Во многих сферах человеческой деятельности применяется стресс-тестирование ― моделирование вызванной теми или иными причинами кризисной ситуации, выхода из «штатного режима», проверка, как на него будет реагировать та или иная система.
Стресс-тесты, к примеру, регулярно проводятся для различных коммерческих структур, моделируется, как они выдержат потрясения на рынках, что в значительной мере влияет на котировки их акций и кредитные рейтинги. Только почему-то никто не проводил стресс-тесты для целых государств, и эпидемия коронавируса стала таким внезапным тестом не в умозрительных моделях аналитиков, а наяву.
И уже можно констатировать, что европейские державы, ЕС в целом и его члены по отдельности, стресс-тест не выдерживают, во многих из них ситуация оказалась гораздо хуже, чем в первом принявшем удар новой заразы Китае, соседних с ним Корее, Вьетнаме. Россия также «держит удар».
Шестидесятимиллионная Италия уже почти «догнала» по количеству заразившихся полуторамиллиардный Китай (к моменту выхода материала наверняка обгонит), а по количеству погибших уже двукратно опередила, причем конца-края этому кошмару не видно, в то время как в Китае эпидемия практически побеждена (что не исключает новых вспышек) ― новые случаи фиксируются в мизерных количествах и практически все связаны с вернувшимися из-за рубежа китайцами (своеобразный «реэкспорт»).
Немногим лучше, чем в Италии, ситуация в Испании, да и в прочих странах Европы пока нет никаких поводов для оптимизма. Приведем свидетельство легендарной уже Греты Тумберг. «Около десяти дней назад у меня появились некоторые симптомы, точно так же, как у моего отца, который приехал со мной из Брюсселя. Я чувствовала усталость, дрожь, боль в горле и кашель. У моего отца были те же симптомы, но гораздо более сильные и с лихорадкой», ― написала активистка в Instagram.
По ее словам, в Швеции нельзя сделать тест на наличие COVID-19, если вам не требуется неотложная медицинская помощь. Всем, кто чувствует недомогание, советуют изолировать себя дома и не выходить. «Поэтому я не проходила тестирование на COVID-19, но очень вероятно, что у меня был он, учитывая все симптомы и обстоятельства», ― добавила Тунберг.
Т. е. даже в являющейся эталоном европейского благополучия Швеции не могут охватить тестами людей с явными признаками заболевания, не говоря уже о находящихся в группе риска, делая их только тем, жизни которых угрожает реальная опасность. Таким образом, не используется самый эффективный метод борьбы с эпидемиями, особенно пока они находятся в начальной стадии ― стараться выявлять как можно раньше всех носителей, их контакты, дабы изоляцией и контролем ограничить дальнейшее распространение инфекции. Банально нет тестов или же, что еще более вероятно, официальное число заразившихся стараются таким нехитрым образом занизить, чтобы не помещать их в стационары, где ощущается нехватка мест.
Соответственно, и цифры заболеваемости в европейских странах, очевидно, кардинально занижены неизмеримо в большей степени, чем в Китае и России. Поэтому, когда эпидемия начала принимать угрожающие размеры, пришлось, используя армейскую терминологию, «вести огонь по площадям» (так поступают артиллеристы, когда разведка не дала координаты целей) ― вводить тотальные карантинные меры, вплоть до запрета гражданам выходить из дому без крайней необходимости. А ведь у европейцев была пара месяцев «форы», пока коронавирус бушевал в Китае.
Оказалось, что и «мощностей» европейской медицины не хватает, дабы обеспечить адекватное лечение всем заболевшим. Телевидение показывает кадры из испанских больниц, где пациенты лежат на полу прямо в коридорах. Врачам в Италии и Испании приходится проводить «сортировку», подключая к аппаратам искусственной вентиляции легких только тех, кто, на их взгляд, имеет наибольшие шансы на спасение. И как не вспомнить о госпиталях для инфицированных в Ухане, которые китайские власти возвели за неделю-другую (аналогичное заведение ныне в «превентивных» целях сооружается в Москве).
И все это происходит в странах, значительно превосходящих Китай и Россию по уровню социально-экономического развития. Ведь такой ключевой показатель, как ВВП по ППС на душу населения, составляет (в 2018 году) для России приблизительно 28 тыс. долл., для Китая ― 18 тыс., в то время как в Испании и Италии ― порядка 40 тыс., в Швеции же ― свыше 50 тыс.
При этом Россия и Китай в последние десятилетия выступают в роли догоняющих по отношению к наиболее развитым странам, а известно, что в растущих экономиках развитие инфраструктуры, т. е. дорог, медицины и т. п., всего того, что не дает прямого коммерческого эффекта, но создает качество жизни, отстает от общих темпов роста.
Такая инфраструктура формируется десятилетиями, и именно пребывание в лидерах экономического развития, даже не десятилетия, а последние несколько столетий, сделало Европу той «Европой», которая казалась если не раем на Земле, то эталоном обустройства человеческого общества, «Европой», к стандартам которой или же просто попасть в которую очень многие стремились.
Причем такой «эпигонский» имидж Европы формировался не только высоким тамошним образом жизни, но и устойчивым мнением, что «там» государство неустанно заботится о гражданах; издаются правильные и справедливые законы, которые неукоснительно соблюдаются; чиновники и политики ― настоящие слуги народа, а сменяемость власти не дает им «заплывать жирком»; государственные структуры работают безупречно, вплоть до того, что «улицы шампунем моют».
Сколько наших сограждан желало перебраться в Европу (у кого получилось, у кого нет) именно в стремлении не только к сытой, но и «спокойной», защищенной от любых сложностей жизни, не говоря уже об украинских майданах, главной движущей силой которых была именно «европейская мечта». И вот оказалось, что к «стресс-тесту» Европа совершенно не готова.
Что ж, любая система, тем более политическая, проходит через разные стадии, и «европейская» давно уже вошла в период увядания. Ведь уровень жизни современных европейцев был достигнут не их «непосильным трудом», а скорее достался в наследство от бабушек и дедушек, уходит корнями в упомянутые выше столетия доминирования Европы в мире.
В последнее же время поддерживать его все труднее и труднее: производства утекают в те самые быстроразвивающиеся экономики, там более дешевая и куда более мотивированная рабсила. Дабы не допустить его падения, приходится идти на огромные финансовые заимствования, благо «по традиции» Европа продолжала считаться надежной тихой гаванью для капитала (как и для желающих «спокойной жизни» индивидов).
Можно сказать, что практически вся Европа давно уже живет «не по средствам» благодаря пока работающим различным финансовым инструментам. Уровень государственного долга практически у всех европейских стран огромен, а у тех же Италии и Испании и вовсе достиг преддефолтного уровня, от которого их приходится спасать общеевропейскими усилиями.
А значит, приходится и экономить. Но «секвестрировать» текущий уровень жизни населения сложно, это чревато «проблемами» на выборах, а значит, первыми под сокращение попадают «незаметные», нечувствительные для граждан расходные статьи, прежде всего те, которые связаны с готовностью государства к различным чрезвычайным ситуациям. «Ведь они, скорей всего, и не наступят на нашем веку», ― рассуждают политики.
И тут, не побоявшись быть банальным, в который раз приходится вспомнить изречение Уинстона Черчилля о политиках и государственных деятелях. Десятилетия сытой спокойной жизни в условиях парламентской демократии с её постоянными правительственными кризисами и недолговечностью пребывания у власти большинства политиков привели к тому, что «государственные деятели», в отличие от политиканов, превратились в Европе в вымирающий вид.
Действительно, зачем думать о «будущих поколениях», когда срок пребывания у власти и пяти лет достигает достаточно редко? Ведь этого времени для проведения серьезных реформ все равно не хватит! Тем более что и рычагов для их осуществления не так уж много: правительства практически всегда коалиционные и брать ответственность за непопулярные решения партнеры, естественно, не хотят. К тому же под относительно тонким слоем публичных политиков находится могучий фундамент несменяемой бюрократии (дающей своим маразмом постсоветской сто очков вперед), которая тем более хочет только спокойной жизни.
И плюс ко всему этому Европейский союз изначально создавался именно с целью синергии потенциалов всех стран континента в нарастающей глобальной конкуренции. Но оказалось, что «как всегда» (©Виктор Черномырдин) получается не только у нас. Его наднациональные структуры («евробюрократия») превратились в чудовищно неповоротливого бюрократического монстра, причем «вещью в себе», неподконтрольного и доминирующего над национальными государствами, которые его создали и интересы которых он должен обслуживать.
В итоге сформировалась мощная административно-клановая система, управляющая всей современной Европой (помню слова одного немецкого аналитика, что тамошние христианские и социал-демократы, по сути, две ветви одной партии власти, сказанные еще до того, как в Германии на десятилетие воцарилась их «широкая коалиция»), практически неспособная к каким-то радикальным шагам, в лучшем случае откладывающая их как-нибудь «на потом», но в то же время ревностно оберегающая свою монополию от тех, кто понимает, что «что-то неладно в Европейском королевстве». Это хорошо видно по тому, каким «табу» является любая возможность коалиции с новыми «несистемными» силами, такими как «альтернатива для Германии», «Национальный фронт» и др.
Европейские тенденции последних лет заставляют вспомнить эпоху застоя в СССР, начавшуюся с того, что окончательно сформировавшаяся как правящий класс партноменклатура избавилась от, пардон, «задолбавшего» её своим неуёмным пылом и действительно часто непродуманными реформами Никиты Хрущева.
Ведь сменивший его Брежнев был (и отлично это понимал) классическим «боярским царем». Вопреки сложившемуся «культу личности», руководство страной тогда было фактически коллегиальным и, бывало, ближайшие соратники возражали Леониду Ильичу, а он старался глубоко не входить в их «сферы интересов».
Недовольства «широких слоев» номенклатуры он также старался не вызывать, избегал «резких движений», благо накопленный «жирок» позволял стране существовать в этом самом «застое», который уставший от десятилетий великих потрясений народ воспринимал как благо. Но проблемы в латентной и в уже довольно видимой форме накапливались, но не было политической воли заняться их решением. И действительно, «на век» Леонида Ильича хватило, но и только…
И пожалуй, главное отличие советского «застоя» от нынешнего европейского в том, что он не носит «персонифицированного» характера. Европу к нему привел «коллективный Брежнев», а катализатором европейской «перестройки» с огромной вероятностью может стать эпидемия коронавируса вкупе со стартовавшим экономическим кризисом. Ведь «парад суверенитетов» на фоне оказавшихся полностью импотентными ЕС-структур уже фактически начался.
