Власти Германии объявили войну правому экстремизму. Об этом вот уже которую неделю подряд пишут и вещают все немецкие СМИ. С мая в эпицентре громкого военно-политического скандала находятся германские Вооружённые силы, в рядах которых Служба военной контрразведки (MAD) выявила чуть ли не критически значимое число носителей праворадикальных взглядов.
Руководство страны особенно встревожил тот факт, что наибольшее количество правоэкстремистски настроенных военнослужащих оказалось в бригаде Сил специального назначения — Kommando Spezialkräfte (KSK). По данным MAD, ультраправых там в семь раз больше, чем во всех прочих формированиях Бундесвера.
Министр обороны Германии, она же председатель правящей партии Христианско-демократический союз (ХДС) Аннегрет Крамп-Карренбауэр — или АКК, как для простоты произношения именуют её немецкие СМИ, — борется с праворадикальной нечистью железной рукой. На прошлой неделе она объявила о введении в действие плана масштабных реформ — в первую очередь, в бригаде KSK. На данный момент прекращено участие немецких спецназовцев во всех международных учениях. В зарубежных операциях Бундесвера — таких, как в Афганистане или Мали, — силы KSK будут заменены другими подразделениями.
Всего же пакет реформ включает в себя более 60 мероприятий, направленных, как это объяснила АКК, «на искоренение „вагенбургского менталитета“ (Wagenburgmentalität — скептическое отношение к незнакомцам, иностранцам, иммигрантам), при котором желание разоблачить крайне правого сослуживца подавляется силой корпусного (командного) духа».
В абсолютных цифрах количество выявленных на сегодняшний день Службой военной контрразведки сторонников ультраправых взглядов в рядах ВС ФРГ с общей численностью 265 тысяч военнослужащих составляет около 600 человек, а в бригаде KSK численностью примерно 1000 штыков, таковых оказалось около 20 человек (все они — бойцы второй роты). Что, тем не менее, в 7 раз больше, чем в разбивке на весь остальной Бундесвер.
Поэтому АКК распорядилась полностью расформировать вторую роту спецназа, а функции отбора и подготовки солдат KSK, ныне осуществляемые командованием самой бригады, передать Учебному центру при пехотном училище в Лейпциге. Кроме того, для солдат спецназа вводится принцип ротации: максимальный срок службы в рядах KSK ограничивается несколькими годами (сегодня они служат там полный срок 20-летнего контракта), затем солдат переводят в другие подразделения Бундесвера, где они служат ещё какое-то количество лет, и только после этого они могут быть возвращены в спецназ.
Как всё это скажется на боеспособности спецназовцев — похоже, никого в руководстве Минобороны не интересует. Сама же глава оборонного ведомства, одновременно являясь и председателем ХДС, сейчас озаботилась введением в партии обязательной квоты для женщин: как она заявила на прошлой неделе, «Доля женщин на партийных должностях к 2025 году должна составить 50%».
Ещё одной мишенью для борцов с правым экстремизмом стала немецкая полиция. Как писала недавно «зелёно-левая» газета Tageszeitung, «Примеры полицейского насилия пугают. Даже в Германии полицейские действуют с необоснованной жестокостью, что подтверждают многочисленные инциденты, а также якобы случайные проверки лиц преимущественно с чёрным цветом кожи. Но это как раз и неудивительно.
Если немалая часть немецкого населения внутренне склонна к расизму, то почему именно полицейские должны быть от этого застрахованы? Государственные служащие — не лучшие люди. Они так же склонны к насилию, как пекари, коммерсанты или журналисты. Их латентный расизм, вероятно, немного отличается от расизма всего населения. Даже корпусной дух в полиции не является конкретной проблемой, а проистекает из поведения социальных групп. <…>
Первый шаг к решению проблемы — принять её как таковую. Если расизм является одной из самых больших социальных проблем в Германии, то это справедливо для соответствующих тенденций и внутри полицейского аппарата. Расисты среди них могут творить гораздо более страшные вещи, чем обычные граждане. И эти расисты — не отдельные чёрные овцы: для этого слишком велико количество соответствующих инцидентов".
О том, что правый экстремизм по-прежнему является одной из самых больших угроз безопасности в Германии, говорилось в четверг, 9 июля, на презентации отчёта о деятельности в 2019 году Федерального ведомства по защите конституции (BfV, контрразведка). Как заявил президент Ведомства Томас Халденванг, «наибольшую озабоченность вызывают возросшая готовность правых радикалов применять насилие и пропаганда ненависти в Интернете. При этом главной проблемой является интенсивность применения насилия, даже если в некоторых случаях количество таких преступлений уменьшилось. Наряду с тем, число правых экстремистов растёт».
Итак, правый экстремизм окопался в немецких Вооружённых силах, распространился в немецкой полиции и всё шире проявляется в немецком обществе. И это доказанный факт. Но ни в Министерстве обороны Германии, ни в МВД, структурой которого является контрразведка, ни в Федеральном правительстве и в правящих партиях ни звука не говорят о причинах столь широкого в последние годы распространения в обществе праворадикальных взглядов. Старательно обходят молчанием эту проблему и немецкие СМИ. Но ведь «речь идёт не об отдельных случаях, а о многих инцидентах подобного рода в самых разных областях, что ставит под угрозу сплочённость нашего общества. Политикам надлежит сорвать свою политически корректную завесу молчания».
Фраза, взятая в кавычки — это фрагмент из манифеста активистов возникшего в начале 2019 года общественного движения «Инициатива на низовом уровне» (нем. «Initiative an der Basis»). Его членами являются штатные сотрудники и волонтёры, работающие с беженцами и мигрантами — социальные работники, переводчики, воспитатели яслей и детских садов, школьные учителя, врачи и полицейские. Все эти люди, как и сотни тысяч их коллег на местах, что называется, изнутри видят последствия проводимой с лета 2015 года канцлером Ангелой Меркель миграционной политики, результатом которой стало проживание в Германии на постоянной основе свыше двух миллионов беженцев из стран Ближнего Востока, Северной Африки и Азии.
«Практикуемая миграционная политика представляет собой опасность для жизни в Германии», — пишут активисты «Инициативы» в своём манифесте. Они обвиняют власти страны в грубейших просчётах миграционной политики, последствия которых они испытывают в своей повседневной работе, и призывают к радикальному изменению этой политики.
Профессиональный журналист и кинорежиссёр Ребекка Зоммер до своего возвращения в 2012 году в Германию работала 10 лет в женевской штаб-квартире ООН консультантом Экономического и Социального Совета ООН (ECOSOC). Имея статус специального консультанта, она занималась проблемами коренных народов и вопросами соблюдения прав человека. Являясь теперь активисткой «Инициативы» и основываясь как на собственном опыте работы с беженцами в Германии, так и на данных, которыми располагает движение, она говорит:
«Среди беженцев в Германии невероятно распространён культурно-религиозный расизм. Он часто направлен против немцев и в целом против людей, ориентированных на запад, но особенно против женщин. Наряду с тем, в этой среде быстро развивается готовность к насилию при конфликтах или обеспечении соблюдения собственных интересов, что наблюдается в группах, а также отсутствие культуры дискуссии.
У поразительно многих мусульманских беженцев обнаруживаются модели поведения и мышления, несовместимые с европейскими ценностями. Беженцы из стран исламской культуры с надменностью смотрят на «неверных». Многие из беженцев в Германии попали в лапы финансируемых саудовскими, иранскими или турецкими деньгами исламских федераций и мечетей, которые укрепляют их на фундаменталистских позициях и просто запрещают им принимать местный образ жизни. Шариат диаметрально противоречит правилам светского и демократического общества, не говоря уж о том, что он несовместим с Конвенцией ООН по правам человека и Основным законом Германии".
«И это проявляется во всех жизненных областях, — продолжает Зоммер. — Учителя сообщают, что школьники-мусульмане, как правило, не принимают научные картины мира (например, теорию эволюции). Другие проблемы — дискриминация девочек и полное презрение к учителям. К этому добавляется постоянно растущая готовность к насилию — в том числе и по отношению к учителям. О том же сообщают и преподаватели курсов для взрослых.
Мусульманские мужчины часто ведут себя неуважительно по отношению к другим, во многих случаях они не готовы напрягаться для учёбы, считают насилие в отношении детей нормальным средством воспитания и в любом замечании усматривают посягательство на их честь и достоинство. Преподаватели часто чувствуют себя беспомощными, потому что у них нет никаких возможностей применять санкции. Всё это и многое другое крайне негативно влияет на качество образования".
«Ещё один феномен — так называемая такия (Taqiyya). Этот исламский термин, которым обозначается „благоразумное скрывание своей веры“, является одним из руководящих принципов шиизма. На практике, беженцы из мусульманских стран, прикрываясь такиёй, обманывают и лгут „неверным“ в целях извлечения пользы для себя. Так, при получении пособий и воссоединении семей такой обман — обычное явление».
Государственные учреждения — такие, как органы власти, полиция и школы, по мнению «Инициативы», часто совершенно беспомощны перед упомянутыми проблемами и не имеют ни воли, ни средств для их решения. Светские ценности всё больше утрачиваются, что также оказывает серьёзное влияние на социальный климат и внутреннюю безопасность в стране. Но в СМИ и политике, а также в ряде слоёв общества эти проблемы табуированы. Критика по вопросам предоставления убежища и миграции не принимается и будет диффамирована, как праворадикальная. По словам Зоммер, «Наше общество расколото, причём совершенно сознательно, нашими же политиками».
«Открытие границ для беженцев было представлено Меркель, как акт гуманности, без каких-либо политических мотивов, стоящих за этим решением, — говорит Зоммер. — Тем самым канцлер привлекла на свою сторону практически весь левый политический лагерь, тогда как критики её политики изначально были зачислены в аморальные субъекты и человеконенавистники. Это и есть стиль Меркель — представить проблему, как упавшую с неба, а принятое ею решение — как безальтернативное. Протесты против её политики играют ей на руку и позволяют ей и её медийным и политическим союзникам избежать реальных дебатов о миграции и безопасности. Но эту дискуссию надо вести. Критики канцлера должны честно и настойчиво указывать на последствия этой её политики».
«Поскольку немцы и беженцы исходят из совершенно разных предпосылок, я могу с уверенностью сказать, что процесс интеграции был обречён с самого начала, — говорит активист «Инициативы», сирийский врач-стоматолог Мадж Аббуд. — Благонамеренные инициативы Меркель в 2015 году и, в частности, её слова Refugees welcome были восприняты немцами как гуманитарный жест. Но беженцы восприняли их как приглашение приехать в Германию.
Однако при неуправляемом и неконтролируемом потоке беженцев и нехватке персонала реальная процедура рассмотрения заявок на приём была невозможна, на что многие из беженцев и рассчитывали, и использовали это как возможность здесь осесть. Огромное количество вновь прибывших переполошило всё здешнее общество. Несмотря на добрую волю и все усилия местных жителей, ожидания многих беженцев, как ни странно, не оправдались. И они ответили критикой принявшей их страны и неблагодарностью.
В результате Германия сама стала приспосабливаться к образу жизни мигрантов, стараясь удовлетворить их, например, путём строительства мечетей. Но как ожидать от немцев проявления терпимости, если новые гости не способны на это? Вот, почему я считаю германское правительство соучастником — потому что оно слишком потакает требованиям беженцев. Похоже, беженцы больше противостоят немцам, чем наоборот. Все это вызывает во мне и многих немцах, которых я знаю, непонимание".
Основываясь на своем опыте, активисты «Инициативы» разработали целый каталог требований, направленных на полную переориентацию немецкой политики предоставления убежища. Прежде всего, необходимо ввести трехлетнюю остановку приёма, чтобы выработать решения уже имеющихся проблем. И должна быть полностью прекращена любая поддержка политического ислама.
Социолог и активист «Инициативы» Хартмут Краусс решительно не согласен с возведённым масс-медиа в догму тезисом о том, что критика ислама и миграционной политики правительства является проявлением правого экстремизма. На самом же деле, по Крауссу, всё происходит с точностью до наоборот: «защитники ислама», которых он классифицирует как «реакционеров», действовуют, как «замаскированные под космополитов сообщники» того, что он называет «правототалитарной культурой господства».
«Это они — истинные предатели современной культуры, — говорит Краусс. — Именно они попирают ценности и принципы Просвещения. С их границами, распахнутыми для воинствующего анти-просветительского и ретроградного отношения и образа жизни в восточно-исламском стиле, они являются теми, кто разрушает европейский светский социальный и жизненный порядок».
«Инициатива на низовом уровне» действует уже более года. Основные СМИ Германии до сих пор игнорировали это движение, а если кто и сообщал о нём, то это были альтернативные СМИ или местные газеты. Но, по мнению Зоммер, такое положение может измениться уже в ближайшее время. Движением заинтересовались видные немецкие политики, и требования «Инициативы» вызывают у них одобрение. Как сказала Зоммер, «Даже у некоторых „зелёных“ теперь, как говорится, открылись уши. Только „левые“ и социал-демократы по-прежнему не желают ничего слышать по поводу необходимости произвести переоценку своей миграционной политики».
Германия
