Хотя коронавирус стал главным событием 2020 года, он не вычеркнул память о прошлых годах: все знают, что Великобритания собирается покинуть Евросоюз, пишет обозреватель The Guardian Рафаэль Бер. Тем не менее для подстраховки британское правительство потратит £93 млн на возобновление кампании по брекситу специально для тех людей, которые ведут бизнес с Европой и могут питать иллюзии, что в будущем это будет происходить так же легко, как раньше. Никто, по мнению журналиста, не поощряет эти заблуждения больше, чем Борис Джонсон, поэтому в новом заявлении правительство призывает не обращать внимания на то, что говорит премьер-министр по этому вопросу.
Как отмечает автор статьи, главная проблема в том, что брексит может положить конец членству Великобритании в Евросоюзе, но не самому Евросоюзу. Пока единственная проблема была в том, что страна входила в ЕС, единственным стоящим решением было покинуть его, при этом радикальные евроскептики не беспокоятся о том, как потом придётся выстраивать отношения с Брюсселем. В результате такой самонадеянности у Соединённого Королевства нет чёткого курса в отношении ЕС, только желание избавиться от него, которое и так теряет актуальность.
Важно отделять стратегическую политику в отношении Европы от правил пересечения границ, уплаты пошлин и других регламентов, которые сейчас находятся на обсуждении. В случае провала переговоров всегда можно следовать правилам ВТО, однако даже в этом случае (экономически нецелесообразном) вопрос геополитических предпочтений Великобритании до сих пор остаётся открытым. Сейчас на повестке переговоров «будущие взаимоотношения», однако Джонсон сузил обсуждения до вопроса о торговле, вычеркнув из списка внешнюю политику, безопасность и сотрудничество в сфере обороны — темы, которые формируют международные альянсы. Европейские лидеры были озадачены таким выбором, из-за которого, похоже, отложили обсуждение более неотложных и важных в дальнейшей перспективе вопросов, чем квоты на отлов рыбы и таможенные декларации.
Как объясняет обозреватель The Guardian, позиция Великобритании согласуется с доктриной евроскептиков о нетронутом суверенитете. С этой точки зрения европейские организации подрывают мощь страны: каждая программа, даже такая якобы безобидная, как программа Erasmus по международному обмену студентов, является ловушкой. Весь смысл новой «глобальной» Великобритании, которая является модернизацией старой версии в составе ЕС, в том, что она сможет свободнее и на равных поддерживать отношения с другими мировыми игроками.
Недостатки такого подхода проявились быстро: в январе правительство объявило, что позволит китайской телекоммуникационной компании Huawei принять ограниченное участие в развитии инфраструктуры 5G в Британии, однако вчера отказалось от своего решения. Джонсон сдался под давлением парламентариев тори, которые не без оснований полагают, что компания может стать средством для продвижения интересов Китая в сфере безопасности, поэтому коре хотят избавиться от её оборудования. Однако более убедительным фактором стали американские санкции против Huawei и требование Вашингтона, чтобы Британия ярче демонстрировала лояльность своему трансатлантическому партнёру. В недвусмысленном сообщении из Белого дома подчёркивается, что торговля и политика в безопасности взаимосвязаны, а связи с нежелательным государством могут подорвать шансы Соединённого Королевства выйти на американский рынок. При этом Пекин предупредил об ответных санкциях в отношении враждебных к Huawei стран.
Любой премьер-министр сделал бы приоритетным сотрудничество в области безопасности с США, а не торговый договор с Китаем. Однако Джонсону выпало стать первым, кто стоит перед жёстким выбором, потому что его торговая политика, как пишет Бер, является «чистым листом, а ручку держит Дональд Трамп».
В качестве члена ЕС торговые договоры Великобритании проводились при посредничестве Еврокомиссии, которая использовала в качестве рычага давления на переговорах масштабы своего единого рынка: 28 стран, 450 млн потребителей. Каждое государство считало, что за такие выгодные условия стоило пойти на уступки в национальном суверенитете. Британия не была исключением: Дэвид Кэмерон был обычным евроскептиком и с удовольствием разыгрывал борьбу с Брюсселем, однако когда выбор стал реальностью, он выступал против выхода из Евросоюза.
В менее беспокойные времена кресло независимой страны в ВТО было бы для Великобритании недостаточной компенсацией за потерю влияния в качестве одного из трёх крупнейших членов ЕС. Теперь, когда торговая политика больше, чем когда-либо, погружается в геополитические манёвры, такой обмен выглядит худшим примером в истории. Джонсон также это знает: если бы он действительно думал, что именно в ВТО решаются вопросы, он бы выдвинул в качестве британского кандидата на должность нового генерального директора вызывающего доверие умного политика с кристально честной репутацией.
Великобритания скатывается в стратегическую пустоту, потому что её внешняя политика представляет собой план, который обесценивает старые европейские альянсы и меняет расстановку сил в пользу других континентов, где она пытается заключить новые договоры. Джонсон не может решить эту задачу без того, чтобы продемонстрировать фундаментальный недостаток брексита: суверенность, которую он так ревностно требует от Брюсселя, не даёт ему никакого влияния в Вашингтоне, Пекине или где-нибудь ещё. По мнению Рафаэля Бера, для национальных интересов Соединённого Королевства необходимо новое стратегическое партнёрство с ЕС, однако Джонсон отказывается даже включать этот концепт в обсуждения. Препятствием раньше служила уверенность, что Британии больше не нужна Европа — теперь скорее кажется, что это страх признаться в том, насколько Британии до сих пор нужна Европа, пишет обозреватель The Guardian.
