Субботнее: Сон старого оппозиционера

Однажды старик Козладоев пришел с очередного митинга оппозиции у Гостинного двора, где   с такими же как он выражал то ли свое несогласие с властью в очередной раз, то ли поминал какого-то либерального деятеля, почившего в бозе по принуждению, это не очень важно. На митинге собралось человек тридцать, с десяток похожих, как он профессиональных манифестантов с парой дежурных плакатов для прессы и примкнувших к ним слоняющихся от безделья кучки туристов и  зевак. Вообще, внешность старика была достаточно примечательная. От остальных неформальных  оппозиционеров, описать которых можно словами – синька или школота, его отличала экстравагантная внешность. Худощавый, седовласый с длинными волосами в хвостик, с испанской бородкой а-ля Троцкий, в потертой ковбойской шляпе, плаще и тяжелых сапогах.

Его часто видели в районе гостинки или грибанала, то распространяющим оппозиционные газеты у входа в метро, то в толпе ЛГБТ сообщества, иногда слетающегося на свою ми-ми-ми тусовку на угол Малой Садовой и Невского или просто праздно шатающегося  по Невскому проспекту от Аничкова моста до Дворцовой площади.

Здесь я немного отвлекусь от повествования с тем, чтобы накинуть немного понимания на личность Козладоева.

Еще лет сорок назад он честно работал в газетном киоске, что на углу Невского и Садовой, поэтому первым читал вечерние новости и знал все сплетни. Со временем газеты утратили свой статус сеять разумное, доброе, вечное и он, статус, целиком ушел в интернет.

Киоск закрыли, вместо него поставили какую-то рекламную тумбу, Козладоева за ненадобностью уволили, но наш герой без работы не остался и стал за деньги распространять у входа в метро  «всю правду» о режиме в виде газет помельче, где печатали криминальные новости, а так же сплетни о городских знаменитостях, к примеру такие, как Люська Нарусова не на шутку поцапалась с Валькой-губернаторшой  из-за квартирки в толстовском доме.

Сам Козладоев считал себя настоящим оппозиционером. В его системе ценностей оппозиция была поделена на три части:

Системная – оппозиция существующей системе, в своей превосходной степени эдакий макаревичивизм с лозунгами от: - Ельцин – наш президент, до Путин должен уйти, Мы здесь власть и все такое. Системщики митинговали редко, но отдыхали часто и богато. Их тусовкой были рестораны Жан-Жак и городские Старбаксы.

Не системная – это когда оппозиционерам система в принципе не мешает, но в остальном мире жить тошно. Их лозунги могут иметь настолько широкий диапазон протеста, что только диву даешься, как они все это совмещают. Например, от  - мы против убийства палками тюленей-бельков канадскими браконьерами, до - свободу ам Занзибара.

Несистемники недавно получили финансовый удар в поддых ,который внезапно нанесла маленькая девочка Грета, замкнув на себя все сколь значимые финансовые потоки и поэтому пребывали в явной финансовой жопе.

Себя же старик причислял к третьему, истинному виду оппозиционеров – систематическим.

Систематическим было абсолютно пофиг за кого выходить на протесты и митинги, чьи газеты или рекламу распространять. От выборов до выборов так они и жили.  Их заботило только одно – выходить на акции каждый день и, соответственно, постоянно нести в дом свою трудовую копейку. А поскольку все значимые мероприятия проходили по выходным, когда рабочий день шел за два, то системники после этого отдыхали четыре дня и лишь особо идейные (системные) выходили по будням, плюсуя отгулы к отпуску.

Ах, да, были еще и неформалы, но это уже совсем маргинальная часть оппозиционеров, страдающая тем, что ее отдельным членам частенько прилетало в бубен от благодарных сограждан. Поэтому о них либо хорошо, либо ничего.

Старик пришел домой, устало сел за стол на коммунальной кухне, уныло посмотрел на угол потолка, где в тепле горячей трубы отопления  колыхалось тараканье море, выпил жидкого чаю и пошел в свою комнату, чтобы лечь  спать.

Сон пришел не сразу, но через некоторое время он словно провалился в темноту. Из темноты послышалась какая-то музыка и голос сверху, твердо и настойчиво спросил – ну что, Козладоев, все митингуешь за лучшую жизнь?

- Не, ну а что в этом плохого? – невежливо вопросом на вопрос парировал старик.

- Что тебе не хватает, Козладоев? - снова спросил голос, - у тебя есть все.  - Можешь ходить куда хочешь,  можешь есть, что хочешь, можешь встречаться с кем  хочешь,  и никто тебя за это не осудит.

- Пенсия маленькая, чтобы ходить и есть, а встречаться с кем-то уже и не хочется. Вот и подрабатываю, оппозиционерствую, митингую во христе, распространяю газеты и разные слухи. Пока за это еще немного платят, чтобы на пиво и коммуналку заплатить – парировал Козладоев.

Не ври, на коммуналку у тебя льготы, ты же на чернобыльской АЭС блоком раненый и справка есть. – заметил голос.

- Если по-честному, то режим душит свободы, свободы мало, чиновники так беспредельничают, аж кушать не могу, коррупция, разгул, зашкаливает, вместо чтобы раздать пенсионерам, ракеты делают, балет просрали, а тараканы на кухне как были до революции, так никуда не делись, жируют сволочи. – сетует на жизнь старик.

- Дык, тебе и твоим шестнадцати упертым квартиросъемщикам предлагали переехать в квартиры в Кудрово. Ты же сам отказался, мол, здесь живу, здесь и умру. Ты умрешь здесь, между кухней и парадной, а тараканы останутся. Смотри, дом твой на капремонт пойдет, а у тебя никаких денег не хватит на его ремонт, что делать будешь? Все равно съезжать придется, но уже с тараканами в поля, а в Кудрово через 10 лет метро обещают. Мне ваш губернатор обещал. К концу второго срока, ей-ей, ну или к 2035 году точно. Одну станцию прорыть нужно, всего делов-то. Будешь на свои протесты по льготной карточке ездить. Продавай ты комнату пока не поздно и вали. – практично советовал голос.

- Хрена лысого я куда поеду! – не соглашается старик – как на гостинке тусовался, так тусоваться  буду. Я за все хорошее против всего плохого выступаю! Таково мое политическое кредо.

- Ты уже в 91-м довыступался, - язвительно заметил голос. – Чего тебе тогда не хватало? Все той же свободы, перестройки, колбасы, туалетной бумаги, сбросить оковы тоталитарного режима и чтобы на Канары, да?

- Тогда все было по-другому. – зло ответил старик.

- Ага, по-другому, как же. – еще раз съязвил голос. – Ну и что получил? Ни денег, ни оков не сбросил, ни канар, все. Что копил, все сбережения сгорели, а теперь что? Одни долги за кредитный телевизор? Вот раньше мог у приятеля по получки треху занять и отдать все ту же треху, а теперь приятель хрен даст, у самого ипотека, дети, внуки сопливые.  У банка тыщу занял, три отдай. Не отдашь, придут жлобы и отберут телевизор вместе с парой зубов в качестве приза.

- Зато я могу пива купить сто сортов и колбасы столько же и все без очереди! Раньше-то выйдешь пивка попить, надо в очереди час простоять, а водки купить, это вообще целое дело было – отбил веский агрумент Козладоев.

- Ага, пиво химическое, пенится от соды, колбаса без мяса, чистое ГМО, такое еще и в очередь покупать, дурнив нема. Пивка у ларька с друзьями попить, это же какое счастье было, а без друзей тоже ничего, пиво, оно ведь всех объединяло, прямо как сейчас интернет. Придешь к ларьку, выпьешь пивку, позабудешь тоску, друзья новые предложат скинуться по рублику, день заиграл новыми красками, вечер прошел, красота.  А сейчас что? Пива купить в любое время суток можно, оно уже в горло не лезет, то чешское, то мексиканское, одна херня, много не выпить, только отрыжка и живот пучит. Вам тут не  скучно, мальчики?

А что не так с водкой? Это вас разбаловали стабильной ценой на поллитровку. Не хочешь давиться в лабазе, купи у таксиста по двойной цене или самогону у бабки на раёне. Стабильное госкачество, понятно почему у таксистов цена завышена, за риск, за обслуживание, за доставку и логистику. Не за то ли боролись, за свободу торговли, за конец долбаной спекуляции? Сейчас наслаждайся, сто сортов и цена на водку в десять раз отличается, но дешевую пить не советую, наверняка паленая, раньше срока загремишь.

С мясом то же самое. Всем подавай много мяса, без костей и по госцене. Вот и ломились в магазины в то время, как здоровый частник уныло зевал у прилавка на рынке, грустно смотря на отличнейшее мясо даже не стойлового, а индивидуального содержания скотины, заботливо выкормленной хлебушком, вареными картофельными очистками с молочным обратом. Жлобы, вам что, за такое мясо трудно было заплатить 6 рублей, две госцены? Без костей, без жилок и не накачанное водой до невозможности. Никакой мираторговский супер-пупер-фейк блэк ангус, который тоже между прочим в два раза дороже обычного, не сравнится с наглым, розовым, вызывающим куском говядины на том рыночном прилавке. Его хоть пожарить было можно, а не сварить в сковородке. Нет, большинству нравилось лбы расшибать о мраморные прилавки мясных магазинов за рубленое вместе с будкой по 2-70р.. И что, мяса ели меньше? Да нифига подобного, не меньше, потому что работали больше, калории были нужны людям. В любой столовке были гуляш и котлеты из мяса, а не бизнес-ланч из какой-то гадости, пахнущей мясом. Котлеты в котлетных по 11 копеек, настоящие, хлеб и горчица - бесплатно.  Рупь в день на еду, красота!

Ты уже забыл про дежурных цыплят по рубль десять? А какой из них получался цыпленок табака, если с чесночком, посолить, поперчить и надавить сверху крышечкой! Это тебе не сраный безвкусный наггетс из забегаловки или разжиревший, как ядровый американец,  двухкилограмовый бройлер, напичканный гормонами и антибиотиками, не помещающийся на сковородку даже боком, вялый как вата и такой же безвкусный.

Вспомни творог, нет, не нынешний творог, а творог, который был у бабушек на рынке, это же просто песня! Жирненький, лоснился от влаги и никакого искусственного белка и пальмового масла. Никакой аллергии у детей. А то сегодня плеснут что-нибудь в молоко и ага, дети коркой покрываются, а некоторые задыхаются вовсе. Родителям говорят – ваши дети не усваивают молоко.

Ха, этих родителей на таком молоке вырастили с хлебушком, они все усваивали, а их дети нет. Смешно же.

Да, на все это нужны были деньги. Деньги вам, товарищи, еще никто не отменял!

Но в стране бездельников не было, все были трудящиеся и что самое главное, зарплаты все были как ночи летом в Питере - белые, субботы в Питере - черные,  пенсионный фонд не просирал деньги пенсионеров в мутных схемах каких-то бумаг, всем денег на пенсии хватало. По крайней мере, на эти пенсии можно было жить по-человечески.

И что сейчас? Сейчас семья  в какой-нибудь закадовской трешке, тратит на коммуналку практически бабушкину пенсию в 10-12 тыр., а еще эти кредиты, ипотека, мать ее…  – тут голос затих.

- Во-во, а где справедливость, справедливость где, я тебя спрашиваю? – не на шутку разошелся Козладоев.

- Ах, так тебе еще и справедливости не хватает? – возмутился голос. – Вот была у тебя справедливость 30 лет назад, образование бесплатное, медицина, зарплата хорошая, а самое главное, у тебя была идея. Пусть бредовая, пусть несбыточная, но она была и все к ней стремились, и свое стремление доказывали два раза в год, на 1 мая и 7 ноября.

А что теперь? Справедливость просрана, кредо у тебя есть, а идеи нет. А какое кредо без идеи? Это как пузырьки без газа, взбзднуть хочется, а нечем, ты же не таракан какой-то, безыдейный? – язвительно спросил голос.

- Да, нет у меня никакой идеи. – задумался Козладоев.

- Пробовал я за наше капиталистическое будущее топить, дык, капиталист нас санкциями душит. Не нужно капиталисту наше российское капиталистическое будущее, мол, своего девать некуда, и они жопой чуют, что им самим с их идеей скоро случится кирдык. Потом топил за нашу и вашу свободу. Посмотрел народ на скачущих хохлов  и понял, что нашей свободы нам очень даже и не мало.

И вот вроде все у нас налаживается, денег немеряно, из всех фондов торчит, все и не освоить.  Мы в ипотеках, как в сору роемся, маткапитал раздают, в медицину ввалено столько, что теперь к нам едут лечиться, автомобили уже просто некуда ставить, ракеты пуляют как надо и куда надо. Что такое нацпроект, это хоть и с опозданием, но выучил даже Орешкин. Отдых в Турции уже  не вставляет, в Болгарии грязно, Канары надоели, в Сочи дорого, Бали далеко, а Крым после разорения хохлами еще не восстановили, комфорту маловато. Можно еще на Байкал или Алтай… - задумчиво бормотал старик.

- Ты это, углубляйся, скрепляйся, говорю, в скрепах, там где глубинный народ, там и идею свою сыщешь – советует голос.  - Но без идеи к гостинке больше не приходи. Стыдно же. Ну что такое, оппозиционер и без идеи? Ты же не маргинал какой-то из неформальной оппозиции? И революции не предлагай, никто с тобой собственностью делиться не собирается, это уже непопулярно в народе. У народа помимо цепей и булыжников уже хоть и маленькая, но собственность появилась, хрен отдаст. Ты давай, креативь, ты же все-таки почти пенсионер, как-никак авангард креативного класса, наставник, блин, понимаешь – Уверенно советовал голос.

Но тут музыка заиграла громче и громче, старик услышал до боли знакомое – доброе утро, товарищи,  и напев – по порядку, на зарядку, на зарядку становись, и проснулся.

Идея, идея - пульсировало в мозгу Козладоева. -  Мне срочно нужна идея, тогда мы еще постоим за нее. Как же без идеи-то? За что бороться, о чем мечтать? Без идеи уже никак нельзя, а чисто за бабло, я же им уже не какая там тварь продажная. То-то смотрю, оппозиция народом редеет, а это они, оказывается, разбежались, идею ищут – осенило Старика.

Пойду на Невский, пройдусь, посмотрю, может кто там за идею еще и не знает, поговорим, предложим, обсудим.

К его сильнейшему удивлению на улице уже обсуждали две вещи. Национальную идею и новую Конституцию, причем все никак не могли понять и расходились во мнении, нужно ли прописать национальную идею в Конституции или Конституцию написать на основе национальной идеи…

Но это уже совсем другая история, и что еще может присниться Козладоеву ближе ко дню  рождения вождя мирового пролетариата, об этом пока никому еще ничего не известно.