В крошечном южноафриканском королевстве Лесото случился чудовищный политический и моральный кризис, похожий на помесь бразильской мелодрамы и детективного сериала. Премьер-министр Томас Табане, один из самых авторитетных в стране людей, подал в отставку в связи с обвинением его самого и его жены Мэсайи в убийстве его бывшей жены Липолело. Что же произошло?

58-летнюю Липолело Табане убили 17 июня 2017 года в пригороде столицы Лесото Масеру Ха-Масана из засады, когда она подъезжала к своему дому. Ее шофер Тато Сабилла получил ранения. Это случилось за два дня до того, как ее муж Томас Табане должен был пройти процедуру инаугурации на пост премьер-министра страны. Инаугурация превратилась в церемонию скорби по Липолело, а сам премьер Табане находился в трауре, о чем говорил с трибуны.

Не то чтоб Липолелу очень любили в Лесото, но чета Табане – это старейшие и самые известные политики изолированного государства, анклава, полностью окруженного Южной Африкой. Там не бывает преступлений, и убийство первой леди – что-то сравнимое с пришествием инопланетян.

Томасу Табане – 82 года и в браке с Липолелой он прожил 25 лет. Вместе им пришлось пережить многое. В отличие от похожего крошечного южноафриканского королевства, Свазиленда, где власть короля практически не ограничена, Лесото – конституционная монархия, где король Летсие III правит, но не управляет, а живет в свое удовольствие. Премьер-министра назначает парламент, а доминирует партия Всебасутский Совет, который и возглавляет и Томас Табане. Тем не менее, Лесото перманентно находится в правительственном кризисе, который обычно порожден внутренними причинами.

ЮАР уже порядком утомили постоянные личные конфликты в анклаве. Лесото – единственное в мире государство, целиком расположенное на высоте более 1400 метров над уровнем моря и единственное в Африке – моноэтничное. Племя сото сбежало в эти непроходимые горы от зулусов во время «мфекане» («перемалывание» на языке зулу – кровавый геноцид соседних народов, которые устроили зулусы в первой половине XIX века с целью расширения своей людоедской империи) и с тех пор живет изолированно. Даже англичане не подчиняли себе напрямую Басутоленд, как они называли современное Лесото, а бурам и тем более было не до горцев-сото.

Липолело Табане (фото: China TV)

Две алмазные (кимберлитовые) трубки, с которых и живет Лесото, принадлежат, конечно Dе Beers, но корпорация честно делится с королем и прочими значимыми людьми из племени сото. Моноэтничность государства, как это не странно для Африки, порождает постоянные внутренние конфликты, поскольку племенная и политическая элита конечна по численности и постоянно борется за власть, в том числе и путем браков по расчету.

Но с Томасом Табане случилось прямо противоположная история. Его семейная жизнь с Липолело не заладилась примерно с 2012 года. Супруги стали жить раздельно, но Липолело по законам Лесото имела статус «первой леди» (жены короля имеют другой статус) и пользовалась записанными в конституции привилегиями, в том числе и личным финансированием из бюджета. Бракоразводный процесс шел ни шатко, ни валко, и ситуация стала портиться, когда вокруг главного политика Лесото Томаса Табане появилась Лиабилу Рамохоли, более известная в местных светских кругах как Мэсайя, на 38 лет его младше. В период с 2012 года по настоящее время Мэсайа умудрилась подмять под себя систему полиции и службы безопасности Лесото.

Но Томас Табане – католик, что немного отличает его от большинства сото, среди которых доминирует баптистская церковь с сильной примесью шаманизма. При этом в свои 82-года Табане выглядит и чувствует себя примерно на 50, чем гордится, а по стране распространяются слухи о его принадлежности к шаманским родам, которые даровали ему вечную молодость. Скорее всего, Томас Табане сам эти слухи и распространяет, но факт остается фактом – всем бы так выглядеть, и неважно, ест ли он завтрак в ритуальных целях крокодильи яйца или нет. Другое дело, что вопрос о разводе Томаса Табане с Липолело католическая церковь одобрить не могла ни при каких обстоятельствах, и дело дошло до Верховного суда.

Верховный суд Лесото прошение премьер-министра о разводе в 2017 году отклонил и отдельно прописал, что Липолело Табане сохраняет за собой юридический статус «первой леди», то есть за ней также юридически закреплены выплаты из бюджета и отчисления от ряда фондов, включая алмазный и борьбы со СПИДом. Но с 2012 года с Томасом Табане жила новая гражданская жена Мэсайа. Все это время она по факту использовала статус «первой леди», получала деньги и прибирала к рукам управление алмазодобывающим государством при 80-летнем муже, пусть он и выглядит на 50. Случился скандал. Верховный суд не признал развод четы Табане действительным и потребовал от Мэсайи вернуть полученное. Даже на момент смерти Липолело ее развод с Томасом Табане не считался юридически действительным.

Через месяц после убийства (даже не выдержав формальный траур) Липолело Табане премьер-министр и Мэсайя сочетались браком по католическому обряду на центральном стадионе города Масеру (в Африке все значимые государственные церемонии проходят на стадионах). Через год начались скандалы по делам о коррупции в околоправительственных фондах, связанных с Мэсайей. Люди, связанные с этим, стали массово бежать в ЮАР. Верховный суд продолжал упорствовать и не признавал за Мэсайей Табане статус «первой леди».

Расследование убийства Липолело Табане взял на себя суперинтендант полиции Лесото Холомо Молибели. До этого момента дело считалось «висяком», и тогда представлялось, что первую леди страны убили неустановленные вооруженные лица. Однако полковник Молибели проделал обычную, но не свойственную Южной Африке полицейскую работу. 23 декабря 2019 года шеф полиции написал премьер-министру очень вежливое письмо, в котором изложил примерно следующее: «господин премьер-министр, следствием установлено, что на месте преступления был только один сотовый телефон и с него был сделан звонок на другой сотовый телефон, который, к сожалению, как установило следствие, принадлежит Вам». То есть, убийца отчитался о проделанном лично премьер-министру.

Мэсайя Табане (фото: Ezekiel Morake/AP/ТАСС)

После этого Мэсайя Табане исчезла. Сбежать из Лесото некуда. Единственная дорога ведет в ЮАР через перевал, где блокпост. Полиция заявилась в дом премьер-министра, застала его в постели, но его жену там не обнаружила. Премьер Табане сказал, что он не знает, где она. Мэсайю объявили в розыск, и через две недели она сама сдалась в полицейский участок в Масеру. Сутки она просидела в камере, на утро ей предъявили обвинение в организации убийства бывшей жены своего мужа и ранении ее шофера. На суд она пришла в традиционном для народа сото розовом платье при большой поддержке родственников и сторонников. Суд отпустил ее под залог 1000 лоти (примерно 61 евро), с чем она и ушла.

В прошедший месяц Томас Табане ездил в ЮАР, стремясь добиться от президента Рамафозы поддержки, но, судя по всему, ее не получил. И вот 20 февраля он официально объявил о своей отставке с поста премьер-министра, и ему, как и Мэсайе, предъявлено обвинение в организации убийства своей бывшей жены.

В местной и южноафриканской прессе все происходящее окрестили «переворотом в постели», имея в виду в том числе и то, как быстро Мэсайя успела переключить на себя деятельность некоторых финансовых фондов и работу местной службы безопасности. На улицы Масеру уже несколько дней выходили демонстрации с плакатами «Табане должен уйти». Теперь он ушел, и Лесото ждет новый избирательный цикл.

Вся эта история очень характерна для стран Юга Африки, в которых порой работают не псевдодемократические процедуры, а личные и внутриплеменные отношения. Как чуть ранее в Зимбабве, причиной внутриполитического кризиса стали амбиции относительно молодой (по сравнению со своим мужем) жены фактического правителя страны. Но в отличие от Зимбабве, Мэсайя Табане пошла на открытое убийство бывшей жены премьер-министра, поскольку Верховный суд отказывался признавать их развод правомочным, и ее статус «первый леди» был поставлен под вопрос.

С одной стороны, это, конечно, чисто мелодраматическая история. А с другой – политическая проблема неустойчивых стран, где слишком личное становится слишком государственным. Личную жизнь от политики они отделить пока еще не в состоянии.