С тех пор я твёрдо возражаю против войны (или «военной интервенции», «мирного принуждения» или любого иного термина, который предпочитают использовать, чтобы сделать вид, что это не война), когда бы это не предлагалось. Я высказываюсь в пользу постоянных сокращений оборонных расходов в странах, где я живу и гражданином которых являюсь (Соединённое Королевство и Канада). Я публиковал научные статьи и главы в учебниках, отвергая «гуманитарные интервенции», «ответственность по защите», «обязательства восстановления» и так далее. Я даже написал небольшую книгу («Делая меньше меньшими средствами»), где утверждал, что Соединённое Королевство не только сэкономило бы деньги, но было бы намного более безопасным, если бы тратило меньше на оборону и меньше принимало участие в попытках навести порядок в мире с помощью использования военной силы. Я снова повторил это утверждение несколько лет спустя в паре работ для британского экспертного совета, Института экономических отношений.
В то же время, пользуясь своим положением «публичного интеллектуала» я перебрался в мир статей напротив редакционных и политических работ, в стремлении повлиять на общественное мнение вне научного сообщества. В декабре 2002 года, например, я написал статью для Spectator с осуждением приближающегося вторжения в Ирак и высмеивал мысли о том, что Ирак завален оружием массового поражения, и только инспекторы ООН и могли его найти. И позже в статьях для Ottawa Citizen и других изданий я выражал скептицизм в отношении военных и гуманитарных операций НАТО в Афганистане, равно как и в отношении возможного военного успеха в Ираке, бомбёжек Ливии и желания свергнуть Башара аль-Асада в Сирии, помимо прочего.
Я вовсе не ожидал, что хоть что-то из этого окажет немедленное воздействие на государственную политику. Но я чувствовал, что кому-то надо это сказать, и надеялся, что мои работы могут внести хоть небольшой вклад в постепенное изменение интеллектуального климата. Если нет ничего другого, они предложат идеи для обсуждения, которые могут быть подхвачены другими в какой-то момент позже, когда внешние обстоятельства изменятся настолько, что станет очевидным, что необходима смена направленности. «Конечно», думал я про себя, «те, кто несут ответственность, в итоге осознают, какую неразбериху учинила их политика и захотят найти альтернативу. Так сейчас надо заранее подготовить почву».
Оглядываясь на всё это, я не вижу, что сильно ошибался в отношении аморальной и контр-продуктивной природы военной политики, которой следовализ государства в прошедшие 20 лет. Но был совершенно неправ в последнем — в том, что те, кто несут ответственность, однажды проснутся и осознают глупость своей политики. Два десятка лет сплошных провалов, и не только для меня, но и для всех, кто приводил аргументы против вмешательства, но только наше правительство продолжает вкладывать огромные деньги в бессмысленные военные предприятия. В более широком смысле нет абсолютно никакой ответственности за многочисленные провалы, сопровождавшие эти предприятия. Статьи, размещаемые в противовес редакционным колонкам ведущих СМИ (противоположная точка зрения), например, остаются с той же доминирующей риторикой и во многих случаях их пишут даже те же люди, что привели нас к войне в Ираке, трясине в Афганистане и хаосу в современной Ливии. Вера в то, что западные державы олицетворяют собой «добро» в мире и обладают моральным правом, даже обязанностью, использовать военную силу против тех, кто олицетворяет собой «зло», по-видимому, укоренилась, как никогда. Альянс после холодной войны, заключенный между фанатичными ястребами справа и либеральными сторонниками интервенций за права человека слева, похоже держит нашу государственную политику железной хваткой.
Как это произошло? Как эта катастрофическая неразбериха, которую устроили США и их союзники (в основном бритты) в Ираке не позволила нам даже хоть как-то повлиять на государственную политику, и настолько, что мы оказались на этой неделе всерьёз рассматривать перспективу войны между США и Ираном? Двадцать лет размышлений о причинах войны дали мне следующие возможные объяснения, и порядок тут не важен:
- Избежание когнитивного диссонанса: признание, что доминирующая парадигма прошедших 20 лет была неверна, вызовет огромную головную боль когнитивного диссонанса у ведущих Западных государств. Нам бы пришлось признать, что мы совершили ужасающие преступления, что совершили огромные ошибки, и что мы действовали явно аморально и противозаконно. Признание это стало бы опустошительным ударом по легитимности Запада в целом на международной арене, равно как и легитимности правящих элит отдельных государств. Намного легче делать вид, что дело совсем не в этом, и в том, что пошло не так, ошибка не нашего основного подхода, а просто того, как он воплощался. Тогда решение не в изменении направления, а в том, чтобы делать то же самое снова, но лучше.
- Влияние военно-промышленного комплекса: в полном смысле слова нет такой вещи, как ВПК, нет официальной организации, в которую входят определённые люди. Но неофициально ВПК вполне определенно существует. Его члены обладают чрезмерным влиянием на государственное принятие решений, на которое они влияют так, чтобы это было на пользу их интересам. Результат — угроза инфляции, чрезмерные военные расходы и предпочтение военных решений проблем, с которыми лучше бы разобраться иначе.
- Военная гегемония: проще говоря, мы используем военную силу, потому что можем. Западная военная гегемония такова, что мы можем бомбить любого и вторгаться почти к любому, не слишком переживая о результатах. Это создает огромный соблазн так и сделать, особенно поскольку иначе наша военные просто сидят сложа руки. Мэдлин Олбрайт жаловалась Колину Пауэллу «Какой смысл иметь превосходные войска, о которых вы всегда говорите, если мы не можем их использовать?» — и это демонстрирует всё весьма ясно.
- Демократия и её отсутствие: демократия — или, точнее, необходимость сталкиваться с постоянными перевыборами — создает у политиков весьма нежелательное стремление. В частности, это ведёт к навязчивой идее выглядеть «сильным». Слабость рассматривается (верно это или неверно), как фатальная для выборной системы. Соответственно, ощущается необходимость «сделать что-то». Краткость электорального цикла создает предпочтение действию, а не бездействию. В то же время это предпочтение связано ещё и с серьёзными недостатками нашей политической системы, а превыше всего тот факт, что они не стол демократичны, как кажутся. Например, опросы общественного мнения в Америке показывают, что в целом общество хотело бы, чтобы США ушли с Ближнего Востока, а правительство одно за другим только больше погружается туда. Влияние ВПК, «глубинного государства», отсутствие отчётности, упомянутое выше, доминирование мнений за войну в СМИ и так далее, всё в этой динамике играет свою роль. Как и активисты определённых (иногда под влиянием энтузиастов или диаспор) лоббистских групп.
- Высокомерие: «победа» Запада в холодной войне представляется многим так, что «история» доказала, что западный либерализм прав. Правота вкупе с силой, упомянутой выше, привела к вере у то, что нет ничего, что мы не могли бы сделать, если на то будем наша воля.
- Невежество: почти столь же велико, как наше высокомерие, наше невежество в отношении реалий стран, с которыми мы действуем военным образом. Высокомерие и невежество взаимосвязаны — именно первое не позволяет нам осознать распространённость последнего.
- Идеология: западные государства охвачены идеологией универсальности, которая говорит о международных отношениях, разделении мира на «хороший» (либеральный, прозападный) и «плохой» (нелиберальный, антизападный). Эта идеология не терпит несогласия. Практические аргументы, вроде принесли ли больше пользы военные действия или вреда, отвергаются в пользу моральных — Касем Сулеймани должен был умереть, поскольку был «чудовищем», Каддафи был «злодеем», Саддам был «плохим парнем» и так далее.
- Заблуждение: существует масса литературы на тему роли заблуждений в международной политике, самая заметная работа Роберта Джервиса. Она очень уместна. Государства постоянно неверно понимают действия, предпринятые другими государствами ради собственной обороны, и воспринимают их как потенциально враждебные, не умея оценить изменения позиции других со временем (на жаргоне психологов «слепота к переменам») и так далее.
- Групповое мышление: различные многосторонние структуры Запада, в том числе альянс НАТО, в этом отношении не помогают. Западные руководители — политические и военные — все состоят в одном клубе. Они хотят ладить друг с другом и не хотят отличаться. Так и идёт. Несогласие подавляется. Конечно, это немного преувеличено, но есть и зерно истины — сколько сожалений вызвало вторжение в Ирак среди членов НАТО? Сколько государств нарушили статус-кво с США из-за политики в отношении Ирана? И так далее. Немногие.
Это убийственная смесь, и она приводит меня к некоему революционному выводу. 20 лет я придерживался взглядов, что мы можем спорить о нашей мании военных интервенций, что мы можем логически убеждать наших руководителей сменить курс. Посреди опасности войны на этой неделе, я в этом уже не уверен. Проблема намного глубже, чем политические причины. Многочисленные войны двух прошедших десятилетий уходят корнями в структурный дефицит нашей внутренней политической системы, в доминирующую политическую идеологию, в систему владения и контроля СМИ и в более широкую международную систему. Если мы на самом деле хотим покончить с этими войнами, нам надо отойти от указаний на то, насколько они тщетны и контрпродуктивны, и начать обращаться к более широким структурным проблемам. Это будет непростой задачей.
Комментарии:
RS.
Я горжусь, что вы канадец
PaulR
Спасибо!
Adrian E.
Я не столь уверен, что все эти войны «контрпродуктивны». Это зависит от того, какова цель. После столь многих «гуманитарных интервенций», которые привели к ухудшению гуманитарной ситуации и определённо не усилили позиции либеральной демократии, я нахожу крайне сложным поверить, что подобные идеи действительно были целью. Становится более правдоподобными, что достигнутые результаты сравнимы с целями, и что, следовательно, эти войны на самом деле, не контрпродуктивны.
Для оружейной промышленности, у которой масса влияния во многих странах, вряд ли проблема, если результатом «интервенции» стали несостоявшиеся государства и продолжающееся насилие, а не наоборот.
Возможно, большую роль играет то, что общее экономическое развитие указывает на сдвиг в сторону ситуации, когда доля западных стран (Северной Америки, Западной Европы) уменьшается, а доля других, в том числе Китая и других не-западных стран, увеличивается. По-видимому, некоторые люди в странах НАТО подумали, что могут замедлить сдвиг влияния, обратив больше внимания на военные дела, где огромные военные расходы и военные базы по всему миру , которых никогда не было ни у какой прошлой империи, могут это продемонстрировать, а это означает сдвиг внимания мировой политики на военные вопросы, что легче, когда есть больше насилия и напряжённости.
Если цель состоит в том, что «каждые десять лет или около того США необходимо выбрать какую-нибудь маленькую страну и избить её, просто чтобы показать миру, как мы понимаем бизнес» (Майкл Лидин), то это мафиозные методы запугивания стран, чтобы они подчинились ( в области геополитики, экономики и так далее), и эта угроза работает так же хорошо, а то и лучше, если последствия этого «избиения» очень плохи для стран, ему подвергшихся, и они впоследствии страдают многие десятки лет.
На основе того, что можно наблюдать, подобные цели выглядят намного более правдоподобными в качестве мотивации для начала войн, чем идеи либеральной демократии и прав человека, и тогда может быть отнюдь не очевидно, что эти войны контрпродуктивны в этих целях.
Конечно, я не думаю, что идеологические мотивы, используемые для публичного обоснования этих войн, неуместны, даже когда не очень-то правдоподобны. Без них «продажа» войн общественности была бы ещё более затруднена. Я даже думаю, что некоторые политические деятели, которые продвигают западные агрессивные войны, даже верят в эти возвышенные обоснования (хотя многие другие, более решительные, должны быть в курсе, что вряд ли это реальные цели). Важно указать, что эти войны контрпродуктивны относительно неправдоподобных возвышенных обоснований. Но я думаю, мы можем пойти дальше и утверждать, что результаты этих войн настолько полно противоречат тем возвышенным целям, что эти возвышенные цели полностью неправдоподобны в качестве мотива для начала войн.
Mao Cheng Ji
Можно, я предложу немного иной способ размышлений:
1. война — продолжение политики иными средствами и
2. основной политический курс прошедших пары десятилетий состоял в глобализации (или «неолиберализме», «вашингтонском консенсусе», как хотите назовите).
Глобализация — обширный проект, попытка уничтожить Вестфальскую систему и поставить свободное перемещение капитала выше национального суверенитета. На самом деле Вестфальские государства нужно быть трансформировать в некоего рода региональные службы, несущие ответственность за управление ресурсами (трудом и инфраструктурой), для прибылей Капитала.
Очевидно, это вызвало реакцию, сопротивление с различными элитами и массовыми движениями, отвергающими идею превосходства Капитала.
В некоторых (большинстве) случаев элиты покупаются, а движения подчиняются, но иногда это сделать слишком трудно или даже невозможно. И, следовательно, ну, случаются войны.
A.I.S.
Нечто, что по-моему, с этим взаимодействует, это то, что я бы назвал «чёртовой обратной реакцией».
По сути, они верят, что назначены на свои руководящие посты из-за своей «веры» (в западную/американскую исключительность), которая дает им право «дальновидного подхода», чтобы «стоять выше и видеть дальше», чем другие, чем простонародье их собственных стран (элиты становятся учтиво презрительными к обычным людям, а теперь это уже открытое презрение). Дело в том, что их вера, которая к тому же ещё и их пропаганда, настолько центральна для их мышления, что они не могут сформулировать эффективную, основанную на реальности, стратегию. Из-за отсутствия эффективной, основанной на реальности, стратегии их стратагемы часто неудачны. Неудивительно, что эти элиты в конце концов очень по-человечески винят зловредных внешних «РУССКИЕ!!!» или внутренние силы «ТРАМП» в своих провалах, даже хотя первые очень мало что могут сделать в целом, а последний является симптомом дисфункции элиты, а не причиной.
По сути, провалы заставляют их менять свою веру на версию, которая ещё более противоречит реальности (и, довольно интересно, более «выборочна» в смысле количества людей, которые с удовольствием её принимают. Я думаю, что вынужденная приверженность иррациональной вере обладает особенно сильным воздействием, вытесняя более идеосинкратических аналитиков, кого вы обычно хотели бы читать, поскольку они создают различные доклады, дающие их начальникам различные варианты), это приводит к тому, что реальность ещё более расходится со стратегией, что приводит к ещё большим провалам.
moon
Babble Alert:
Война в Косово была, как вы могли бы сказать, моей «красной пилюлей» на тот момент, когда я перестал быть лояльным военным офицером своей молодости и стал человеком, который осознал, что его страна были не против военной агрессии вкупе с щедрой дозой фальшивок и пропаганды.
Да, для меня тоже это стало сдвигом парадигмы. Для нас, немцев, в целом.
Оглядываясь назад, это было лишь прелюдией к дальнейшему движению к иракской войне. «Барабаны войны» для общественного потребления. Используя стиль Трампа, настоящий или фальшивый интеллект? Уже тогда политики, по-видимому, были столь же прозрачны, как позже притворялись американские политики.
Операция Подкова. Управление восприятием? Тогда так воспринималось.
Википедия: Бывший министр иностранных дел Болгарии Надежда Нейнски в 2012 году признала, что тогдашнее правительство Болгарии передало информацию Германии и НАТО о мнимом плане Милошевича по этнической чистке Косово. Она сказала, что передала документ об операции тогдашнему министру иностранных дел Германии Йошке Фишеру в апреле 1999-го, хотя Нейнски и отрицала это в марте 2000-го. Нейнски подчеркнула, что министр иностранных дел Германии Фишер воспринял доклад болгарской военной разведки крайне серьёзно. Она добавила, что болгарское правительство еще в 1999 году пошло на то, чтобы обеспечить НАТО этот доклад о плане Подкова, даже хотя болгарская военная разведка предупреждала, что информация не подтверждена. Нейнски была убеждена, что «НАТО и международная коалиция — не любители, которые воспользуются лишь частью информации. Всё было подтверждено, и было выявлено, что там правда».
Вы ещё служили в британской армии во время инцидента в аэропорту Приштины?
PaulR
«Вы ещё служили в британской армии во время инцидента в аэропорту Приштины?»
К тому времени я уже ушёл из армии.
Три/четыре года назад я выступал в американском Высшем военно-морском колледже. За обедом после выступления я сидел рядом с отставным американским адмиралом, который сказал, что был начальником штаба у генерала Уэсли Кларка во время операции в Косово. И я спросил у него, верно ли, что Кларк отдал приказ британскому генералу Майклу Джексону атаковать русских в аэропорту Приштины. «Да, — ответил он, — Я сам подписал приказ» (или он сказал что-то в этом роде).
moon
Цитируя себя: Вы ещё служили в британской армии…
Следовало «В британских вооружённых силах». Мой учитель по военному делу в США был бы мной разочарован.
Спасибо
************
Альянс после холодной войны заключенный между ястребами справа и либералами-интервенционалистами, сторонниками прав человека слева, по-видимому, держал государственную политику железной хваткой.
Я пости согласен с Адрианом. Но понятия не имею, есть ли быстрый выход из положения. Учитывая «Мы создаем реальность»???
Я никогда не читал этого, но определённо ощущается, что это было «состряпанным согласием».
Что приводит нас к реальности «левых идей» против «риал-политик». Стандарт в области идей, по-видимому, таков, что они легко копируются и выворачиваются в собственных интересах, потому-то некоторые левые идеи легко меняются на правые, например, анти-глобализм… Элита? Как обозначение. Что обозначает?
Более важно:
Демократия и её отсутствие:… В то же время такое предпочтение связано с серьёзными недостатками нашей политической системы, в первую очередь тем, что они почти так же демократичны, какими кажутся.
В первую очередь?
Мы (Запад?) … так же демократичны, как прикидываемся?… или как полагает пропаганда?
Почти ощущаешь, что это обязательно даст непредвиденные последствия? Я не осознавал, насколько далеко, дома, они ударят… да и какую форму примут.
*********
Убийство Касема Сулеймани ударило меня так же, как узаконенное убийство Трейвора Мартина. Я считал его смерть некой внутренней ответной реакцией. Война пришла домой…
Спасибо за ваш оригинальный подход.
David Johnson
В том же настрое. Провал в улучшении понимания России в правящих кругах США преследует меня десятки лет после моей скромной работы по этой теме ещё в начале 1970-х.
