Речь пойдёт о некой территории, ранее находившейся в составе большого государства и получившей независимость после распада этого государства. «Освободились от трёхсотлетнего ига» ― модно было говорить тогда. Хотя, по большому счёту, «ига» население не ощущало и к независимости в массе своей не стремилось. Просто в условиях всё ускоряющегося развала представители правящего в том крае слоя решили, что сподручнее обдирать подчинённое пространство самим, без оглядки на центральное правительство. Ну а простому народу рассказали о «трёхсотлетнем иге» и о той сказочно счастливой жизни, которая ожидает всех жителей после «освобождения». Народ поверил. Так на карте мира появилось новое независимое государство.
Перспективы у него в самом деле казались неплохими. Обширная территория. Прекрасная природа. Полезные ископаемые. Наличие моря. Да и расположена страна была весьма выгодно. Через её земли шли сухопутные пути к соседнему континенту. Чего ещё не хватало?
А не хватало тому государству толковых правителей. С самого начала периода независимости страну охватил затяжной кризис. Уровень жизни снизился. Мечты о сказочном благосостоянии так и остались мечтами.
Президенты меняли один другого. И были один хуже другого. Иногда они приходили к власти с соблюдением процедуры демократических выборов. Иногда «выборы» являлись просто фарсом. Случались и государственные перевороты. Их в стране высокопарно называли революциями. Но сущность таких «революций» заключалась лишь в том, что одна политическая группировка перехватывала власть у другой. Притом что и свергавшие, и свергаемые были озабочены не государственными интересами, а лишь набиванием собственных карманов.
В громких патриотических фразах и щедрых обещаниях народу недостатка, конечно, не ощущалось. А вот реального улучшения положения не наступало и не предвиделось. Страна погрязла в долгах, была не в состоянии преодолеть трудности, которых возникало всё больше и больше.
Так проходили годы, десятилетия…
Ситуацию осложняла и проблема государственного устройства. На заре независимости раздавались голоса о необходимости сделать страну федеративной. Это являлось весьма логичным для крупной территории с разнообразными регионами и неоднородным этническим составом. Но правящая верхушка решила, что страна должна быть унитарной, с сосредоточием полномочий в одном Центре. А поскольку полномочиями этими Центр пользовался неумело и явно не для народного блага, недовольство на местах только росло. Что в конце концов и вылилось в междоусобную войну.
После очередной «революции» и новой попытки Центра ещё более усилить свой диктат в регионах началось движение сопротивления. Сильнее всего оно проявилось на юге и востоке. На юге от страны отпал некий полуостров, объявивший себя независимой республикой. На востоке тоже возникла независимая республика. А потом рядом с ней ― ещё одна. Все три самопровозглашённые республики попросились в состав соседней великой державы, расположенной на северо-востоке от страны.
Разумеется, центральное правительство никаких новых государств не признало и продолжало считать их своими территориями, обзывая тамошних жителей сепаратистами. Соседнюю великую державу оно обвинило в агрессии. На юге организовало блокаду полуострова и попыталось опереться на одну этническую группировку, считавшую себя коренным населением в противовес потомкам позднейших переселенцев. А в две другие республики снарядило карательную экспедицию.
Власти страны были уверены, что с помощью военной силы сумеют быстро подавить сопротивление. Однако случилось неожиданное. Наскоро собранные в республиках отряды ополченцев дали отпор регулярной армии. К тому же поддержку им оказала северо-восточная держава. Каратели потерпели тяжёлое поражение.
В то время войска северо-восточной державы могли занять всю территорию страны, не встречая серьёзного сопротивления. Некоторые тамошние политики даже предлагали им это сделать и объединить два государства. Но президент северо-восточной державы от предложения отказался.
Причины такой сдержанности до сих пор вызывают споры у специалистов. Возможно, северо-восточный президент не хотел обострять и без того непростые отношения с другой великой державой ― заокеанской ― и с её союзниками. А может быть, он просто счёл невыгодным присоединять столь большие территории.
Как бы то ни было, северо-восточная держава не стала добивать страну с её обанкротившимся руководством. Даже две республики, которым была оказана помощь, северо-восточный президент не торопился присоединять, ограничившись пока защитой их суверенитета.
Ну а стране, понесшей серьёзные потери (и территориальные, и военные, и экономические), пришлось зализывать раны и пытаться выбраться из глубокой пропасти, куда её увлекли её же правители.
Все, наверное, уже догадались, о какой стране тут говорится. Загадка-то, в общем, несложная. Ну конечно же это Мексика в ХІХ веке!
Те же, кто подумал о современной Украине, грубо ошиблись. Сходство тут чисто внешнее. Отличий гораздо больше. На это указывают и последующие события. Судите сами.
В Мексике после всех ужасных потрясений всё же нашлись политики, способные, пусть не сразу, с трудом, преодолевая множество препятствий, вывести страну из состояния беспрерывной катастрофы. На Украине таких политиков что-то пока не видно.
Мексика после централистических экспериментов стала федеративной страной и, хотя потеряла ряд территорий, всё-таки сохранила своё единство. На Украине до сих пор даже разговоры о федерализации приравниваются к государственной измене со всеми вытекающими последствиями для тех, кто такие разговоры ведёт.
Мексиканские правители осознали, что с соседней великой державой надо пытаться находить общий язык и стараться жить в мире, даже если к противоположному подстрекают другие великие державы. Ибо подстрекатели всегда преследуют собственные интересы, а не интересы подстрекаемых. У украинских правителей такого понимания, увы, нет.
Как результат ― Мексика сегодня пусть и не беспроблемная, и далеко не идеальная, но сравнительно благополучная страна. А Украина… Ну, сами знаете.
Следует констатировать: Украина не Мексика и вряд ли в ближайшем будущем станет на неё похожа. Хорошо же это или плохо, каждый может считать исходя из своих политических предпочтений.
