Известный французский историк и арабист Жан-Пьер Фильюв выступил в газете Le Monde со статьей «Момент истины для Путина на Ближнем Востоке», в которой он предпринял попытку анализа ситуации, когда США переживают сразу несколько кризисов: коронавирусный, экономический и социокультурный, схожий с протестным движением 1968 года. Нам, правда, хотелось бы, чтобы Фильюв демонстрировал большее знание «матчасти», касающейся многих аспектов политики Москвы в этом регионе. Однако некоторые его выводы и без того вызывают определенный интерес. В частности, он считает, что «Трамп и его политика на Ближнем Востоке окончательно дискредитированы». Но такую оценку можно давать только с точки зрения определенных ожиданий Европы от действий американцев в этом регионе, которые, на ее взгляд, не оправдались. А что на самом деле добился Вашингтон на Ближнем Востоке в период первой каденции Трампа?
Прежде всего, США определились с базовыми основами своей политики. Трамп признал Иерусалим столицей Израиля, выступил со своим проектом палестино-израильского урегулирования (Западный берег и Сектор Газа названы территорией «подконтрольной Израилю», а не «оккупированной Израилем»), заявил, что Соединенным Штатам следует признать спорные Голанские высоты территорией Израиля. При этом он, как пишет The New York Times, «абсолютно проигнорировал полученный негативный резонанс по всему Ближнему Востоку». Вот что заявлял президент в интервью Fox News: «Я уже давно об этом подумывал. Все президенты твердили, что «это надо сделать», но занялся этим один я». На другом фланге Вашингтон активно продвигает курдский проект, контуры которого будут определяться в будущем. Два проекта объединяет одно: они сопряжены с изменениями государственных границ некоторых государств. При этом Трамп, с одной стороны, выставил Иран в качестве главного «врага» Запада на Ближнем Востоке, с другой — не стал продвигать Анкару в качестве «европейского варианта западной демократии в исламском мире» и спокойно воспринимает дрейф президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана на Восток и в сторону ислама. Наконец, США делают ставку на альянс Израиля с некоторыми арабскими государствами, впрягая их в его фарватер региональной политики.
Теперь о глобальных целях США. Выступая на встрече с губернаторами штатов в Белом доме, Трамп говорил: «Мы потратили на Ближнем Востоке шесть триллионов долларов на военные операции и поддержку союзников, но в итоге ничего не добились. А сейчас мы никогда не побеждаем в войнах, да и не сражаемся, чтобы побеждать». В этой связи некоторые американские, да и российские эксперты утверждают, что «многое в политике администрации Трампа на Ближнем Востоке выглядит как затянувшаяся тактическая кампания в отсутствии стратегии». Но так ли это? В конце 2000-х годов большинство американских экспертов и политиков полагали, что к 2020 году регион Ближнего Востока и Север Африки не будет приоритетным для внешней политики Соединенных Штатов, что к тому времени их национальные интересы будут фокусироваться на азиатско-тихоокеанском направлении. Уже тогда писалось о возможном альянсе Китая с Россией. Предлагалось создать цепочку конфликтов и кризисов для потенциального вовлечения Москвы и Пекина на Ближний Восток с целью флангового ослабления Азии. Действительно, во время президентства Барака Обамы в Сирии появились российские ВКС, при Трампе идет процесс постепенного, хотя и не очень заметного пока вовлечения Китая в события в регионе. При этом США призывают там своих союзников «нести большую ответственность за поддержание стабильности и безопасности в регионе».
Если американцы покидают Ближний Восток, как считают многие эксперты, то кому же в наследство они оставляют там нестабильную ситуацию? Почему-то в академических и аналитических сообществах, прежде всего в России, в дискуссиях относительно военного присутствия Вашингтона в Персидском заливе и на Ближнем Востоке эти вопросы не вызывают интереса, хотя в стратегии переориентации на Азию в действиях американцев просматривается геополитическая логика. Что не нравится либеральным европейским «интернационалистам» типа Фильюва, который все еще мечтает о продвижении «демократии» в мусульманский мир и который обвиняет США в «смене внешнеполитических целей в регионе, что способствует усилению там сегодня влияния России, а завтра Китая». Но американцы уходят с Ближнего Востока, а не бегут. Они будут снижать свои союзнические обязательства, сохраняя политическое влияние, необходимое для реализации своих интересов. Правда, эти и другие вопросы внешнеполитического планирования сегодня в США осмысливаются на фоне внутриполитического кризиса в ситуации, когда есть острая необходимость формулировать и воплощать конкретные действия в регионе. Все решится после 3 ноября, когда пройдут выборы американского президента.
Тарасов Станислав
