Мы вступаем в эпоху большей разобщённости, а объединительные скрепы между народами и странами достаточно слабы. В прошлый раз похожая картина сложилась в межвоенный период. Аналогии в таких вопросах обычно неуместны, но схожие черты между «тогда» и «сейчас» видны, это разъединение и отсутствие глобального лидера при ослаблении мировых институтов на фоне глубокого экономического кризиса. Будем стараться выходить из сложившейся ситуации с малыми потерями, но помнить, что не так давно дело закончилось мировой войной.
Пандемия 2020 г. стала поворотным пунктом во многих процессах – глобализации, регионализации, борьбы национальных государств за выживание. Чего-то подобного ждали многие, и реакция государств и обществ на новый вирус оказалась неожиданно резкой и глубокой. Под лозунгом борьбы с эпидемией многие стали открыто делать то, чего давно хотели: закрывать границы, укреплять суверенитет, возвращать из-за рубежа производства, переводить отношения с соседями на двустороннюю основу.
Пандемия коронавируса совпала с глобальным экономическим кризисом, причём в этот раз это не просто финансовый кризис, а спад реальной экономики. Создались условия для идеального шторма в международных делах: эпидемия заставляет страны обосабливаться и, насколько возможно, переходить на самообеспечение. Экономический кризис остро поставит вопрос о восстановлении национальных экономик, прежде всего о создании рабочих мест, и происходить это будет не на основе международного сотрудничества, а на фоне острейшего международного соперничества. Не будем забывать и о многочисленных действующих санкциях. В отсутствие признанного всеми международного гегемона (лидера), так как США им уже не являются, а Китай им пока не стал, можно ожидать разрушение сотрудничества во многих областях, глобальную экономическую рецессию и рост числа разных конфликтов. Как представляется, отправной точкой многих процессов станет сжатие мировой торговли из-за её секъюритизации, то есть растущего понимания того, что она является не только экономическим, но и политическим феноменом, существенно влияющим на национальную безопасность и внутреннюю стабильность государств.
Торговля
Если правительства ведущих государств сделают для себя соответствующие выводы, то их приоритетом станет самообеспечение своих государств в критических областях, и они всё меньше будут рассчитывать на внешнюю торговлю. Эта пандемия – не последняя, и, как показал опыт, полностью полагаться на международное разделение труда, следовательно, на торговлю, нельзя. Что толку делать производство медицинских масок или препаратов экономически более эффективным, выводя его за границу, если в случае кризиса товары невозможно получить либо из-за остановки производства за границей, либо из-за фактического закрытия торговых путей? Разумеется, мировая торговля полностью не остановится, но неизбежно её сжатие. Имеется в виду не только торговля товарами и услугами, но и международные инвестиции, и передача технологий. Сокращение торговли будет иметь серьёзные идеологические и политические последствия.
Инвестиции
Прямые инвестиции упадут по тем же причинам, по которым снизится объём мировой торговли. Спекулятивный капитал, несомненно, продолжит путешествовать по планете, хотя и здесь возможны некоторые национальные ограничения, как случилось в кризис 2008 года. В последние десятилетия прямые инвестиции в основном обслуживали идею международного разделения труда и использования для глобального производства относительных преимуществ отдельных стран, таких как низкая стоимость рабочей силы, наличие сырья, удобное географическое положение. В условиях секъюритизации внешней торговли из-за пандемии и общего роста экономического национализма по причине кризиса (решоринг, то есть возвращение производств и создание рабочих мест у себя) инвестиционные планы многих глобальных компаний будут пересмотрены. Правительства стран их базирования убедительно донесут до них свою точку зрения. Разумеется, прямые инвестиции, нацеленные на производство товаров для местных рынков, сохранят привлекательность.
Мировая валютная система
В условиях снижения объёма мировой торговли сократится запрос на объём международной валюты, в основном американского доллара, который эту торговлю обслуживает. Если объём торговых и инвестиционных транзакций внутри национальной экономики будет расти по сравнению с количеством внешнеторговых операций, то и спрос на национальную валюту превысит спрос на мировую. Также можно ожидать, что большинство растущих экономик, таких как страны БРИКС, сосредоточатся на решении внутренних проблем и снизят активность по реформированию мировой валютной системы.
Доллар никуда не исчезнет, трансформации мировой валютной системы не произойдёт, но международная валютная кооперация ослабнет. Более остро
Более остро встанет вопрос доверия. Все доверяли доллару в эпоху сотрудничества, но сохранится ли доверие в новых условиях?
Интеллектуальная собственность
Политика глобальной защиты интеллектуальной собственности, реализованная в 1990-х гг. развитыми странами, которые эту собственность производят, подвергнется эрозии. Страны, потребляющие её, никогда не были заинтересованы в соблюдении глобального режима защиты, и сегодня они воспользуются моментом.
Во-первых, их экономики в большей степени будут ориентироваться на внутренний рынок, и законные владельцы интеллектуальной собственности лишатся некоторых рычагов воздействия, когда они могли закрывать свои рынки от «контрафакта».
Во-вторых, обладание критическими технологиями становится ключевым фактором национальной безопасности: если стране необходима вакцина для защиты населения, а стоимость её высока, то её украдут. То же относится и к другим высокотехнологичным продуктам и процессам.
В-третьих, глобальный режим защиты интеллектуальной собственности основывался на ведущей роли таких международных институтов, как ВТО, и на единстве стран-производителей. ВТО, видимо, погрузится в ещё более глубокий кризис, а страны-производители будут демонстрировать всё меньше солидарности. Среди них расцветёт диссидентство и оппортунизм, а это даст странам-потребителям дополнительный шанс.
Глобальные институты
В отличие от финансового кризиса 2008 г. глобальные, региональные и международные институты вроде G-20, Европейского союза, ОПЕК в этот раз проявили себя негативно, слабо или вообще никак. Возможно, их влияние возрастёт позже, на этапе выхода мировой экономики из кризиса, но пока его не видно. Незаметна и роль такого специфического и непререкаемого до недавнего времени института, как глобальное лидерство (гегемония) Соединённых Штатов. Америка занята своими проблемами, и если в недавнем прошлом она создавала международные коалиции для борьбы с Эболой, то сегодня пытается купить чужие разработки вакцины против коронавируса для себя.
Ослабление мировых институтов и многостороннего режима, чего невозможно не заметить, также подталкивают государства к стратегии самодостаточности, в том числе в экономике.
Миграция
Идее открытого мирового сообщества без разделяющих его национальных границ уже был нанесён тяжелейший удар миграционным кризисом 2015 года. При пандемии большинство национальных государств полностью закрыли границы для иностранцев, и открывать они их будут медленно и неохотно. Скорее всего, многие страны введут постоянный медицинский контроль приезжающих, что усложнит и удорожит перемещение.
Теперь беженцев и экономических мигрантов можно будет не пускать в страну не потому, что местное население против, а потому что у мигрантов нет справки и они представляют собой потенциальную эпидемиологическую опасность.
Трудно пока сказать, насколько новые реалии скажутся на туризме, особенно в странах, где туризм является системообразующей отраслью экономики. Но космополитичная идея – «гражданин мира», который находится там, где ему хочется или куда его влечёт заработок, – на ближайшие годы становится неактуальной. Исчезнет целая социальная группа, образ жизни. Так, дауншифтинг, когда человек сдаёт в аренду свою квартиру в мегаполисе развитой страны или получает достаточно скромную для развитой страны пенсию, а сам живёт где-то под пальмами и довольствуется малым, станет невозможным.
Идеология
С совсем небольшой натяжкой можно утверждать, что в основе либерализма – как идеологии внутренней и внешней политики – лежит идея специализации, разделения труда и торговли. Эта идея была выдвинута и обоснована достаточно давно Адамом Смитом, Давидом Рикардо, Джоном Миллем. На той же идее – приоритете международной торговли – базирутся и неомарксистские теории зависимости (Рауль Пребиш, Ганс Зингер, Фернандо Энрике Кардозо) и мир-системы (Иммануил Валлерстайн). Кстати, и идеи экономического национализма – меркантилизма – (Александр Гамильтон, Фридрих Лист) тоже основаны во многом на регулировании международной торговли национальным государством. Если роль торговли в экономике и мировых делах снижается, то любые существующие сегодня ведущие политические философии (кроме национализма, пожалуй) становятся ущербными, а неизбежный отрицательный экономический эффект и снижение уровня потребления во всем мире обесценивают эти идеи в глазах общества. Конец истории проявляется не в окончательной победе либерализма (Фрэнсис Фукуяма), а в обесценивании всех идеологий.
Например, под большим вопросом идея безусловности личных свобод и прав, свободы передвижения и выбора места жительства, мобильности в рамках своего государства (США) или мечта переехать в Европу (Северная Африка).
На первое место выходят уже не вопросы политического строя, степени демократичности политической системы, а культурный, цивилизационный фактор (Хантингтон).
Будущее истории
Фрэнсис Фукуяма
Всему миру необходима серьезная интеллектуальная дискуссия о социально-экономическом устройстве. Ведь нынешняя форма глобализированного капитализма разрушает базу среднего класса, на котором держится либеральная демократия.
Подробнее
Культуры мира в создавшейся ситуации
В такой ситуации, судя по эффективности борьбы с пандемией, у культур, представляющих Большую Евразию (Китай, Россия, Южная Корея, Япония), потенциал устойчивости выше.
Он оказывается сильнее как в операционном смысле, в плане борьбы с новыми вызовами, так и в морально-философском, поскольку ослабление либеральной идеологии и демократического политического устройства не выбивают у них полностью почву из-под ног, чем рискуют страны Атлантического сообщества.
Внутренняя целостность сообществ и входящих в них государств
Пандемия и начавшийся экономический кризис существенно ослабили международные сообщества различных типов – от цивилизационно-культурных вроде Атлантического сообщества до интеграционных вроде Европейского союза. Пандемия создала атмосферу взаимного недоверия, а экономический кризис, который ударил не столько по финансовой сфере, сколько по реальной экономике, недоверие укрепит и приведёт к экономическим и политическим конфликтам между странами. Ситуация будет похожа на Великую депрессию 1930-х гг., когда каждое национальное государство старалось решить свои экономические проблемы за счёт других: что называется, Beggar thy neighbor policy («разори соседа»).
Вместе с тем можно ожидать, что общества окажутся более сплочёнными общими бедами и проблемами, и к власти будут приходить не просто правые популисты, а национально ориентированные лидеры, искренне болеющие за судьбы своих стран. Для укрепление глобального миропорядка это ничего хорошего не обещает, но граждане отдельных государств, возможно, почувствуют себя комфортнее.
Геополитика
До сегодняшнего дня доминирующая и успешная геополитическая стратегия заключалась не в контроле территории, а в контроле мировой торговли через валютную и логистическую системы, а также через глобальное военное присутствие. Именно для этого Атлантическое сообщество создавало международные институты и режимы, именно для этого развёртывалась глобальная система военных баз и мобильных соединений флота. Эпоха колониализма давно завершилась, на смену ей пришли МВФ, ВТО, глобальная система логистики и разделения труда, в которой граждане одних стран выполняют чистую и высокооплачиваемую работу, а граждане других – грязную и низкооплачиваемую. Система защиты интеллектуальной собственности тоже является частью мировой системы торговли, выстроенной в последние десятилетия.
В отсутствие (или при значительном сокращении) мировой торговли эти институты и стратегии теряют смысл. Если экономическая мотивация таких институтов и стратегий снижается или исчезает, то они оказываются ненужными. В новой ситуации сухопутные государства не выигрывают и даже многое теряют, но морские государства теряют гораздо больше. Исторически страны Евразии были связаны с морской торговлей гораздо слабее – внешняя торговля по морю стала играть заметную роль в их экономике только в последние десятилетия. Надо заметить, что и в этих условиях они старались диверсифицировать способы доставки («Пояс и путь» – Китай, трубопроводы – Россия), частично и для того, чтобы уменьшить зависимость от морской системы мировой торговли, которая контролировалась Атлантическим сообществом. Теперь эта система ослабнет в принципе, и из огромного преимущества, источника влияния и заработков станет серьёзной обузой для атлантистов.
***
Некое ощущение грядущей грозы витало в воздухе давно. Внятного международного порядка после исчезновения Советского Союза так и не сформировалось, единого культурного и идеологического пространства тоже. Мировая экономика принимала всё более искусственные и уродливые формы, опираясь на бесконечную денежную эмиссию, кредиты, которые никто не собирался отдавать и растущее экономическое неравенство как между странами, так и внутри национальных обществ. Общественное и идеологическое развитие тоже остановилось. Багаж идей, с которыми живёт человечество, остался таким же, что и 150 лет назад, и «консервативные массы» так и не восприняли концепции нового идеального мира, тем более что их и нет.
Пандемия и экономический кризис послужили спусковым крючком для национальных элит – никто больше ждать не мог и не хотел. Наверное, начавшиеся процессы можно охарактеризовать как реакцию государств и обществ на стремительную экономическую глобализацию, при том что мир до сих пор состоит из национальных государств и политической интеграции не наблюдается, а общества, по крайней мере – многие, ещё сохраняют национальную идентичность. Возможны и другие объяснения. Ясно одно, мы вступаем в эпоху большей разобщённости, а объединительные скрепы между народами и странами достаточно слабы.
В прошлый раз похожая картина сложилась в межвоенный период. Аналогии в таких вопросах обычно неуместны, но схожие черты между «тогда» и «сейчас» видны, это разъединение и отсутствие глобального лидера при ослаблении мировых институтов на фоне глубокого экономического кризиса. Будем стараться выходить из сложившейся ситуации с малыми потерями, но помнить, что не так давно дело закончилось мировой войной.
Статья написана при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-014-00038 «Архитектура безопасности в Большой Евразии: состояние, перспективы и возможности для России».
