То, что двусторонние отношения между Китаем и Россией переживают «медовый месяц», давно и хорошо известно. С тех пор как Си Цзиньпин вступил в должность председателя Китайской народной республики в 2013 году, он встречался с российским президентом Владимиром Путиным более тридцати раз. Государственные СМИ Китая, включая международный телеканал на английском языке CCTV, изо всех сил трубят о солидарности между Пекином и Москвой, о прочности двусторонних отношений, в центре которых лежат личные встречи между Си Цзиньпином и Путиным.
Однако, для более полного понимания динамики китайско-российских отношений необходимо изучать и анализировать результаты не только саммитов на высшем уровне, но и встреч между высокопоставленными чиновниками двух стран. Особую важность в сфере иностранных дел и безопасности имеют «консультации» на уровне заместителей министров иностранных дел.
В апреле 2015 года в Шанхае состоялась «Первая консультация по вопросам безопасности в Северо-Восточной Азии», и с тех пор прошли в общей сложности восемь раундов переговоров на протяжении двух с половиной лет, до октября 2017 года. После этого, в январе 2018 года эти переговоры получили новое название – «Консультации по проблемам Корейского полуострова». Что обсуждалось на этих встречах? По какой причине тема консультаций сменилась с «безопасности в Северо-Восточной Азии» на «проблемы Корейского полуострова»?
Хотя информации недостаточно, и трудно найти убедительные доказательства той или иной точки зрения, в пресс-релизах двусторонних встреч все же имеются некоторые подсказки. Прежде всего, общим фоном для первых восьми раундов консультаций между Москвой и Пекином являлся американский Комплекс высотной зональной противоракетной обороны (THAAD), развернутый на Корейском полуострове. Противоречия по поводу размещения THAAD в Южной Корее возникли в июне 2014 года, когда генерал Кертис Скапаротти, тогдашний глава контингента вооруженных сил США в Корее (USFK), официально заявил о необходимости такого шага. В феврале 2015 года Чан Ваньцюань, в то время министр обороны Кита, выразил обеспокоенность китайского руководства по этому поводу в беседе со своим южнокорейским коллегой.
Собственно, на этом фоне и состоялась первая консультация между Пекином и Москвой. Когда Южная Корея и Соединенные Штаты в феврале 2016 года объявили о своем решении провести официальные дискуссии по вопросу о развертывании систем THAAD , Китай и Россия немедленно выразили свой протест. В течение примерно полутора лет с марта 2016 года по октябрь 2017 состоялись еще семь раундов переговоров между Китаем и Россией на уровне заместителей министров иностранных дел, на которых многократно выражалась обеспокоенность по поводу развертывания THAAD на полуострове. Однако, после того как Сеул и Пекин обсудили проблему THAAD в конце октября 2017 года, она больше не упоминалась в пресс-релизах по итогам китайско-российских переговоров.
Кроме того, усиление мирных настроений на Корейском полуострове, обусловленное, прежде всего, улучшением межкорейских отношений, судя по всему, стало причиной для изменения названия этих переговоров с «консультаций по безопасности в Северо-Восточной Азии» на «консультаций по вопросу о Корейском полуострове». На последней такой встрече, которая состоялась в январе 2018 года, как и следовало ожидать, обе стороны выразили позитивную реакцию на ослабление напряженности, которое в последнее время получило дополнительный стимул, связанный с подготовкой к Олимпийским играм в Пхенчхане в нынешнем году.
Они также отметили, что предпринятые ими меры, направленные на обеспечение мира, такие как китайское предложение о «двуедином подходе» и российская «пошаговая» дорожная карта, оказались эффективными и реалистичными решениями для урегулирования напряженности на полуострове. Разумеется, эти меры были тонко завуалированными попытками поставить под вопрос одностороннее влияние Вашингтона и ослабить давление на Пхеньян посредством своего активного участия в урегулировании таких проблем как таких вопросах как ядерная программа Северной Кореи. Именно поэтому важно отметить изменение контекста, общей ситуации, в которой было изменено название формата китайско-российских консультаций.
С марта 2019 года Москва и Пекин начали обсуждать на своих двусторонних консультациях на министерском уровне не только проблемы Корейского полуострова, но и другие вопросы, представляющие взаимный интерес. Например, на встрече в марте 2019 года в повестку дня был включен «афганский» вопрос. Очевидно, это было связано с активизацией мирных переговоров между Соединенными Штатами и движением «Талибан». Аналогичным образом, в круг тем обсуждения на встрече в августе 2019 года вошла «обстановка в Южной Азии». В ходе последней консультации, которая состоялась в январе 2020 года, предметом дискуссии была «ситуация в Азиатско-Тихоокеанском регионе».
