1 июня, через 3 дня после заявления президента Трампа, вступил в силу запрет на въезд в США китайских студентов и специалистов, которые работают на китайское правительство.

Хотя постановление касается только уроженцев Поднебесной, его сложно назвать ярко выраженным примером нападок на Китай, поскольку оно охватывает от силы 3 000 китайцев (в американских вузах их не менее 360 000), в основном выпускников престижных китайских научно-технических университетов, которых часто называют «семью сыновьями национальной обороны».

Вялые протесты

Такой шаг должен был бы вызвать гнев борцов с расизмом, которых так много в американской университетской среде. Тем не менее в период коронавируса имидж Китая Си Цзиньпина настолько померк (по проведенному в конце марта опросу, две трети американцев придерживаются отрицательного мнения о нем), что все это повлекло за собой лишь несколько вялых протестов со стороны демократов, тем более что стремление обезопасить кампусы является частью мер Белого дома в ответ на будущий закон о безопасности, который намереваются использовать в Пекине, чтобы заткнуть рот оппозиции в Гонконге.

Есть соблазн представить это как уход в себя первой мировой державы, учитывая, что вера в превосходство рынка идет рука об руку с передачей технологий, причем исключительно в одном направлении, что касается Китая и США с начала глобализации. Как бы то ни было, все это говорит даже не о близорукости, а о слепоте тех, кто передают технологии, но закрывают глаза на намерения их получателей.

С помощью приобретенных (или украденных, если верить обвинениям Вашингтона) технологий Китай смог всего за четыре десятка лет провести индустриализацию, на которую «у развитых стран ушло несколько столетий», как с гордостью заявил Си Цзиньпин в ноябре 2018 года.

Счастливая глобализация рукоплескала «китайскому чуду», которое вывело из нищеты миллионы китайцев, хотя некоторые все же шептали, что народ с потяжелевшим кошельком вовсе не обязательно несет в сердце свободу. Импортированные технологии цифровой эпохи привели к формированию «государства Франкенштейна», которое уже не довольствуется контролем над собственным народом и пытается перейти в контрнаступление на демократии.

«Варвары»

Как бы то ни было, азиатского гиганта сложно упрекнуть в том, что он скрывал свои намерения, поскольку основанная Мао республика открыто приняла стратегическую концепцию геополитолога Вэй Юаня (1794-1857) касательно иностранной науки: «Перенять высокие технологии варваров, чтобы лучше их контролировать».

Этот конфуцианский реформатор XIX века фигурирует во всех китайских школьных учебниках, хотя и малоизвестен в остальном мире. Его главная работа «Иллюстрированная география морских государств» вышла в 1843 году по окончанию Первой опиумной войны. В ней мыслитель выступал за внедрение западных технологий для спасения угасавшей Цинской империи.

Манипулировать историей страны, чтобы лучше ею управлять — наследники Мао неизменно включали Вэй Юаня в школьную программу, независимо от собственных политических взглядов, хотя мудрец Конфуций регулярно попадал в их немилость: одно время о его имя даже вытирали ноги, хотя впоследствии в его честь и была названа сеть из более чем 500 финансируемых партией институтов на пяти континентах (как признают в самом правительстве, они являются «важными элементами пропаганды за границей»).

Заманчивые предложения

Идеология коммунистического режима стремится напомнить китайским специалистам, в частности тем, кто работают в сфере высоких технологий, что конечная цель их трудов — служить родине и бороться с Западом. Отец китайской космической программы Цянь Сюэсэнь (1911-2009) представляется красной пропагандой как национальный герой, которого преследовала Америка во времена маккартизма.

Официальная пресса обожает воспевать отвагу того или иного ученого, который предпочел родину золотым далям дяди Сэма. Последние полтора десятка лет Пекин стремится вернуть в страну ученых и делает им заманчивые предложения. В частности можно отметить запущенную в 2008 году программу «1 000 талантов», которая нацелена на привлечение специалистов высокого уровня.

Любопытно, что этот проект, который еще недавно был гордостью китайских университетов (они были счастливы заполучить учившиеся за границей редкие жемчужины), стал запретной темой внутри огораживающего китайский интернет «Золотого щита» и был удален из поисковиков. Одной из причин такого резкого поворота, видимо, стал проявленный ФБР интерес к опубликованным именам китайских талантов.

Техническая революция XIX века была едва ли заметна для тогдашнего наблюдателя, но цифровая революция XXI века хорошо дает о себе знать, и все прекрасно видят экономические, а вместе с ними политические и культурные последствия передачи технологий в страны вроде Китая.

Такого не придумал даже Оруэлл

В такой перспективе китайский принцип XIX века («перенять высокие технологии варваров, чтобы лучше их контролировать») обретает весь свой смысл. Переиначивая на свой лад марксистскую теорию, последняя большая коммунистическая страна следит за населением с жестокой эффективностью, которую не мог себе вообразить даже Оруэлл. Все это стало возможным благодаря технологиям, которые пришли с Запада в обмен на звонкую монету.

Китай Си Цзиньпина распускает крылья и пытается воспользоваться всеми преимуществами своей тоталитарной системы, чтобы лучше «контролировать» тех, кто предоставил ему эти технологии.

Презрение к международному праву в территориальных спорах в окрестных морях, нарушение ооновских эмбарго, несоблюдение принципа взаимности в торговле с Европой, отступление от правил ВТО, нападки на права человека — руководствующиеся реальной политикой «варвары» были готовы отмахнуться от всего этого, пока пришедший из Китая коронавирус не поставил их на колени.

Запрет на выдачу виз китайским ученым стал еще одним признаком того, что Вашингтон теряет «мягкую силу»? Маловероятно, что все это будет сильно заботить американское правительство в противостоянии с китайским соперником в геополитических играх после covid-19. Когда грубая сила оказывается под угрозой, спасение мягкой представляется тщеславным или даже самоубийственным шагом.

«Призрак бродит по Европе — призрак коммунизма». Через 170 лет после этих слов Маркса по обоим берегам Атлантики действительно бродит этот вывезенный, а затем привезенный призрак, призрак с «китайскими чертами».