На самом деле это была моя собственная вина. Как и другие, я занял место на мосту, откуда было хорошо видно место столкновения полицейских и солдат в полном боевом облачении с демонстрантами, бросающими в них бутылки.

В восемь часов вечера в Миннеаполисе наступил комендантский час, и полицейский в мегафон объявил, что если демонстранты быстро не разойдутся, их арестуют. После этого начался ад.

За несколько секунд все просто взорвалось.

Полицейские начали разгонять толпу слезоточивым газом, и вскоре улица заполнилась серо-желтым дымом, а демонстранты побежали прочь, чтобы промыть глаза принесенным с собой молоком — оно лучше всего помогает от жжения.

Сам я и не заметил, что мост позади меня в тот же момент наводнили полицейские в полной экипировке. Обернувшись, я обнаружил, что метрах в десяти бежит офицер, наставивший на меня оружие.

По телу у меня пробежали мурашки, а в кончиках пальцев закололо: я подумал, что мне конец. Я инстинктивно поднял руки вверх, и он пробежал мимо, а я ринулся к своей машине, уселся в нее и во весь опор погнал прочь.

Как уже было сказано, это была моя собственная вина. Было уже за восемь, наступил комендантский час, а офицер во всей этой неразберихе, клубах слезоточивого газа, темноте, среди потоков агрессии просто не мог отличить меня от демонстранта.

Но зато он несомненно мог видеть, что я белый, а не черный. Может, это и не сыграло никакой роли, но позже я никак не мог избавиться от мысли, что все могло закончиться иначе, если бы я был темнокожим.

Не потому ли, что многие полицейские в США гораздо более агрессивно реагируют на чернокожих, чем на белых?

Не потому ли, что 46-летний бывший водитель грузовика Джордж Флойд (George Floyd), который восемь минут и сорок шесть секунд лежал на асфальте, прижатый коленом белого офицера, был черным?

Не потому ли, что против Джорджа Флойда, который уже был в наручниках, вряд ли применили бы это чрезмерное насилие, если бы он был белым?

Десятки тысяч протестующих в США в этом не сомневаются. Это далеко не первый случай, когда белый полицейский злоупотребляет служебным положением, и чернокожий в результате погибает.

В этот раз история даже попала на видео. Все было записано прохожим, и потому весь мир знает, что, лежа на земле, почти задушенный Джордж Флойд повторял: «Я не могу дышать».

Люди разгневаны. Они маршируют по улицам и скандируют: «Не убивайте нас»! И они не перестали протестовать даже после того, как полицейские сегодня вечером применили слезоточивый газ.

За выходные этот гнев из Миннеаполиса распространился практически по всем крупным городам США.

Кое-где демонстрации проходят мирно, но во многих местах в пятницу и субботу они переросли в насилие и настоящий бунт. Магазины грабят, полицейские участки громят, здания поджигают.

Здесь в Миннеаполисе сожгли не только полицейский участок, но и ряд других зданий, и на улице теперь бьет в нос удушливый дым.

В ночь на воскресенье в 25 городах — в том числе Лос-Анжелесе, Атланте, Майами, Чикаго и Филадельфии — ввели комендантский час, а минимум восемь штатов запросили помощь Национальной гвардии.

Несмотря на погромы и грабежи, которые, как указывают многие, не имеют никакого отношения к борьбе за права черных, мэр Нью-Йорка Билл де Блазио (Bill de Blasio) понимает этот гнев.

«Структурный расизм преследует цветных всю жизнь. Все это приняло такие масштабы из-за десятилетий несправедливости, — говорит он. — Я знаю достаточно, чтобы сказать, что чернокожие страдают от расизма каждый день. Мы должны исправить ситуацию».

Слова Билла де Блазио о структурном расизме возвращают меня к размышлениям о том, не потому ли я так легко отделался во время инцидента в субботу вечером, что был белым, а не черным.

Во всяком случае бросается в глаза, что большинство афроамериканцев, у которых я брал интервью, рассказывают устрашающие истории о преследованиях и оскорблениях или о страхе им подвергнуться, когда они по какой-то причине пересекаются с полицейскими или даже просто выходят из дома.

Из страха попасть в лапы полиции без всяких законных оснований они сами определяют для себя правила поведения, которым белые в США обычно не следуют. Они не верят, что с ними обойдутся справедливо, и это лишь усугубляет страх.

Например, 27-летний Теренс, с которым я встретился во время протестов в Миннеаполисе в пятницу вечером. Это хороший парень, который в свободное время общается с чернокожими молодыми людьми, призывая их получать образование.

«Я держусь подальше от полицейских из страха, как бы они к чему-нибудь не прицепились, и до последнего стараюсь их не вызывать. А теперь случай с Джорджем Флойдом только подтвердил, что они готовы убить человека прямо на улице средь бела дня. Это даже сняли на видео», — говорит он.

Еще раньше я пообщался с молодой чернокожей Франческой Ли-Дэвис (Francesca Leigh-Davis). У ее мужа в Ричмонде, штат Виргиния, авторемонтная мастерская, и супруги очень неплохо зарабатывают на ремонте и продаже автомобилей.

Но когда она показывала мне бедные черные кварталы Ричмонда, мы отправились туда на маленьком сером «Ниссане», хотя она предпочитает водить «Ягуар». Однако, приводя пример дискриминационного отношения к черным по сравнению с белыми, она рассказала, что предпочитает оставлять «Ягуар» дома: у нее больше нет сил ездить на нем.

«Когда я еду на „Ягуаре", меня постоянно останавливает полиция. И они всегда спрашивают, чья это машина. Меня выделяют по расовому признаку. Останавливают потому, что подозревают, что машина в угоне. Они и представить себе не могут, что у черной женщины может быть „Ягуар"».

Или, как в субботу вечером один из демонстрантов подвел итог для CNN: «Быть черным — это преступление».

А поскольку у многих чернокожих в США есть ощущение, что их обвиняют в преступлениях исключительно из-за цвета кожи, протесты бушевали во многих американских городах всю субботнюю ночь.

Только в Миннесоту Национальная гвардия отправила в субботу 10,8 тысяч военных в попытке остановить восстание в крупнейшем городе штата Миннеаполисе. Слезоточивый газ снова заставил демонстрантов отступить.

Сам я, однако, в этот раз решил не лезть на передовую. Иногда все-таки учишься на своих ошибках.