В День независимости, в праздник, объединяющий нацию, в 2020 году Соединённые Штаты Америки подошли отнюдь не в едином марше. Внутренний потенциал Демократической партии США к президентским выборам 2020 года явно проигрывает возможностям республиканцев. Фактически, чтобы удалить Берни Сандерса из президентской гонки, функционеры-демократы прямо запустили негативный отбор. Идеи из 1990-х, политики из 1990-х, используемые в текущем электоральном цикле — всё это начало играть не на пользу Демпартии на федеральном уровне.
Однако так ли всё безоблачно на республиканском горизонте? Демократы в разгар эпидемии усилили нападки на Трампа. По сути, это единственная хоть сколько-нибудь выигрышная тактика. Безработица к маю выросла на 17 млн новых безработных. Согласно прогнозам, падение национальной экономики составит 30% по состоянию на конец второго квартала. В бедственном положении оказались компании, добывающие сланцевую нефть, авиаперевозчики, производители автомобилей. Уже к концу 2019 года корпоративные долги составили 21,44 трлн долларов США.
Рейтинг действующего президента к маю понизился с 48−49% до 40%. Согласно опросам CNN за 5 июня, на президентских выборах 3 ноября за Джо Байдена готовы проголосовать 55% опрошенных избирателей, а за Дональда Трампа — 41%. Естественно, стоит учитывать, что канал CNN уже «присудил» победу Хиллари Клинтон на предыдущих выборах главы государства. Другие соцопросы, проводимые в США 30 июня — 1 июля, также фиксируют опережение Трампа Байденом в предвыборной гонке в среднем на 8−10%. Тем не менее состояние дел внутри страны показывает, что у республиканцев исчерпаны «козыри», бившие демократическую карту в 2016 году. Понимая это, демократы усиленно «раскачивают лодку»: события в Миннеаполисе, связанные с полицейским насилием в отношении афроамериканца Джорджа Флойда, всколыхнули не только весь штат, всю страну, но и весь мир. Функционеры из Демпартии США вместо попытки национального примирения с радостью ухватились за этот инцидент, в надежде на то, что теперь-то им удастся утопить Дональда Трампа. Смерть задержанного чернокожего создала эффект бабочки, когда локальное городское событие в Миннеаполисе вызвало мощную реакцию не только на всей территории Соединенных Штатов, но и в других странах мира, имеющих историю колониального прошлого. К внутриамериканским протестам с участием представителей движения BlackLivesMatter присоединились жители таких стран, как Великобритания, Бельгия, Новая Зеландия, Франция, Испания и Бразилия. Жертвами цунами, вызванного общественным взрывом в Миннеаполисе, стали памятники историческим фигурам, вроде Колумба, генералов армии южан-конфедератов, Теодора Рузвельта, короля Леопольда II в Бельгии и даже Винстона Черчилля в Великобритании. Это цунами докатилось до весьма неожиданных мест: так тлинкиты, представители одного из индейских племен Аляски, призывают снести памятник Александру Баранову, первому Главному правителю русских земель в Северной Америке, основавшему город Новоaрхангельск, который теперь известен под названием Ситка. В новый дискурс оказались втянуты и жители стран, в которых проблема расизма никогда не была актуальной частью политической повестки. Горячие споры в социальных сетях о происходящем в США ведут и россияне, и жители других стран. На глазах меняющиеся социальные нормы, касающиеся вопросов расы, приводят к резким движениям маятника общественного мнения в США, что, безусловно, окажет свое влияние на президентские выборы.
Сейчас в Соединённых Штатах началось то, что должно было состояться раньше или позже: попытка нового передела власти и смены элит. Подобное состояние можно сравнить с преддверием Гражданской войны в США в 1861—1865 гг. Причины и результаты войны являются объектами мифологизации, в основе которой лежит утверждение о справедливой направленности военной активности Севера против Юга. Освобождение чернокожих рабов — вполне понятная и благородная миссия. Однако многие американские историки утверждают, что рабство как социальное явление постепенно сходило на нет, и сам институт владения людьми просуществовал бы ещё от силы лет десять. Не является общепринятой, но оказывается достаточно распространенной версия о том, что промышленно развитому Северу необходимо было вливание денег Юга для обновления экономики, а также политическое единство для освоения западных территорий и начала экономической экспансии за рубеж. И уже современная история использования чернокожего населения в качестве штурмовых отрядов также становится объектом мифологизации и, одновременно, вполне прагматичной попыткой запустить «горячую» фазу противостояния американских элит. В свою очередь, гибель в больнице задержанного уголовника и наркомана Джорджа Флойда, который не по случайному совпадению оказался афроамериканцем, стала casusbelli во внутреннем противостоянии истеблишмента.
Подобный случай вполне можно сопоставить с причинами войны на Филиппинах в 1899 году, провокаций с американскими наёмниками в Никарагуа в 1910 году, «непонятного» конфликта в Тонкинском заливе (Вьетнам) в 1964 году, вторжения в Гренаду для «защиты американских граждан» в 1983 году, равно как и многих других боевых столкновений, которые должны были начаться вне зависимости от предумышленных действий или случайных стечений обстоятельств. Сходство заключается в ничтожности якобы изначальных причин по отношению к будущим последствиям. Единственное важное отличие — это то, что провокативная модель на этот раз запущена внутри самих Соединённых Штатов. Конечно, такого рода подход, скорее, является реализацией политических возможностей оппонентов по воздействию на общество. Ни демократы, ни республиканцы не стреляют друг в друга. Тем не менее уместно вспомнить, что боевые действия в Гражданской войне Севера и Юга США предваряли если и не разрешённые, то, по крайней мере, незапрещённые шаги будущих конфедератов по выходу из федерального Союза США зимой 1861 года. А уже в апреле 1861 года у форта Самтер (Южная Каролина) прозвучали выстрелы, положившие начало Гражданской войны.
Предчувствием сильного раскола, буквально новой гражданской войны в США, повеяло ещё в 2016 году, когда была объявлена победа на президентских выборах Дональда Трампа. Тогда столкновения не состоялись по достаточно очевидным причинам: демократы, как политическая верхушка, как проводники интересов глобального финансового капитала, верили, что произошла нелепая ошибка и они вновь будут «на коне». Достаточно сказать, что нынешний кандидат на занятие должности президента США от демократов Джо Байден до сих пор определяет действующего президента как «историческую аберрацию». В свою очередь, противники демократов, республиканцы и часть национального промышленного капитала в 2016 году считали, что им удастся договориться с побеждёнными или ограничить политические возможности и запросы своих оппонентов. Тем не менее уже в тот год родился термин «холодная гражданская война», а степень конфронтационности различных социальных групп не предполагала установления компромисса в обществе. Достаточно вспомнить седьмой сезон «Американской истории ужасов» 2017 года, который вышел под общим названием «Культ» и был снят уже после избрания Дональда Трампа. В нём с документальной точностью фиксировалась патологическая ненависть многих граждан США к голосовавшим иначе соотечественникам. Так вот, это настроение никуда не делось, и, по какому-то совпадению следующий сезон этого сериала получил название «Апокалипсис».
Однако стоит ли в американских проблемах искать заговор, реализацию чьей-то стратегии? Вряд ли. Поведение американского истеблишмента позволяет утверждать, что элиты Соединённых Штатов действуют всё более реактивно как во внешней, так и во внутренней политике. Три процента «выдающихся» американцев (политическая и деловая элиты) настолько увлеклись «крысиными гонками» среди своих, что уже все решения социальных и экономических проблем они видят как инструменты «прокачки» и «патчи» в игре для избранных. Возможно, стоит удивляться тому, что подобное не случилось ранее, когда стал очевиден провал индивидуалистического проекта «американская мечта» при одновременной неспособности правящей верхушки генерировать социальные новации и реализовать даже имеющиеся возможности социального государства. Наиболее ярким примером последнего являются провальные шаги американского здравоохранения действовать в условиях эпидемии коронавируса, неспособность политических элит договориться о совместных действиях, а держателей капиталов — «умиротворить» враждующие партии. В свою очередь, отсутствие альтернативных стратегий вылилось в агрессию меньшинств как вполне очевидное проявление нестабильного состояния общества. После того как сами демократы отказались от социалистической повестки, иного пути не было. И проблема состоит не столько в том, чтобы усилиями Берни Сандерса или более молодых политиков, типа Александрии Окасио-Кортез, создать Социалистические Штаты Америки, сколько в необходимости переформатировать внутреннюю политику Вашингтона с учётом новых реалий. Верхушка Демпартии фактически отказалась даже от попыток шагнуть в этом направлении.
То же самое можно говорить и о республиканцах, которые не смогли консолидировать потенциал своей партии и выдвинуть нового кандидата, способного изменить политику Вашингтона. Праймериз среди республиканцев, на которых должен был определиться кандидат от партии на выборах президентах США в 2020 году, разительно отличались от праймериз среди демократов. В то время как в стане демократов шла активная кампания среди как минимум десятка сильных кандидатов, республиканцы не смогли выдвинуть ни одного сколь-нибудь известного или харизматичного кандидата в противовес Дональду Трампу. Республиканские праймериз прошли совершенно незаметно: кто знает губернатора штата Массачусетс Билла Вельда, конгрессмена от штата Иллинойс Джо Волша, бывшего губернатора от штата Южная Каролина Марка Сэнфорда или бизнесмена Роки де ла Фуэнтэ? Республиканский национальных комитет даже не проводил дебатов между кандидатами, а во многих штатах были просто отменены партийные кокусы, на которых должен определяться кандидат от штата, в целях «экономии ресурсов».
Если сегодня республиканцы и имеют возможность предложить иную повестку, то готова ли пойти на это трампистская фракция или иные группы внутри партии? Великая старая партия (GreatOldParty, GOP), как неформально называют партию республиканцев в США, практически во все периоды американской истории являлась лагерем консерваторов, и такие политические решения, как запуск рейганомики или проведение первой войны в Ираке Джорджем Бушем-старшим, вполне укладываются в это определение. Трамп предсказуемо давал и реализовывал предвыборные обещания, правда, не всегда используя привычные методы. Однако чем ближе дело идёт к выборам, тем очевиднее становится, что и Дональд Трамп, и республиканцы в целом должны менять стратегию сегодняшней игры. Старые наработки смогут дать лишь временный результат.
Для решения накопившихся проблем нужны другие варианты стратегий, и некоторые из них уже прорисовываются.
Первый вариант — самый очевидный и простой: Республиканская партия возвращается к конкуренции с демократами в рамках старой модели. В таком случае республиканцы должны номинировать нового кандидата в президенты или отказаться от Трампа как-то иначе. Например, выдвинуть ещё одного кандидата. В определённой степени в таком исходе заинтересованы и демократы, которые положили слишком много сил на противостояние с действующим главой государства. К этому можно добавить, что кандидат от демократов Джон Байден при любом снижении информационной поддержки или выявлении новых неприглядных фактов его биографии станет провальной фигурой на выборах-2020. И даже если «спящий Джо» будет избран президентом, его, видимо, ожидает звание слабейшей президентской фигуры со времён Джимми Картера.
Второй вариант — это трансформация ряда программных тезисов GOP. При таком повороте событий стоит говорить об использовании социально направленных или даже социалистических лозунгов и программ левого крыла Демпартии, известных как социалистические демократы. Однако в этом случае синтез новых идей с идеологической платформой Республиканской партии требует очень серьёзной и сложной корректировки, иначе республиканцы начнут терять свой электорат быстрее, чем будут приобретать новых избирателей. В силу изложенного такая перестройка испугает большинство действующих политиков-республиканцев и вряд ли будет реализована за несколько месяцев до выборов. В свою очередь, изменение внешнеполитической повестки при сохранении нынешнего statusquo в направленности внутренней политики не способно значимым образом повлиять на американских избирателей.
Четвёртый вариант исходит из посыла «зачем чинить то, что и так работает». Верные Дональду Трампу избиратели, его «ядерный электорат» поддержат одиозного лидера «и в радости, и в скорби». Вероятнее всего, до ноября американский лидер поставит себе в заслугу и победу над коронавирусом, и подавление антирасистских выступлений, что автоматически предполагает возможность нового расширения базы его верных сторонников. Он — наиболее вероятный кандидат от республиканцев в силу незначительности срока, оставшегося до президентских выборов в США и в силу завершенности внутрипартийных праймериз среди республиканцев.
И, наконец, пятый вариант — наименее реалистичный до выборов в ноябре 2020 года, но имеющий все шансы на существование после проведения выборов президента. Речь идёт о распаде двухпартийной системы и о формировании нового партийно-политического поля. О признаках такого рода исхода говорилось и в период избрания Джорджа Буша-младшего на президентский пост в 2000 и 2004 году, и ранее. Однако в реальности подобный вариант станет экстраординарным событием для Америки и фактически ознаменует конец существующей политической системы в Соединенных Штатах в том виде, в котором мы её знаем. При этом стоит отметить, что GOP в краткосрочной перспективе является более устойчивой партийной структурой, чем Демократическая партия США.
Как бы то ни было, мы утверждаем, что избрание Дональда Трампа в 2016 году было «первым звонком» для американской политической системы. Фактически массовые выступления становятся вторым сигналом слома установившихся отношений в истеблишменте. Даже если реализуется вариант номер один, он лишь отсрочит «третий звонок» до 2024 года, но тогда сценарий эволюционных перемен будет маловероятен. В складывающихся условиях для республиканцев необходимость новых идей и новых мер становится залогом политического контроля. Мяч сейчас на стороне республиканцев, если мы говорим о трансформации внутренней политики США в срок до одного года вне зависимости от партийной принадлежности следующего лидера нации. Если этого не произойдет, то можно предположить три сценария развития событий.
Первый сценарий — радикальный. Возможность второй гражданской войны в Соединённых Штатах отвергается большинством осторожных экспертов. Тем не менее такая возможность существует, пусть и с минимальной вероятностью, в следующие 3−5 лет. Для этого необходимо, чтобы выдвинулись новые агрессивные политические лидеры и (или) радикализировалась часть «старых» политиков, которые в качестве основной цели объявят пересмотр состояния американского общества в пользу наиболее обездоленных слоёв населения, а целью достижения объявят социальную революцию. В свою очередь, американский капитал должен разделиться, поддерживая это движение и оценивая риски, действовать исходя из посыла «всё или ничего», то есть часть капитанов американского бизнеса должна быть готова поглотить чужие активы под лозунгом борьбы за справедливость. И, самое главное, определённая часть американского народа должна объединиться под более универсалистскими лозунгами, нежели чем радикальные призывы движения BlackLivesMatter или сегментированные требования меньшинств.
Сценарий второй — конспирологический. Протесты мая-июля 2020 года не станут гражданской войной, не станут они и социальной революцией. Фактически Америка получит квазиреволюцию внутри существующих элит. Финансовый капитал снизит свои запросы по влиянию на внутреннюю политику в обмен на усилия федеральных властей по оказанию содействия и участию в экспансии его бизнеса за рубежом. В этом смысле в американской истории можно провести параллели с периодом формирования трестов как предтечи транснациональных корпораций после Реконструкции Юга в 1870-х годах. Однако в отличие от позапрошлого столетия и в крупном бизнесе, и в политике произойдёт смена ключевых фигур. Внешняя революционность будет декларироваться в виде экологизма, приверженности сциентизму, нового трансгуманизма и других идеологических течений.
Сценарий третий — «скучный». Делая смелые прогнозы, не стоит забывать о том, что реализуются, как правило, вполне консервативные сценарии. Любое общество обладает значительным запасом инерции, оберегающим социальные системы от перегрузки. В случае с США образца 2020 года очевидный вариант — это торможение социальной активности и переход в фазу замораживания общественных выступлений. Фактически мы говорим об аналогии с управлением социальными процессами в России, когда при необходимости перемен существует консенсус мнений большей части верхушки и рядовых граждан относительно того, что «от добра добра не ищут». Отказ от идеи дележа «американского пирога» для властных и финансовых элит означает сохранение того, что имеется в наличии. Готовность довольствоваться меньшим тогда будет косвенно свидетельствовать о том, что будущее оценивается как движение от «плохого» к «отвратительному». Однако решение остановить внутренний конфликт предполагает возможность сохранять свободу действий во внешней политике. При таком исходе стоит ожидать нового витка американского экспансионизма в мире. Следствием реализации подобного сценария внутри государства окажется накопление проблем, которые в любом случае выплеснутся в долгосрочной перспективе уже после 2030 года.
При этом российской аудитории не следует воспринимать подобный исход как штурм Белого дома и Капитолия в духе взятия Зимнего дворца в 1917 году в России. Соединённые Штаты являют образец иного общества в иное время. Более чем трехсотмиллионное население страны несёт в себе как способность к самоорганизации, так и способность движения по векторам разнонаправленных интересов. Однако в любом случае будет происходить тотальная смена элит как в поколенческом, так и идеологическом плане.
