Охватившая весь мир пандемия коронавируса нового типа должна заставить разные страны сесть за стол переговоров, начать активно создавать список глобальных проблем и искать пути их совместного решения. Такое мнение высказал в интервью ТАСС лауреат Нобелевской премии мира, бывший президент Польши (1990–1995) Лех Валенса. По его словам, Россия должна участвовать во всех этих процессах.
— Как вы себя чувствуете в условиях пандемии? Ограничения мешают в повседневной жизни, работе?
— Я очень много лет тяжело работал. Эта ситуация меня отключила от работы. И я должен сказать, что мне это безделье начинает нравиться. Сейчас я много отдыхаю, ем, когда хочется. Полная свобода. Мне 77 лет. Я наработался. Можно немного отдохнуть перед тем, как отойти в вечность. Ведь там тоже может быть нелегко.
— Как пандемия повлияла или еще повлияет на мир?
— Нашему поколению довелось жить в период смены эпох. Технологии достигли такой высоты, что наши страны стали слишком маленькими. Когда наши прадеды придумали велосипед, из разных поселений люди создали государства — Россию, Польшу и другие. До конца XX века эта организация продержалась с небольшими изменениями. А сейчас технологии говорят нам о том, что нужно сделать структуры больше. Тогда возникает вопрос: на каких фундаментах? У каждой страны свои основы. После выбора фундамента нужно будет решить, какой должна быть экономическая система. Коммунизм точно не подходит, потому что ни в одной стране он не оправдал себя. Но капитализм тоже нет, потому что он основывается на крысиной гонке — кто быстрее и больше заработает. Сейчас перед нами стоят глобальные задачи, поэтому с гонками нужно заканчивать
— Что вы предлагаете?
— Перед нами множество вопросов и большие обязательства. Если мы не решим такие глобальные проблемы, как экология, то мы разрушим этот мир, всю нашу цивилизацию. У некоторых стран есть технологии, которые они не контролируют. Мы используем разные вещи, которые вредят нам всем. Эта болезнь (вызываемая коронавирусом — прим. ТАСС) сейчас должна всех нас привести к тому, чтобы создать список задач, которые нельзя решить в рамках отдельных стран, которые представляют угрозу и нуждаются в глобальных решениях. Эта болезнь должна привести нас на верный путь развития. Экология, пандемия — темы, которые должны рассматриваться глобально. Тогда появятся вопросы о том, как это реализовать, какие нужны программы и ресурсы, чтобы взять эту болезнь под контроль.
— Какую роль в этих процессах, о которых вы говорите, могла бы сыграть Россия?
— Россия необходима, потому что это держава. Если мы будем что-то делать без России, то она может испытывать недовольство, а мы можем сделать это плохо. Я выступаю за то, чтобы Россия как можно скорее оказалась во всех структурах, которые думают о будущем. Потому что мы должны строить с Россией будущее. И с Китаем тоже. Например, может быть, Россия без нас не справится с этой болезнью. Или Польша без России. А если бы были вместе, то победили бы. Завтра судьба может послать нам более страшную болезнь. Откуда нам знать, что нет? Поэтому нужно как можно скорее согласовать с Россией и другими странами темы, которые нужно рассматривать глобально.
— Сейчас отношения между Россией и Польшей не складываются.
— Я бы хотел иметь с Владимиром Путиным хорошие отношения. Поэтому я скажу, что должен сказать. Господин Путин, зачем заниматься ерундой? Вы нужны миру, нужны для развития. То, что было вчера, плохое и хорошее, нужно оставить другим людям. Пусть они этим занимаются и подсчитывают. А вы должны подключиться к строительству мира, потому что вы нужны. От Путина очень многое зависит в мире
— В новой Стратегии национальной безопасности Польши РФ названа главной угрозой…
— Они не думают наперед. У них нет идей. Они на старых основах хотят что-то там строить.
— Если бы вы были президентом, то как бы поступили?
— Я бы заставил просьбами или мольбой сесть за стол переговоров. Нужно разделить наши дела на прошлое, с которым нужно рассчитаться, но это должны делать другие. А мы должны задуматься о будущем. У нас тут болезнь охватила весь мир! Что делать, как с ней справиться? У нас экологические проблемы, которые разрушат нашу жизнь, потому что мы идем по плохому пути развития, слишком много выбросов. Есть другие проблемы. Скоро будет не хватать топлива. Что мы сделаем без газа или нефти? Поэтому нужно как можно скорее разделить вчера, сегодня и завтра и начать разговаривать. Иначе нам не спастись.
— Если говорить о топливе… На днях истекло долгосрочное соглашение на транзит российского газа через польскую территорию. С 2022 года Польша намерена полностью отказаться от закупок российского газа, заменив его, в частности, американским СПГ. На ваш взгляд, это возможно?
— Это возможно, но это дороже. Из Москвы до Варшавы ближе, чем из Нью-Йорка. Там просто должно быть дороже. Зачем нам эта дороговизна? А все потому, что мы не можем договориться. Вытаскиваем старые проблемы, которые не дают нам заняться новыми. Поэтому как можно скорее нужно начать думать и говорить о будущем. Тогда окажется, что если справедливо все считать, то вполовину дешевле из Москвы, чем из Нью-Йорка. Это очевидно. Зачем покупать дороже, если можно вместо этого повысить зарплаты. Но из-за того, что мы не можем договориться, не доверяем друг другу, мы спасаемся как можем и покупаем в США.
— Расширение американского военного присутствия в Польше тоже с этим связано?
— Потому что мы чувствуем угрозу, не можем договориться. А из недосказанности возникают глупости. Если мы договоримся, будет намного дешевле и безопаснее. Если бы я был президентом здесь, а Борис Ельцин в России, то мы бы все это решили. У нас хорошо получалось. Мы всегда прекрасно общались, потому что президент Ельцин принимал аргументы. А так как у меня были простые и ясные аргументы, ему это нравилось, и удавалось решать проблемы.
— На ваш взгляд, есть шанс на то, что отношения России и Польши изменятся в лучшую сторону в обозримой перспективе?
— Я делаю все для того, чтобы изменились. Большинство поляков хотят перемен. Мы ближе к Москве, чем к Вашингтону. Но нужно, чтобы предложение выдвинули высокопоставленные люди. Всегда тот, кто больше, предлагает тому, кто меньше, а не наоборот. Поэтому мы ждем Путина, что он предложит, пригласит к столу переговоров и публично скажет, что мы должны говорить о том, что нужно всему миру. Глава большого государства должен выступать с инициативами.
— Как быть с конфликтом России и Польши на почве истории? Снос памятников красноармейцам не подталкивает к сближению.
— В наших отношениях были хорошие и плохие вещи. Советская армия помогла освободить, и по большей части именно эта армия освободила Польшу [от фашизма]. И за это вечная хвала солдатам. Но одновременно нам навязали систему, которой мы не хотели, которая сделала много плохого, были убиты наши национальные герои. Вопрос заключается в том, как отделить хорошее, героизм Советской армии, освобождение от последующей неволи. Нужно это разделить и не смешивать. Тогда будет уважение, почет, потому что есть за что, а с другой стороны, должен быть расчет за неволю.
— В Польше в последние дни сложилась сложная внутриполитическая ситуация. Не состоялись запланированные на 10 мая президентские выборы. Как вы оцениваете происходящее?
— Тоже не могут договориться. Все указывает на то, что миру нужны новые договоренности и структуры. А в условиях, когда их нет, просыпаются демоны, люди не справляются с прошлым, возвращаются к старым решениям, предлагают вместо демократии диктатуру. Сейчас мир находится в поиске. В отсутствие глобальных договоренностей разные люди придумывают мелкие решения. В том числе и польские политики. Они работают на обратных оборотах
— Кого вы поддерживаете на предстоящих президентских выборах?
— Я еще точно не решил. Но я думаю поддержать Рафала Тшасковского (кандидата от крупнейшей в стране оппозиционной партии "Гражданская платформа" — прим. ТАСС). Для управления страной нужно иметь довольно много подготовленных людей. Только у "Платформы" есть достаточно ресурсов, чтобы управлять государством. Другие партии есть тоже хорошие, но они слишком малы, чтобы справиться с целой страной. Несмотря на то что мне не все нравится, я буду поддерживать "Платформу" и эту группу, потому что они могут управлять государством.
