Статья президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева «Судьба казахского народа находится на весах истории» показала полное непонимание бывшим дипломатом как новейшей истории и места Казахстана на её весах, так и реалий современного международного права. Зато высокомерие в странной смеси с лукавством бьют через край.
Любая цитата это по определению фрагмент, «вырванный из контекста». Во всяком случае, ничто не мешает пожаловаться на «недобросовестное цитирование», даже если цитата представляет собой вполне законченную мысль. В этом случае гораздо больше даст анализ лексикона, который использует автор: миролюбивый, конфронтационный, тщательно подобранный или небрежный и т. д. Здесь человек «расчехляется» подсознательно. (И что-то подсказывает, что оригинал интервью для казахоязычной газеты всё же писался на русском, т. е. «трудности перевода» вмешаться не могли.)
Отвечая на вопрос «Как Вы считаете, какие шаги необходимо предпринять, чтобы наш государственный язык стал языком межнационального общения?», глава Казахстана не отклонил сам вопрос как антиконституционный и даже не разъяснил читателям ч.2 ст.7 Конституции РК об официальном статусе русского языка. Именно это подразумевает разговорная формула «язык межнационального общения».
Напротив президент РК принялся рассуждать, как военный стратег, в частности, предостерегая от «лобовой атаки» на русский язык и «шапкозакидательства». А словам о недопустимости лобовой атаки предшествовала фраза, многих умилившая:
«В этом (в опасности „неправильного обращения с языковой проблемой“ — ред.) мы воочию убедились на примере Украины». Чему умилялись-то?
Второй слой высказывания прозрачен: господин Токаев считает русско-украинское двуязычие на Украине «проблемой», которую следовало «решать», естественно, в пользу украинского языка, но как-то мягче. Та же «проблема» в Казахстане. И её будут решать не лобовой атакой. А как? Охват? Обход? Десант?
Да чего там! Токаев:
«Кроме того, нам следует учитывать геополитический фон, в котором особняком стоит (имеет особое значение? — EADaily) самая протяженная в мире сухопутная граница с Россией».
Фактор протяженной границы с Россией здесь — явно негативный, ведь автор говорит не о трансграничном сотрудничестве, а предупреждает своих единомышленников о возможных последствиях лобовой атаки и шапкозакидательства! Просто Михаил Илларионович Кутузов на военном совете в Филях.
Похоже, наш полководец уверен, что занял беспроигрышную позицию. У него надёжный тыл, он вооружён международным правом в виде незыблемости границ Казахстана и имеет, если не оперативный простор, то инициативу в операции по выдавливанию русского языка (читай: русских) за эту самую границу. Главное, «делать это без шума, надрыва, самовозвеличивания». Хитёр. Голова. Я всегда говорил, что Касым-Жомарту Кемелевичу палец в рот не клади.
При этом Токаев прекрасно понимает, что «нагнетается конфронтация между крупными державами, обостряются региональные конфликты. Для Казахстана, как регионального государства, это неблагоприятная тенденция». И он, конечно, знает, что международное право это нормы, которые государства обязались соблюдать, а великие державы — также защищать. Среди этих норм когда-то были: неприменение силы без соответствующей резолюции Совбеза ООН и отказ от изменения границ государств без их согласия и/или резолюции того же Совбеза ООН. «Гуманитарные бомбардировки» Югославии и признание в виде «исключения» независимости Косово «демократическим консенсусом» НАТО вместо Совбеза ООН эти две нормы уничтожили. Именно уничтожили: признание Косово не отозвано, извинения не принесены, виновные не наказаны. Одним словом, международного права, защищающего незыблемость границ Казахстана, нет.
Токаев и это понимает! «В этом сложном, многомерном мире мы, казахи, по большому счету никому не нужны». И всё же надеется тихой сапой создать моноэтническое государство. Именно по примеру Украины! Если отбросить восточные словеса. И чего спешит? Ведь главная его радость: «Демография развивается в пользу казахского языка».
Детский сад. Если дело дойдёт до дела, Россия будет руководствоваться стратегическими соображениями, а не тем, сколько русских осталось в какой-то области или городке. Вернем с довеском. Поводов уже достаточно: русское население Казахстана за 30 лет сократилось более чем в два раза и «экономической миграцией», как в некоторых других бывших союзных республиках, этого не объяснить. Казахстан ведь процветает, не так ли?
А пока Токаев предлагает взять в пример опыт решения «проблемы русского языка» в Узбекистане (по его словам, толерантное: узбеки охотно на нём говорят «когда в этом есть необходимость»). А здесь заметен уже третий слой высказывания: Токаев ставит знак равенства между Узбекистаном, который Российская империя завоевала к концу 19 века, да и то частично (Бухарский эмират и Хивинское ханство), и Казахстаном, где первые русские города Уральск и Гурьев были основаны 400 лет назад и на землях, ну… не совсем казахских. И даже не Большой Ногайской орды (наследницы Ногайской орды, тогда как Казахское ханство после распада Золотой Орды это только центр и юго-восток Казахстана и то не весь). На реке Урал русские потеснили калмыков. Не тюрков, а монголов. Да-да, почти все народы, жившие в этих степях, начиная с половцев-кыпчаков 11 века, это по сути один народ, чей венец — казахи. Но и они пришли сюда завоевателями и здесь еще веками сохранялись более ранние насельники края, а 600 (да и 1000) лет и 400 лет — не та разница, которую можно назвать принципиальной при выяснении, кто тут «коренной».
Ключевой же фрагмент интервью, на наш взгляд, здесь:
«Наш Первый Президент Н. Назарбаев сделал ставку на многовекторную, сбалансированную внешнюю политику с упором на стратегическое партнерство, сотрудничество с Россией и региональную интеграцию. Это был правильный выбор. Но…».
(Реплика в сторону: «Мой брат мне как-то сказал: „Всё, что говорят до слова „но“, не считается“», Бенджен Старк, «Игра престолов»). А после слова «но» у Токаева:
«…ситуация в мире не стоит на месте, меняются геополитические устремления ведущих держав. В этих условиях Казахстан обязан позаботиться о своих национальных интересах. Именно поэтому на саммите ЕАЭС 19 мая я заявил, что интеграция будет поддерживаться нами до того момента, пока она не наносит ущерба суверенитету Казахстана».
Это прямая угроза (хорошо, предостережение) в адрес России: мы будем развивать особые отношения с Западом и принимать другие решения без оглядки на интересы России, в частности, приступаем к окончательному решению русского вопроса, и не вздумайте нам мешать, а то… Кстати, а то что? Выйдете из ЕАЭС, ОДКБ, возьмёте «курс на НАТО»? Вы действительно уверены, что не повторяете опыт Украины?
Вернёмся к языковому вопросу. Президент Казахстана не приказывает. Он рекомендует. Например, отдавать при назначении на государственные должности предпочтение тем, «кто наряду с профессиональными качествами хорошо владеет казахским языком». Оговорка про должности «особенно сопряженные с общественными коммуникациями» — ни о чём. Речь не о пресс-секретарях, а государственные учреждения по своему назначению и есть коммуникативные органы, «не устно, так письменно».
Чтобы развеять последние сомнения в его отношении к ч.2 ст.7 Конституции РК о равноправном использовании русского языка в госорганах, Токаев дважды повторил тезис, согласно которому парламент — не место для дискуссий на русском языке. Сначала смешно:
«Госслужащие, не умеющие вести дискуссию и диалог на государственном языке в Парламенте или на пресс-конференциях, должны стать анахронизмом».
Затем ещё смешнее:
«Нам следует поддерживать и поощрять представителей других этносов, хорошо владеющих казахским языком. Избирать их в Парламент и представительные органы, назначать на высокие посты в системе государственной службы, отмечать государственными наградами. Такие люди помогут поднять казахский язык до уровня языка межнационального общения».
Кому «нам» следует избирать (!) «казахоязычных русских» в парламент? Русским Петропавловска, Павлодара, Усть-Каменогорска? Или хозяину дворца Акорда? Ну, нельзя же так откровенно… И, что, серьёзно, распределение властного пирога и денежных потоков зависит от правильного произношения /қ/ и /ұ/, а не от принадлежности к кланам и группировкам (с учётом «высоких профессиональных качеств»)? Вот это новость. Или они за медальку стараться будут? Тогда для кого они станут примером, чтобы «поднять казахский язык до уровня языка межнационального общения»? Это и есть «хитрый план» Токаева? Всё-таки вместо лобовой атаки десант диверсионно-разведывательной группы… Нет, ДРГ это у противника, свои — РДГ. Но всё равно чушь какая-то. В тыл врага со своим языком?
Всё, что предлагает Токаев в языковой сфере, вплоть до «качественного» казахоязычного контента ТВ и «программ, которые служат национальной идее, обращаются к коренным истокам нашего бытия» — это украинский опыт. Запреты, квоты, мелочь в лицо кассирше за: «Пакет берёте?» не на том языке — это всё подтянется.
Итак, русский язык в парламенте Казахстана — «анахронизм». При том, что в другом месте автор пишет:
«В практическом плане (надо понимать, неформально и ввиду каких-то недостатков казахского языка. — авт.) преподавание точных наук в вузах можно оставить на русском языке. Здесь для нас полезен опыт Малайзии, где вначале решили отказаться от английского языка, но затем восстановили его статус в вузах и как средство дипломатических коммуникаций».
Насчёт дипломатических коммуникаций неплохо бы, а то стыдно смотреть, как казахстанские дипломаты в ООН вымучивают ртом английские слова со страшным русским акцентом. Причём, по-русски казахи говорят без акцента, таким, как его называют, вдумчивым сибирским казацким говором и как-то слишком, нарочито правильно. И это касается казахов из глубинки. Правда, 30-летней давности.
Насчёт же остального, ну, не знаем, считают ли малайские султаны английский язык в госорганах анахронизмом, но действительно навязывают малайский язык китайцам и индийцам (вместе треть населения страны) и не только в вузах. Китайцам и индийцам, которые строили здесь города, железные дороги и промышленность, когда благородные малайцы считали позором взять в руки что-то кроме сабли или, на худой конец, охотничьего лука.
Но не будем помогать Токаеву в пропаганде малайского пути. Там ведь прямо в конституции (ст.153) записано, что «обязанностью Янг ди-Пертуан Агонга (титул Верховного правителя избираемого каждые пять лет из числа девяти султанов — авт.) является обеспечение особого положения малайцев». Включая «резервирование должностей на государственной службе в пропорции, которую он сочтет разумным». Плюс «привилегии» (прямо так!) в сфере образования, торговли, промышленности. Честно и откровенно, Касым-Жомарт Кемелевич, без всяких экивоков про учёт «профессиональных качеств». Весь мир и так знает, что казахи — прирождённые строители. Правда, ст.161 защищает право жителей двух штатов, Сабаха и Саравака, повсеместно использовать английский, даже в парламенте: далековаты их родные языки от государственного малайского, а штаты проблемные, могут и уйти.
Ну и пожелаем благополучия этой Малайзии. У неё там какие-то споры с Китаем за острова Спратли в Южно-Китайском море, точнее, не за острова, а за атоллы и мели, из которых китайцы как пирожки пекут острова вместе с военными базами. Кто его знает, на каком языке через 10−20 лет будут говорить в Сабахе и Сараваке, как раз рядом с этими островами, да и в континентальной Малайзии — на малайском, даякском, английском. Или на китайском.
Что осталось в интервью загадкой, так это выпады Токаева в адрес Узбекистана. Вроде бы дипломат хотел отвесить комплимент, но получилось то, что получилось:
«Узбеки из немногочисленного народа в начале ХХ века сумели стать самым крупным этносом в Центральной Азии».
Узбеки никогда не были «немногочисленным народом». Если, конечно, Токаев не намекает на версию об искусственном создании этого народа из нескольких мелких, только один из которых имел соответствующее самоназвание. Да, по переписи-1926 казахов и узбеков в их республиках было по четыре миллиона, а сегодня казахов в Казахстане вдвое меньше, чем узбеков в Узбекистане (13 млн и 27 млн соответственно). Свою роль сыграло то, что голод начала 1930-х больнее ударил по казахам и вынудил многие роды откочевать в Китай. Главную же роль сыграла более высокая рождаемость в узбекских семьях. Ну и южные соседи узбеков охотно расскажут вам, что несколько миллионов граждан Узбекистана, называющих себя в ходе переписей и опросов «узбеками», на самом деле таджики. Причём, помнящие своё происхождение и язык, но не афиширующие их. Те, кто бывал и имеет друзей в Бухаре и Самарканде, вряд ли будут это оспаривать. Но при чём тут «причина» опережающего численного роста узбеков, озвученная Токаевым: «Эта страна сейчас не митингует, а занимается созиданием»? «Заниматься созиданием», как бы это сказать, не нарушая восточный этикет… это «детишек строгать»? Что сказать-то хотел?
В общем-то, понятно, что. В конце интервью Токаев еще раз возвращается к теме митингов и «политизации» общественных отношений (которые и есть политика в изначальном смысле слова). Токаев пугает казахов… Узбекистаном. Дескать, пока Казахстан подвержен «митинговщине», естественно, «навязанной извне», соперничество растёт:
«В Центральной Азии основными государствами являются Казахстан и Узбекистан. Между нами разворачивается масштабное сотрудничество, что не исключает экономической конкуренции. Вот об этом нам ни в коем случае нельзя забывать. Казахстан обязан сохранить свои лидирующие позиции. А для этого наша страна должна быть стабильной».
Неужели в Казахстане всё так плохо, что приходится прибегать к запрещённым в дипломатии приёмам? Пусть и косвенно, но обвинять соседа в получении выгод от чьего-то вмешательства извне в дела Казахстана и прямо увязывать развитие соседней страны с внутренними проблемами собственной?
Такое впечатление, что Токаев просто толкает Россию к союзу с Узбекистаном в решении «казахстанского вопроса». Кстати, а почему бы и нет?
Рассуждая (умозрительно и отвлечённо) о том, где могли бы проходить естественные границы России, на которых заканчивается национальное государство и начинается очередной имперский проект (а эти «грабли» России противопоказаны), приходишь к выводу, что «запас» не так уж велик. В полном смысле Россией (а не «союзом нерушимым») могут снова стать Белоруссия, Украина (очевидно, даже не вся) и часть Казахстана. Максимально — по линии: «Балхаш — Байконур — Бейнеу (или Бекдаш, казахстанское основание этого полуострова)».
Вот Мангышлак и мог бы стать платой Узбекистану за союзничество. На определенных условиях, разумеется. Российская военная база с зоной оперативного контроля к западу от 56-го меридиана (нынешняя граница Каракалпакии и Мангистауской области) и, соответственно, согласование с Россией международной активности и международных проектов в этой зоне, включая транзитные. Если надежды на Казахстан под вопросом то, возможно, мощный Узбекистан от Каспия до Тянь-Шаня это лучшая альтернатива? А то ж к пяти великим и региональным державам здесь скоро и талибы присоединятся (см. «Масудистан и Дустумистан: США взяли курс на раздел Афганистана»). Будем усиливать Узбекистан. Ну а как иначе, Касым-Жомарт Кемелевич? Честно, как геополитик геополитику?
Это ни в коем случае не призывы к изменению государственных границ! Но если президент страны, народ которой «никому не нужен» («кроме нас самих» = «кроме меня»), позволяет себе при ответе на один вопрос порассуждать и про «геополитический фон», и про осуществление бандеровских идей, но без шума и пыли, то почему бы и «портному из Панамы» не помечтать?
Что бесспорно, так это то, что «самая протяженная в мире сухопутная граница» не может быть границей, скажем так, «цивилизационной», к югу от которой чувствовали бы себя вольготно враждебные России силы и враждебное государство. Россия это по сути два гигантских «острова-континента» (и в случае продолжения глобального потепления это можно будет увидеть наяву). Европейскую часть России и Сибирь связывает узкий «перешеек» — коридор с одной железной и одной автомобильной дорогой, не заходящими в Казахстан. В районе города Ишим этот перешеек сужается менее чем до 100 километров. Далее к северу болота до самого Ледовитого океана.
Значит, граница, обеспечивающая безопасность России, в лучшем для Казахстана случае и при условии, что она тоже не станет конфронтационной, будет проходить «где-то между». Если же казахским элитам удастся (благодаря чувству самосохранения) прикрутить запал русофобии, достойное решение найдётся. Например, такое, при котором будет создана и новая «граница безопасности» России и сохранится… международно-признанная граница Казахстана.
Достойное решение это федерализация Казахстана через создание двух надрегионов — «Северного» и «Южного» по линии «Урал — Ишим — Иртыш».
Надеемся, читатель простит нам маленькую шалость с рекламным приёмом «сравнительного позиционирования», почти по Виктору Пелевину: первая карта — «мерзкий ужас», а вторая в сравнении с ней просто рай на Земле. Но ведь действительно рай! Красивые компактные границы Южного надрегиона. Андрей Туполев говорил:
«Хорошо летать могут только красивые самолеты».
Мы же уверены, что надёжное будущее имеют только красивые границы. Особенно красивые, потому что весь нефтегаз окажется в Южном надрегионе, а Касым-Жомарт Кемелевич не будет испытывать чувство «ущербности» от звуков русского языка «когда в нём нет необходимости», т. е. вне визитов на саммиты СНГ и в казахстанские вузы с посещением лекций по сопромату.
Учитывая очень широкие полномочия надрегионов, было бы правильнее говорить о конфедерации, но нерасторжимой. Ни в коем случае нельзя форсировать изменения в надрегионах, дающие преимущества носителям того или другого языка, это опасно, в чём… как его… «мы воочию убедились на примере Украины». Тем более не следует каким-либо образом стимулировать переселение граждан в «свой» надрегион. «Демография», как верно заметил Касым-Жомарт Кемелевич, сама всё сделает. «Так выпьем же за демографию!». И особых названий для Северного надрегиона выдумывать не надо: в слове «Казакстан» оба корня имеют почти то же русское значение, что и в слове «Қазақстан». (Никогда не понимал, зачем и в тюркской кириллице, и в латинице вводить букву қ/q, если достаточно правила, согласно которому к/k звучит гортанно во всех случаях, кроме предшествования гласной переднего ряда; но борцы за латиницу не исправили ни одной ошибки национальных кириллиц, а только добавили к ним новые).
Ради «чистоты эксперимента» Россия могла бы пойти на беспрецедентный шаг: обменять левобережье Урала в Оренбургской области на территориально равную часть, например, Атырауской области. Экономически российский участок существенно значимее, но достаточно принять стандартный комплекс мер по смягчению хозяйственных издержек, рассчитанный лет на 20−25. Население левобережного Оренбуржья переселяется на правобережье Западно-Казахстанской (Уральской) области и в Гурьев (правобережье Атырауской). А жители этих частей казахских областей будут иметь преимущественное право на расселение в левобережном Оренбуржье. Демография рулит! Нур-Султан остаётся столицей в границах правительственного центра. К югу и к северу от него — столицы Южного и Северного регионов, соответственно: Астана и Стан (Целиноград).
Токаев, конечно, обладает системным мышлением и понимает, что интеграция, как и любой другой процесс, либо развивается, либо деградирует. Россия не может позволить деградации межгосударственных отношений и обязательств на столь стратегически важном направлении. В то же время, Россия будет кровно заинтересована в сохранении Казахстана как независимого государства в его нерушимых границах именно благодаря такой структуре его государственности, которая гарантирует отсутствие угроз на дальних подступах. И будет защищать такой Казахстан, как саму себя.
