Предложение Патриарха Кирилла внести в преамбулу Конституции упоминание о Боге ожидаемо вызвала треск шаблонов и истерику воинствующих атеистов. Глупыши тут же начали вспоминать о светском государстве, отделённом от всего религиозного. И тут же первая загвоздка — Патриарх сказал не о Церкви, не о православии даже, а о Боге.
И это несколько не отменяет светскость государства и пресловутую отделённость от церкви. В конституциях многих стран мира, в т.ч. так называемых цивилизованных, говорится о Боге. К примеру, в конституции Аргентины не только испрашивается благословение у Бога как у источника разума и справедливости, но и фиксируется, что «федеральное правительство поддерживает культ Римско-католической апостольской церкви».
В Польше и вовсе граждане делятся на тех, «кто верит в Бога как источник правды, справедливости, добра и красоты» и тех, «кто не разделяет этой веры, но уважает эти универсальные ценности как возникающие из иных источников». Третьих не дано или они по умолчанию не считаются гражданами Польши.
И это спустя столько столетий богоборчества и секулярности! Вообще-то исторически само появление конституции подразумевало ограничение власти монарха и духовного авторитета церкви. Совсем другое дело — мусульманские страны, к примеру, в Саудовской Аравии конституцией названы Коран и Сунна. Всё равно как если бы в России назвали конституцией Новый завет.
Но Патриарх, предвидя истеричное сопротивление адептов общества потребления понимая недостаточную воцерковлённость народа, предлагает самый минимальный вариант, некий первый шажок — упоминание Бога как некоей возвышенной идеи для всех, и верующих всех конфессий, и неверующих, чтобы она формировала "нравственность и личную, и общественную, и политическую".
Очень мудрая позиция человека, который стремясь к заветной цели, тем не менее не пытается пойти напролом, по головам людей, а действует вдолгую. Бог в конституции как универсальный духовный абсолют — это уже немалое завоевание в эпоху безбожия. В то же время предвижу, как это возмутит воцерковлённых православных, что не говорится конкретно о Иисусе Христе и истинной апостольской Церкви (как в той же Аргентине). Более того, могут даже прозвучать провокации, что, мол, в конституции имеется в виду идол и антихрист. Но всё это от лукавого, и ему нельзя поддаваться.
Другая опасность — чтобы это не было упоминание ради упоминания, приторная формальность, которая достигнет ровно обратной цели. Так, уже прозвучало в Госдуме (от первого зампреда комитета по законодательству), что Патриархом предложен бог как «некая абстракция». Ни в коем случае нельзя так делать! Абстракция — это что-то выхолощенное, а значит равнодушное, то есть безверие и получится бог как некий фетиш. А это автоматически убьёт то, на что уповает Патриарх — на возвышенную идею, побуждающую к нравственности.
Наоборот, формулировка о Боге должна быть написана прочувственно и искренне, наиболее точными и простыми словами, чтобы будила в душах людей веру. В конституции нужна не абстракция о боге, а присутствие Слова Божьего, перед которым равен «и эллин, и иудей», которое дойдёт до сердца каждого. То есть не столько упоминание о Боге, сколько освящение Богом сводов правил человека. И тогда, возможно, Конституция России превратится из американской инструкции в современный извод Русской Правды.
