Александр Собко
Падение цен на нефть после развала сделки ОПЕК+ негативно повлияет на все нефтяные компании, но максимальный ущерб получат производители с высокой себестоимостью добычи. К таковым в первую очередь относятся добытчики сланцевой нефти. В ближайшее время индустрия должна определиться, как жить дальше, а наблюдатели присматриваются к первым шагам сланцевых добытчиков.
В теории объемы бурения сланца должны снижаться, а добыча падать. Но напомним, что существует определенная инерция, а также ценовое хеджирование части добычи производителями. У нас есть и опыт предыдущего кризиса 2014-2015 годов (когда цены упали, а Саудовская Аравия уже экспериментировала с ценовой войной). Однако никакой сюжет не повторяется один в один. И сейчас интересней всего понять, окажется ли реакция сланцевой добычи на обвал нефти аналогичной предыдущему кризису или нет. И основной вопрос (и надежды) в том, не окажется ли падение сланца более быстрым.
Напомним, что в прошлый раз, в конце 2014 года, буровые "посыпались" очень быстро, практически моментально после падения цен на нефть, но добыча потом даже росла — еще полгода. Каковы причины инерции и возможны ли отличия от ситуации пятилетней давности?
В прошлый раз работало множество неэффективных буровых установок — оставались и установки, бурящие вертикальные скважины на совсем старых традиционных месторождениях со сверхнизкой производительностью, бурились некачественные сланцевые участки. Кроме того, бурение проходило медленно — пару месяцев на скважину. После падения цен на нефть участники рынка стали бороться за эффективность и скорость работы (в частности, получило распространение кустовое бурение), в результате сейчас средняя скважина бурится около трех недель. Помимо этого, существовала и инерция массированного бурения. В результате обвал числа буровых (за полгода в пять раз!) не привел к падению добычи, только через полгода добыча начала медленно снижаться.
А что будет на этот раз? Бурение пока не падает, но можно ожидать, что добыча будет — пусть не сразу, но вскоре — также снижаться вместе со снижением числа буровых установок. То есть если в прошлый раз число буровых упало быстро, а добыча — значительно позже (через полгода), то сейчас можно ожидать более быстрой реакции. Правда, осталось дождаться самого падения объемов бурения, ведь пока с января мы здесь видим скорее слабый рост числа буровых.
Конечно, на самые яркие события 6 марта и последовавший за ним обвал цен сланцевые добытчики в любом случае не успели среагировать, а буровые установки не успели попасть в статистику.
Консалтинговая компания Rystad Energy вскоре после падения нефтяных цен опубликовала свой новый прогноз сланцевой добычи нефти в США. При 30 долларах за баррель WTI (вполне вероятный сейчас сценарий, котировки WTI в настоящее время примерно на этом уровне) компания предполагает, что объем добычи сланцевой нефти в США к концу года окажется на уровне начала текущего года (в ближайшее время — остаточный рост, затем небольшое снижение). То есть ни о каком быстром спаде объемов добычи речи не идет. Тут следует отметить, что компания Rystad Energy — один из самых компетентных аналитиков сланцевого рынка, но в то же время ее старые прогнозы на текущий год (свыше одного миллиона баррелей в день прироста добычи) были более оптимистичны для сланца по сравнению с другими, не менее известными, консалтинговыми агентствами. К сожалению, проверить, какой из тех прогнозов оказался бы точнее, мы теперь не сможем из-за кардинального изменения цен на нефть.
В любом случае для начала нам сейчас следует ждать снижения числа работающих буровых установок.
И основные надежды и ожидания более быстрого сворачивания сланца связаны с тем, что в этот раз на секторе висят огромные долги. И главное, что их уже не удастся эффективно рефинансировать с рынка — в условиях разочарования инвесторов. С последним обвалом цен на нефть акции наиболее отягощенных долгом сланцевых компаний упали в два раза за сутки, и это при том, что ранее котировки также планомерно снижались. К примеру, котировки американской Apache упали ниже восьми долларов по сравнению с 30 долларами в начале января. А в прошлый пик кризиса, в январе 2015 года, акция стоила свыше 60 долларов — то есть тогда еще были позитивные ожидания и возможности привлечения капитала.
Однако здесь нужно понимать и то, что "пузырь" и безрассудное бурение остались в прошлом, сейчас добыча нефти для сланцевых компаний — это деятельность, которая приносила при ценах на нефть даже в 50 долларов вполне ощутимый доход. И долги, и дивиденды выплачивались из этого дохода. Если же прекратить сразу все бурение, чтобы минимизировать капитальные расходы, денежный поток начнет иссякать по мере быстрого снижения производительности оставшихся скважин.
Поэтому в качестве базового сценария можно ожидать, что бурение в любом случае сохранится, но только на лучших участках, где добыча прибыльна и при текущей цене на нефть. Но так как, во-первых, цены на нефть упали, а во-вторых, рентабельных мест для бурения при ценах в 30 долларов в разы (по некоторым оценкам в десять раз) меньше, чем при нефти по 60, то денежный поток резко снизится.
Разумеется, вполне вероятно массовое урезание (а то и отмена) дивидендов, чтобы весь "усохший" денежный поток отправлять на гашение долгов. Известная компания Оссidental Petroleum уже объявила об уменьшении дивидендов на 86% (!), а также о снижении объема капитальных затрат с 5,3 до 3,6 миллиарда долларов.
Из всего этого можно понять, почему фактор долговой нагрузки столь критичен. Если вдруг денежного потока и на выплату долгов, и даже на уменьшенные капитальные затраты будет не хватать, компании полностью откажутся от нового бурения и будут направлять все выплаты на погашение долга. Это оптимальный для нас вариант развития событий, в таком случае в секторе начнется резкий спад.
Таким образом, от того, будет ли организована поддержка сланцевой отрасли, которая позволит рефинансировать долги, напрямую зависит объем нового бурения. Вполне вероятно, что такая поддержка в том или ином виде будет оказана.
Среди факторов неопределенности и возможной поддержки для сланцев — так называемые незаконченные скважины. Это уже пробуренные скважины, где еще не проведен гидроразрыв. Так как основная работа проделана, нужно совсем немного денег, чтобы запустить здесь добычу (хотя полные затраты с учетом бурения намного выше). Обычно такие скважины бурятся вследствие обстоятельств (например, уже заключенный контракт на бурение) и остаются в ожидании более высоких цен на нефть. Однако если компаниям нужны срочно средства на выплату долга, выбора у них не будет. Запуск таких скважин может даже увеличить добычу на сотни тысяч баррелей в день и выше!
Как и всегда, неопределенность в секторе высока. На одной стороне — риск банкротств и направление всех денег в погашение задолженностей, что означает резкий спад добычи: лучший для нас вариант. На другой стороне — возможная господдержка с рефинансированием долга и перспектива использования незаконченных скважин для поддержания денежного потока, что, соответственно, выльется в более слабое падение добычи.
Но с ростом цен на нефть добыча будет вновь увеличиваться, получается замкнутый круг. Что делать? Любопытно, насколько изменилась риторика официальных лиц США. Если раньше США были недовольны "картельным сговором" стран ОПЕК+, то сейчас, напротив, высказывается недовольство из-за разрыва этих отношений.
Вероятно, в известной дискуссии, что выгоднее для США и американского президента — дешевая нефть (следовательно, дешевый бензин, особенно перед выборами) или успех сланцевиков и самообеспечение нефтью (но это — дорогая нефть), Дональд Трамп склоняется ко второму. Напомним, что США в конце прошлого года уже становились чистым экспортером нефти и нефтепродуктов. Сейчас при сохранении текущих тенденций этот статус будет утерян.
При этом сама сделка ОПЕК+ развалилась в том числе из-за наличия сланцевых производителей, которые занимали все большую долю рынка. Эта разрушительная для всех участников отрасли ситуация ценовых качелей в теории может быть уничтожена тройственным союзом ОПЕК, "не-ОПЕК" (читай, России) и США. Сейчас это выглядит фантастикой, но аномальная ситуация на рынке делает такой вариант все более вероятным. Один из факторов, из-за которого США даже при желании не могли раньше вступить в такой союз, — наличие десятков и сотен мелких сланцевых производителей, координация с которыми невозможна.
Сейчас, когда мелкие и средние производители находятся под угрозой банкротства и окажутся в прямой зависимости от государственных мер поддержки, а крупные производители (ExxonMobil, Chevron) занимают все большую долю рынка и также заинтересованы в стабильных ценах, такие потенциальные договоренности осуществить проще. Повторимся, сейчас такой сценарий выглядит скорее как революционный, но и исключать такое развитие событий тоже нельзя.
