Существует ряд явлений, которые не привлекают внимание СМИ и не являются особенно зрелищными, однако многое говорят о глубинных преобразованиях в нашем обществе. В частности это касается упадка классической музыки в США. Ее аудитория сокращается на протяжении нескольких лет, и ее критикуют за неспособность приспособиться к растущему этническому разнообразию страны. Дошло до того, что ее выживание в долгосрочной перспективе стоит под вопросом. Настоящий символ в социологическом плане: одна из главных культурных практик элиты страны с момента ее основания должна, как говорят, измениться или исчезнуть.

Цифры действительно вызывают тревогу: по данным недавнего исследования, число людей, которые хоть раз за год были на концерте классической музыки, сократилось с 13% в 1982 году до 8,6% в 2017 году. Кроме того, с 1982 по 2002 год число зрителей моложе 30 лет уменьшилось с 27% до 9%. Параллельно с этим наблюдается снижение общего числа любителей среди населения: в 1992 году 4,2% взрослых американцев говорили, что умеют играть на музыкальном инструменте, а в 2008 году их было всего 2%. Что касается продаж альбомов, хотя за последние два года ситуация немного улучшилась, общий спад в долгосрочной перспективе не вызывает сомнений. Страна до сих пор может похвастаться одними из самых знаменитых в мире оркестров (Чикагский симфонический оркестр и Лос-Анджелесский филармонический оркестр), от вопроса об общем упадке уже не отвертеться.

Специализированная пресса объясняет все целым рядом причин: опирающаяся в основном на частные средства экономическая модель, сокращение учебных программ в школе, конкуренция со стороны более популярных среди молодежи жанров.

В такой ситуации классическую музыку призывают переосмыслить себя. По словам специалистов, одна из главных проблем в том, чтобы изменить сложившийся имидж: ее считают «слишком белой». По данным за 2016 год, в оркестрах было всего 1,8% афроамериканцев и 2,5% латиноамериканцев. Кроме того, исполняемые на концертах произведения являются в подавляющем большинстве случаев работами композиторов европейского происхождения, что в США считается недостаточно «инклюзивным». Так, газета «Сан-Франциско Кроникл» недавно выразила сожаление о том, что городской симфонический оркестр представлял в сезоне 2017-2018 года исключительно произведения белых мужчин.

 

Слишком белая и старая — утверждается, что классическая музыка не соответствует демографическим переменам в стране. Так, по прогнозу, меньшинства будут расти и станут большинством населения к середине столетия, тогда как на них уже приходится 45% в возрастной группе 18-23 года. Поэтому целый ряд американских изданий осудил чересчур этнически однородный характер американской классической музыки. «Нью-Йорк Таймс» называет ее наименее разнообразным институтом страны и обвиняет в сокрытии проблемы расизма, тогда как «Сиэтл Мэгэзин» призывает бороться с ее белизной. Не отстаёт и специализированная пресса: сайт National Public Radio называет эту среду «чрезвычайно белой и все более маргинализированной», а New Music USA утверждает, что классическая музыка расистская по своей сути.

 

Обвинения опираются на такую логику: если в какой-то структуре слишком мало людей неевропейского происхождения, возникают подозрения, что она набирает персонал дискриминационным путем или даже несет на себе отпечаток «структурного расизма». За последнее время подобная критика обрушилась на самые разные отрасли, такие как кинематограф (#OscarsSoWhite), хоккей (#HockeySoWhite) и предприятия Кремниевой долины (#SiliconValleySoWhite). Все структуры проверяются и рассматриваются с точки зрения открытости «разнообразию».

В классической музыке это должно вести к приоритетному набору музыкантов разных этических корней, изменению списка, казалось бы, обязательных композиторов и новым форматам концертов при сотрудничестве с популярными среди молодой аудитории певцами, что предлагается в докладе «Как разнообразие может спасти классическую музыку» Лиги американских оркестров.

Есть надежда, что этот проект этнической переориентации позволит придать новых сил классической музыке в Америке. Скептики же предпочитают сделать ставку на невероятную любовь к этому искусству среди юных поколений американцев азиатского происхождения. На них приходится все больше любителей и профессионалов, что противоречит расхожим утверждениям о том, что классическая музыка труднодоступна для меньшинств. Детей иммигрантов из Китая, Кореи, Сингапура и Тайваня непропорционально много в консерваториях, а их родители подталкивают их к этой учебе, поскольку видят в ней залог дисциплины и саморазвития. Тем не менее пока не ясно, позволит ли их демографический вес среди населения побороть текущую тенденцию к спаду.

В этом плане ситуация в США контрастирует с положением дел в нескольких азиатских странах, например, в Китае. Хотя классическая музыка была под запретом в стране в период культурной революции, сегодня около 50 миллионов юных китайцев учатся играть на фортепиано, на что их вдохновляют звезды с мировой репутацией, такие как Ли Юньди, Ван Юйцзя и Лан Лан. Китай стал одновременно первым потребителем и производителем фортепиано в мире: 80% мирового предложения. Средний возраст зрителей на концертах там значительно ниже, чем в Северной Америке, что сулит большую аудиторию в долгосрочной перспективе, как в концертных залах, так и в интернете. Все это объясняет слова бывшего музыкального директора Филармонического оркестра Нью-Йорка Лорина Маазеля (Lorin Maazel): «Нам нужны защитники нашей традиции классической музыки, и если классическая музыка выживет (…), она может найти главных защитников в Китае».

Оптимисты порадуются тому, что азиатская аудитория с удовольствием готова принять эстафету заброшенного культурного наследия. Пессимисты же увидят в этом очередной симптом того, что Запад забывает о своих корнях и с безразличием смотрит на уход собственного культурного богатства. Незаметное и редко попадающее на первые полосы явление, которое при этом имеет большое значение для развития нашей цивилизации.