имя является решение ЕСПЧ по делу «Булгаков против Украины» (решение от 22 марта 2005): заявитель, русский по происхождению, жаловался на то, что записав его имя в паспорте гражданина Украины как «Дмитро», а не как «Дмитрий», а отчество «Володимирович» вместо «Владимирович», украинские государственные органы нарушили его право на собственное имя. По его мнению, требование «записывать его имя на украинском языке», предусмотренная действующим законодательством, означает лишь возможность его транслитерации буквами украинского алфавита, так как ни одна норма не требует от национальных органов заменять имя или отчество российского происхождения украинскими эквивалентами – такое вмешательство является незаконным даже с позиции национального права.

Но, видимо, практика ЕСПЧ уже для нас не указ: 27 апреля 2020 Верховный Суд в составе коллегии судей Кассационного административного суда рассмотрел в порядке письменного производства по кассационной инстанции административное дело №815/1186/16 по иску некоего лица (родителя), действующего в интересах несовершеннолетней, к Главному управлению Государственной миграционной службы Украины в Одесской области об обязательстве совершить действия, а именно: обязать ответчика указать в паспорте гражданина Украины рядом с надписью на государственном языке, например, «Ганна» на русском языке «Анна» согласно статьи 13 Закона Украины «Об основах государственной языковой политики».

В обоснование исковых требований истец указал, что Приморский районный отдел ГУ ГТС Украины в Одесской области отказал им в реализации права, установленного статьей 13 Закона Украины «Об основах государственной языковой политики», и выдал паспорт, в котором сведения о личности внесены на украинском языке и латинскими буквами. Указанная норма Закона прямо предусматривает право гражданина по его выбору на внесение сведений в паспорт гражданина Украины или в документ, его удостоверяющий, рядом с государственным языком данные на региональном языке или языке меньшинств Украины.

Казалось бы, ответчик, исполняя решения судов в пользу желания истца указать имя дочери на русском языке рядом с украинским, снял с себя ответственность за вынужденное отступление от политики исключительного использования украинской кириллицы в паспорте

Следовательно, ответчик нарушил требования Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств, обязательства по которой Украина приняла на себя 15 мая 2003. Одновременно, в соответствии с решениями Одесского городского совета №2419-VI от 13 августа 2012 года и Одесского областного совета №578-VI от 15 августа 2012 года предусмотрен региональный статус русского языка на территории Одесской области и города Одессы.

Постановлением Одесского окружного административного суда от 19 апреля 2016 года, оставленным без изменений постановлением Одесского апелляционного административного суда от 1 ноября 2016 года, иск удовлетворен полностью, Приморский районный отдел ГУ ГТС Украины в Одесской области обязан выдать девочке паспорт с указанием ее имени также на русском языке.

Казалось бы, ответчик, исполняя решения судов в пользу желания истца указать имя дочери на русском языке рядом с украинским, снял с себя ответственность за вынужденное отступление от политики исключительного использования украинской кириллицы в паспорте.

Ан нет: доказывая русскоязычной семье ее бесправие на имя дочери, Главное управления Государственной миграционной службы Украины в Одесской области подало в Верховный Суд кассационную жалобу на решения судов первых двух инстанций, мотивированную тем, что суды не учли требования статьи 17 Закона Украины «О Едином государственном демографическом реестре и документах, подтверждающих гражданство Украины, удостоверяющих личность или ее специальный статус», согласно которым указанные документы оформляются на украинском языке. В определенных настоящим Законом случаях печатная информация о личности в документах может указываться через косую черту латинскими буквами (но никак не на русском языке).

Верховный Суд принял аргументы кассационной жалобы о том, что ГУ ГМС Украины в Одесской области обязано выполнять требования постановления Кабинета Министров Украины от 25 марта 2015 №302 «Об утверждении образца бланка, технического описания и порядок оформления выдачи, обмена, пересылки, возвращение государству, уничтожения паспорта гражданина Украины» и неуклонно придерживаться образца бланка паспорта гражданина Украины.

Постановлением от 27 апреля 2020 Верховный суд отменил постановления Одесского окружного административного суда от 19 апреля 2016 и Одесского апелляционного административного суда от 1 ноября 2016 и отказал истцу в удовлетворении административного иска полностью.

Попробует ли истец обжаловать это решение в ЕСПЧ неизвестно, но императив нашей языковой политики очевиден.

Так что вопрос уже не в выборе, на каком языке читать «Евгения Онегина» – вопрос уже о «быть или не быть» тому, кто посмеет его поднять, точнее:

Чи гепнусь я, дрючком продертий,
Чи мимо прошпандьорить він?