То, что происходит в США, а теперь и в странах Западной Европы невольно вызывает у нас эффект «дежавю», когда-то мы такое уже видели, когда-то уже переживали эти впечатления. Памятникопад, бессмысленный и беспощадный, охватил, кажется, всю западную цивилизацию.
В США сносят памятники конфедератам (хотя к этому за последние годы мы уже привыкли, это развлечение стало в принципе народной забавой в США уже как несколько лет), попутно сносят, сжигают, разукрашивают все, практически до чего можно дотянутся и что хоть как-то кажется новым вандалам соотносимо с той идеей, которую они воспринимают как базовую. Сейчас это идея безудержной реабилитации американской сегрегации. Причем под горячую руку попадает и Христофор Колумб, и первые президенты США (практически всем скопом. Странно, что еще не добрались до А. Линкольна, недоработка).
В Европе их поддержали новыми свершениями. В Великобритании пытаются атаковать памятники У. Черчиллю, в Бельгии Леопольду II, во Франции добираются до Шарля де Голя, который к теме рабства вообще ни коим образом не был причастен.
Конечно же, все можно было бы списать на бесчинство толпы, на неосознанность гнева. На протест ради протеста. На анархические настроения. Вот только охота на памятники напоминает уже не просто спонтанные действия хулиганов, а осмысленный и последовательный накат на культурные ценности Западной цивилизации, Западного мира, формировавшего культурную парадигму на экспорт.
На самом деле в мире не так уж и много глобальных культурных парадигм. Кроме Западной парадигмы, замусоренной постмодерном и новыми веяниями, которые совершенно точно давно зашли в тупик и не могут из него выбраться, это прямая последовательность античных художественных ценностей, христианских духовных начал, освобождения творческого начала периода возрождения, а также культурный пласт нового времени, объединивший всю предыдущую культурную традицию с реальностью индустриального производства и массового потребления. Сделавший культуру массовым достоянием, обеспечившим ее службу в целях повышения образовательного уровня и потенциала творчества.
Кроме Западной есть, разумеется и Восточная культурная парадигма, но она глубоко индивидуализирована и закрыта сама в себе, не выходит по большому счету за пределы Дальнего востока, а если и выходит, то в лубочной форме школ восточных единоборств и курсов новоявленных гуру, в которых культурной учёности не более, чем в подделке древней статуи. Есть исламская культурная традиция. Но она вовсю увязана собственно с религиозной доктриной ислама и потому имеет пределы своего распространения и серьезные морально-этические ограничения в формируемом культурном продукте. С. Рушди не даст соврать.
Так что Западная культурная парадигма уникальна. Но при этом и подвержена в настоящее время наибольшему испытанию. Наибольшему гонению и хулению. Она поставлена на грань уничтожения. Вопрос лишь в том, зачем?
О природе памятника и памяти
Вообще то памятник - это не какой-то фетиш. Памятник - это просто наиболее демонстративное проявление культуры, ровным счетом такое же, как и архитектура. Мимо него не пройдешь. На него нельзя не обратить внимание. Конечно есть и другие формы культуры – живопись, литература, кино в конце концов. Но лишь архитектура теснейшим образом вплетена в каждодневность человеческой жизни.
Вы никогда не ловили себя на мысли, что, проходя по парку, например, вы не увидели лавочку? Да, да, простую лавочку, деревянную. Ничем не примечательную. Вы на нее никогда не садились, вы ее вообще особо-то и не замечали, просто в сознании было запечатлено – тут что-то стояло. И вот ее не стало и окружающее пространство уже представляется вам не таким как-то, к которому вы привыкли. И это даже от объекта, который не имеет какой-то ценности, не привлекает к себе внимания, не формирует вокруг себя пространство притяжения внимания.
Памятник в пространстве современного города это одна из доминант, вокруг которой формируется архитектурный облик, сосредотачивается жизнь города, организуется городское сообщество. Да и сам памятник напрямую соотносится с овеществлённой памятью. То есть в идеологическом плане является доминантой не только культурной, но и идеологической, что значительно повышает его значение.
Снос памятника – это своеобразный социальный стресс для всех тех, кто живет в пространстве этого памятника, это мощный удар по стандартному, традиционному, комфортному образу жизни, сфере коллективного действия. Но не является ли таким же стрессом и установка, строительство чего-то. На самом деле, почти что никогда. Дело в том, что монументальное творение не может появиться просто так в одночасье. За исключением, разумеется, кроме особо уникальных случаев, когда памятник приводят ночью, устанавливают на просто расчищенную площадку и уже утром новое творение радует горожан. Но случается такое не просто редко, а практически никогда. Как правило памятник или здание еще до своей установки живет вполне полноценной жизнью вновь появляющегося творения. Его обсуждают, проводят какие-то формы согласований, или презентаций. Масса газетных публикаций, репортажей телевидения, обсуждений в разных аудиториях. Когда здание или памятник строится имеется площадка. Сначала огороженная, потом заполненная строителями, постепенно появляется и сам памятник. Как вы понимает это не в одночасье и социального стресса нет. поскольку все уже морально готовы к тому, что на этом месте возникнет что-то.
Снос памятника - это культурный шок, это событие и одновременно выведение большого числа людей из зоны комфорта. Когда навсегда изменилась ваша жизнь в результате социального катаклизма? Помните год, минуту, час? А когда снесли памятник, помните? Да, это запоминается. Потому что это не плавный процесс, а внезапный, взрывной.
По большому счету снос памятника -это ультиматум, который чья-то политическая воля ставит перед обществом. Ультиматум, который меняет привычный антураж и формирует массовый стресс, с одной стороны, побуждая к действию, а с другой формируя серьезную социальную депрессию. Именно ради этой социальной депрессии и производятся такие действия.
О сносимом и сносящих.
Самый важный вопрос заключается в том, кто сносит памятники. Тут, разумеется, есть самые разные точки зрения, которые если не обосновывают данный вопрос, то строят догадки.
Самый простой вариант ответа «люди, возмущенные несправедливостью …». После слова несправедливость можно ставить все, что пожелаешь, лишь бы было желание. Это и борьба с социальной несправедливостью, долой угнетателей, через поражение их изображений. Это и расовая дискриминация, пусть и многолетней давности, пусть и многократно реабилитированная, порой избыточно. Это и гендерное неравенство которое правда выражается порой не в гендерном многообразии, а в гендерном безобразии, бросающем вызов устоям общества. В таком случае, если сводить снос памятников к действиям озлобленных обиженных людей получается, что это акт восстановления социальной справедливости? Но нет. Какая справедливость в том, что кто-то снес памятник кому-то? По большому счету ведь памятник не является данью восхваления кого-либо.
Памятник - это рефлексия на событие хорошее или плохое. На самом деле, конечно, в человеческой природе есть превозносить то, что нравится и устранять (забывать) то, что не нравится. Но ведь памятники могут быть как монументальной похвалой, так и монументальным укором. И порой памятник, поставленный для целей похвалы может начать восприниматься и как немой укор. Снос же памятника – это стремление выкинуть из памяти какое-то событие, человека, явление. Не помнить всегда, а вымарать из памяти.
Второй подход определяет снос памятников как действие хулиганов. Да, есть протест, но некоторым участвующим в нем нужно не просто тпротестовать, а проявить свою волю в самых радикальных формах. В том числе в форме вандализма. Со всей очевидностью – это разумеется имеет место быть. К любому погрому с радостью присоединятся многие желающие приобщиться к бунту. Такова уж природа человека. Но явно не они – заводилы данного процесса.
Третий подход конспирологический. Некие силы преднамеренно занимаются ликвидацией памятников, сносом монументальной культуры. По мнению многих именно они формируют и дискурсы в СМИ, на телевидении, в кино. Именно они занимаются продвижением одних литературных произведений и прижиманием других (вплоть до запрета и ограничений). Шельмованием одних музыкальных произведений и возвеличиванием других. И представляется они недалеки от истины. Изначально и базово такие масштабные операции по сносу очевидно продюссируются на весьма серьезном уровне, а уж потом к профессиональным «сносителям» присоединяются и обиженные, и хулиганствующие.
Так что мы, видимо, имеем дело с системным и хорошо выстроенным видом деятельности. Вероятно, прекрасно оплачиваемым и безусловно прекрасно освещаемым в СМИ. В таком случае речь идет об осознанной атаке на культурные устои общества, а значит о вероятном его переформатировании.
Зачем их сносить сейчас?
Понимая, что снос памятников является одновременно формированием социального стресса (и чем памятник привычнее для общества, тем этот стресс больше) и попыткой изменения социального культурного пространства посмотрим, как работает данный механизм.
Итак, процесс работы с памятником как средством генерации социального стресса и подготовки общества к формированию новой культуры (а речь идет именно о такой задаче) имеет 4 стадии.
Первая стадия это собственно снос памятника. Он формирует с одной стороны мощный, внезапно возникающий, стрессовый синдром в рамках которого общество с ужасом видит, что что-то незыблемое и привычное рушится. При этом у наблюдающих формируется только стрессовая составляющая, а у сносящих еще и формат сопричастности в рамках которого люди, участвующие в акте вандализма, автоматически подписываются на все конструкты, которые будет создавать новая культура. Они станут самыми верными ее адептами, какое бы убожество она собой не представляла.
Вторым этапом является этап пустоты. После сноса памятника появляется некоторая пустота. Эта пустота в виде пустого постамента, в виде ниши, свободной от содержимого, в виде пространства, которое с одной стороны ничего не означает, а с другой своей пустотой символизирует и духовную пустоту общества. Но свято место пусто не бывает, гласит народная мудрость.
Эта мудрость определяет необходимость замещения. Но лишь тогда, когда будут встроены некоторые тренды, объясняющие обществу для чего и как это производится.
Пустое место на месте памятника формирует в обществе чувство потери, утраты некоего основания и одновременно неловкости в связи с тем, что в формате произошедшего влечет углубление социальной депрессии. Если все это происходит на фоне негативного информационного сопровождения, то эффект оказывается еще больше.
Третьим этапом становится замещение места старого памятника чем-то новым. При этом, скорее всего, замещение должно включать два шага. На первом этапе пустое место замещается чем-то изначально далеким от искусства, отталкивающим и несуразным. Нет, это не имеет каких-то ужасающих коннотаций, но отличается явной неуместностью, гротескностью, непомерностью, в общем издевается над чувством эстетического восприятия человека. От такого насилия человек готов принять для себя любую форму монументального, что бы не предложили, лишь бы художественная ценность этого была выше, чем тот ужас, который был поставлен.
Наконец, на четвертой стадии происходит формирование новых монументальных оснований культуры. Старый гротеск убирается и на его месте возводится что-то новое, более эстетически приемлемое, но при этом, несущее в себе идеологию новой культуры. И он не встречает огромного сопротивления. Потому что это, по мнению общества, куда лучше, чем то, что было до него (но не изначально). При этом СМИ всячески превозносят новый монументальный облик, а общество в той или иной мере с ним соглашается.
Что делать, если снести памятник не получается? Вот, например, памятник в Киеве. Даже демонтаж щита у памятника «Родина - мать» не удался. Ничего. Организаторы новой культуры сделают свое дело, сформируют тренд посредством вывешивания чего-то на памятнике, разукрашивания его во что-то (подсветка вполне подойдет) и т.д. Таких памятников мало. Но они есть.
В результате всего за четыре действия генерируется новая культура, новый образ мысли, новая идея. И закрепляется в сознании общества. Накрепко. Для будущего изменения и самого общества.
Куда идет Запад?
Таким образом, очевидно, что борьба с памятниками, как первый шаг в борьбе с культурой вообще, является шагом по переформатированию западного общества посредством изменения культурного фона. Вопрос лишь в том, к какой культуре стремятся авторы проекта и что будет построено на ее основании.
Из текущего момента вываливается ворох совершенно неприглядной мишуры мультикультурализм из уважения культур превратился в фетиш ненужных ограничений и условностей, расовая терпимость в мракобесие непричастных (тех, кто в жизни не соприкасался с рабством, но требует себе преференций только лишь в силу расовой принадлежности) и наказание невиновных (тех, кто вынужден становиться на колени перед непричастными), феминизм из движения на равенство полов превратился в движение по поощрению полового неравенства, только уже в обратную сторону, религиозная терпимость вылилась в покровительство интересам одних религиозных групп и ущемление других. Терпимость к лицам нетрадиционной сексуальной ориентации, превратилась фактически в принуждение к следованию принципам и ценностям данного сообщества.
При этом. некоторые авторы пишут, что нынешняя парадигма заключается в попытке угодить меньшинству на фоне большинства. Это совершенно не так. Речь тут не идет на самом деле в угождении меньшинствам. Абсолютному большинству из этих меньшинств нет никакого дела до тех, вывернутых наизнанку правил, которые вводятся в массовый обиход. Значит это не их интересы, а интересы некой группы. Использующей данные сообщества как щит для чего-то другого и навязывающего кривые стереотипы.
Собственно, это та самая уродливая статуя из третьей фазы сноса памятников, после которой горожане согласны принять практически что угодно, лишь бы смотрелось не так уродливо, как поставленное изваяние. А что планируется? То, на что направлены разработки, многочисленные и основательные.
Это контроль личности во всех его смыслах, это организация социального ранжирования и допустимости социальных благ для отдельных категорий. Это биодетекция и биопаспортизация (и чипирование в том же ряду), это контроль над средствами массовой коммуникации, включая интернет и иные каналы распространения информации. Размножение, как награда. Которую будет предоставлять государство. Это государство надо всем, глобальное государство Америки и Европы с глобальным правительством. Во имя порядка.
Над Западной цивилизацией неумолимо нависает фашизм. От него не спасет гуманизм писателей 19-20 века. Их книги будут сожжены. От него не спасет историческая память. Ее переписывают. От него уже нет спасения, более того, оно покажется тем, кто видит сегодняшний разгул стихии, спровоцированный Соросом и прочими за счастье. Но это пока.
Что же ждет Россию? Увы, для Запада Россия переделке не особо поддается. А значит Россия останется для этого коллективного Запада врагом, от уничтожения которого их останавливают только его острые зубы. Но нас они не забудут, будут помнить и ждать.
