Только пока политический выигрыш, гораздо весомее экономического
Пандемия коронавируса отвлекла внимание журналистов и экспертов от продолжающихся конфликтов на Ближнем Востоке. Тем не менее, война в Сирии продолжается — при том, что количество игроков в этой стране уменьшается: США выводят большую часть своих войск. Образовавшийся вакуум и готова заполнить Россия, которая с 2015 года последовательно наращивает свое присутствие в Сирии. И не только там, но и в Ливии.
Даже западные эксперты вынуждены признать, что возвращение России на Ближний Восток — это один из главных успехов внешней политики президента Владимира Путина. Подобное возвращение позволило Кремлю избежать изоляции, навязываемой после украинских событий.
Сегодня же Россия — это единственная страна, которая на равных ведет переговоры со всеми крупными игроками Ближнего Востока, от Ирана до Турции. Причем российскими партнерами стали даже главные ближневосточные сателлиты США — Израиль и Саудовская Аравия. Единственное проамериканское государство, с которым подобные отношения так же гибко не выстраиваются, — это Катар.
Об успехах российской дипломатии на Ближнем Востоке «Свободная пресса» переговорила с нашим постоянным экспертом по глобальной безопасности, старшим научным сотрудником Института востоковедения РАН, профессором Михаилом Рощиным.
«СП»: — Как вы думаете, насколько велики политические выигрыши России от участия в военных операциях в Ливии и Сирии?
— Политические выигрыши на сегодня выше, нежели экономические, поскольку с Россией на Ближнем Востоке теперь вынуждены считаться как с крупным политическим игроком. В нашего надежного союзника превратился Иран.
Хотя отношения с Исламской республикой выстраивать непросто: Иран претендует на роль региональной державы, имеющей собственные интересы на Ближнем и Среднем Востоке. А вот в Сирии, где вооружённый конфликт, все ещё продолжается, наше сотрудничество с Ираном развивается успешно.
Противоречиво развиваются отношения с Турцией: она помогла нам в основном вытеснить западную коалицию из Сирии, но одновременно дала понять, что не хочет уходить из Идлиба.
В Ливии наши интересы с Турцией критически столкнулись. На этом фоне наметилось начало серьезного сближения с Францией и налаживание прочных связей с Египтом.
«СП»: — А насколько выгоден для нас Ближний Восток с экономической точки зрения — я имею в виду нефтяные, строительные, военные контракты.
— Нефтяные контракты есть и еще будут в Ливии, поэтому принципиально важно поддерживать Ливийскую национальную армию фельдмаршала Хафеза Хафтара. В Ливии приближается момент решающей битвы за стратегический город Сирт, захват которого открыл бы прямую дорогу в Восточную Ливию и турецкому наступлению на столицу Хафтара — город Бенгази. Это могло бы привести к полной оккупации Ливии турками и возрождению неоосманских идей турецкого президента Реджепа Эрдогана. Очень надеюсь, что этого удастся избежать. В противном случае перспективы окончания гражданской войны в Ливии станут практически недостижимыми.
Что касается Сирии, то возможны и безусловно, у России будут крупные строительные проекты. По мере послевоенного возрождения Сирия превратится в нашего главного и наиболее надежного союзника на Ближнем Востоке.
«СП»: — А вообще, насколько прочно мы обосновались на Ближнем Востоке?
— Я думаю, Россия вернулась на Ближний Восток всерьез и надолго! Очень характерно, например, наше серьезное сотрудничество с Египтом, особенно в военно-технической сфере. Из-за этого, кстати, по одной из версий, и сейчас пострадал журналист Иван Сафронов. Как теперь известно, однажды Сафронов «залез» в крайне деликатную тему сотрудничества с Египтом, сделав достоянием гласности закрытые сюжеты и договоренности.
«СП»: — Россия ведь не только на Ближнем Востоке сейчас присутствует: то и дело в западной прессе появляются расследования о наличии российских интересов в разных уголках планеты — от Венесуэлы до Мозамбика.
— Система международных отношений не терпит вакуума. В последнее десятилетие Россия успешно восстанавливает отношения со старыми друзьями, Анголой и Мозамбиком, обратила внимание и на Бирму, страну, которая незаслуженно в течение десятилетий находилась на обочине мировой политики.
