Канцлер Германии Ангела Меркель, выступая в Европарламенте в ходе представления программы председательства Германии в Совете ЕС, предоставила несколько любопытных тезисов. Первый: ЕС должен сам решать, кем хочет быть Европа в «стремительно изменяющемся мировом порядке». По ее словам, «сейчас наступило время глобальных перемен, когда смещаются зоны влияния, а Европа при всей приверженности многих стран-членов трансатлантическому союзу больше предоставлена сама себе». Второй: ЕС должен демонстрировать активную внешнюю политику. Третий: главные направления во внешней политике ЕС — это отношения с Великобританией, с которой союз должен согласовать договор о будущей форме отношений после Brexit, расширение на Западные Балканы, Африку и Африканский союз, в том числе в контексте миграционной политики, наконец, Китай.
Как видим, из предполагаемой зоны активной деятельности ЕС в период председательства Германии выпадает Ближний Восток — регион, который даже при условии, что его «забывают», так или иначе будет напоминать о себе Европе. Прежде всего в силу своей исторической и географической близости, а также роли в обеспечении европейской безопасности, учитывая проблемы терроризма и беженцев. Плюс к этому торгово-экономические связи и разные проекты совместного сотрудничества, в частности, в сфере энергетики. Раньше Брюссель включал Ближний Восток в перечень приоритетных направлений своей внешней политики, демонстрировал намерения изменить свою «осмотрительную» позицию на более активную, вести дело к «созданию окружающей ЕС зоны стабильности и процветания, состоящей из дружественных государств от Марокко до России».
Но замах был на рубль, а удар на копейку. Причины тому, по мнению баварского издания Süddeutsche Zeitung, в следующем. Во внешней политике ЕС «существуют серьезные проблемы как политического, так и структурного характера, одной из которых является провинциализм и отсутствие единой позиции. Другая проблема — это организация внешней политики ЕС. После Хавьера Соланы во главе внешней политики ЕС не оказалось ни одной яркой сильной политической личности, а то, что принято называть внешней политикой Брюсселя, подавляется или оттесняется министрами иностранных дел таких стран ЕС, как Франция, Германия или Италия. В этой связи вспоминается известная фраза Генри Киссинджера: «Дайте мне телефонный номер, по которому я могу узнать позицию Европы».
Потенциально определенной опорой для ЕС на Ближнем Востоке могла бы стать Турция в случае интеграции ее с Европой, но этого не происходит. В ЕС продолжает существовать проблема разобщенности, часто ожидаемые решения по той или иной проблеме Ближнего Востока подменяются, как пишет турецкое издание Sabah, «решениями НАТО, которые часто подрезают крылья ЕС в пользу США». Более того, по оценке многих европейских экспертов, «США лишили ЕС возможностей стратегического видения, выступать в роли самостоятельного актора, оставляя ему важные, но пока еще второстепенные экономические и гуманитарные инструменты. Это часто выставляет Брюссель в качестве простого зрителя событий на Ближнем Востоке.
Конечно, Меркель знает эти проблемы и понимает, что на данном этапе развернуть Брюссель в строну Ближнего Востока ей не удастся. Да и такого желания Берлин явно не демонстрирует. В свою очередь это затрудняет России поиск возможностей для выстраивания сотрудничества с ЕС на Ближнем Востоке, даже несмотря на совпадающие интересы по Ирану или Афганистану. Да, в отношении Сирии и Ливии стороны считают, что сугубо военное решение проблемы невозможно. Тем не менее при нынешнем ходе событий даже в случае изменения в расстановке политических сил в ряде стран ЕС вывести отношения Москвы и Брюсселя на новый уровень, в том числе по ближневосточной проблематике, очень затруднительно, так как европейская сторона не вполне понимает или не желает понимать логику российской стороны в этом регионе мира.
Вот и выходит, что из «формулы трех — ЕС, Россия и США», с помощью которой можно было бы заметно активизировать широкое урегулирование ситуации на Ближнем Востоке, Брюссель пока выпадает. Соперничество России и ЕС, а также отдельных европейских стран на Ближнем Востоке осложняет собственную динамику региональных конфликтов.
Тарасов Станислав
