В Кремле состоялись переговоры между президентом России Владимиром Путиным и президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом. На сей раз в череде многочисленных личных встреч лидеров двух стран нынешняя носила критический и даже чрезвычайный характер.
В ходе последних событий в прямое боевое столкновение вступили вооруженные силы Турции и Сирии, что грозило появлением в регионе еще одного острого вооруженного конфликта с самыми непредсказуемыми последствиями. Это уже не говоря о том, что могли пойти под откос выстраиваемые усилиями Путина и Эрдогана многопрофильные и исторические беспрецедентные взаимоотношения в самых различных сферах, включая военно-техническую. Остановить набиравший силу негативный сценарий диктовалось национальными интересами России и Турции. И этого удалось достигнуть.
Как заявил Путин на совместной с Эрдоганом пресс-конференции, «мы согласовали совместный документ, положения которого огласят министры иностранных дел. В нем изложены те решения, которые мы вместе с господином Эрдоганом выработали в ходе сегодняшних более чем шестичасовых консультаций». Главы МИД России и Турции Сергей Лавров и Мемлют Чавушоглу озвучили этот документ. Его базовые положения сведены к следующим позициям: прекращение всех боевых действий по существующей линии соприкосновения с полуночи 6 марта; Россия и Турция создают коридор безопасности шириной шесть километров к северу и югу от трассы М-4 в Сирии; Россия и Турция с 15 марта начинают совместное патрулирование вдоль трассы М-4.
Внешне может показаться, что речь идет в целом о простых и напрашивающихся решениях. Однако за всем этим стояла напряженная переговорная работа (Путин и Эрдоган вели дискуссию на протяжении шести часов), которой предшествовали мощные аналитические исследования, предпринимаемые Москвой и Анкарой. Тем более что, по словам российского президента, «Москва не всегда разделяет оценки Анкары по происходящему в Сирии».
Многое из происходящего осталось, конечно, за кадром, если иметь в виду перспективы урегулирования ситуации не только в Идлибе, но и в Сирии в контексте астанинского процесса. К тому же в ходе идлибского кризиса была выявлена «ржавчина» в турецкой дипломатии, когда она безуспешно пыталась заручиться поддержкой своих западных партнеров, чтобы, как заявлял турецкой телеканал Haber turk, «вести диалог с Путиным с позиции сильного». Не получилось, как говорится, ложечки нашлись, но осадок остается.
Что дальше? Конечно, московские решения по Идлибу носят промежуточный характер, потому что нет полной ясности как, когда, а главное, кто станет выдавливать радикальных исламистов из зоны деэскалации. В провинцию Идлиб ранее эвакуировали боевиков и их семьи со всей Сирии, сегодня там образовался «анклав», который насчитывает до четырех миллионов человек, из них около двух миллионов — коренные жители.
Эксперты задаются вопросом, как убедить их покинуть родные места? Если силой оружия, то впереди большие человеческие жертвы, да и столкновение с Турцией неизбежно. Поэтому напрашивается диалог Анкара — Дамаск, к чему Эрдоган пока не склоняется. Возможно, в этой связи следовало бы «заморозить» ситуацию в Идлибе. Но как дальше поведет себя Турция? Не попытается ли начать «временный» раздел Сирии на анклавы: асадовский (арабо-алавитский), проиранский, арабо-суннитский, протурецкий и курдско-арабский (проамериканский). Возможен и совместный российско-турецкий контроль над Идлибом, иначе говоря, план «Б».
Сейчас главное — остановить кровопролитие в Идлибе. Будем считать, что серьезный шаг в этом направлении в Москве сделан через так называемую кризисную дипломатию. Теперь необходимо добиваться переломного момента, чтобы в будущем избегать эскалации между двумя странами. Так что работы и событий впереди еще будет немало.
