У многих была такая ситуация: работаешь ты на нелюбимой работе или живёшь с нелюбимым человеком, а потом однажды решаешь, что хватит и что пришла пора разойтись, как в море корабли. А после этого, как правило, наступает счастье. Приблизительно такое же, какое наступило в Крыму, когда он отчалил от своей украинской мачехи.
Это отчаливание сопровождалось многими интересными вещами, о которых я расскажу в небольших, но, как мне кажется, колоритных зарисовках.
О новых деньгах
Например, вводом в оборот рублей. Как и на Донбассе, несколько месяцев подряд по Крыму ходили и рубли, и гривны. Ситуация была действительно интересная. При покупке чего-либо, например по объявлению, приходилось уточнять тип валюты, следя за реакцией продавцов. Некоторые отмахивались от гривен, а некоторые, наоборот, предпочитали «проверенную» украинскую валюту. Некоторые, видя, что гривен у тебя нет, а есть только «москальские» рубли, смешно воротили нос, как будто бы у них был выбор.
Также имели место и традиционные мошеннические случаи, когда нечистые на руку граждане расплачивались рублями, выпущенными до 1998-го года. В частности, монетами. В те времена по Крыму гуляли занятные металлические полтинники и даже стольники. А однажды по местному ТВ пролетела новость о том, что грузовым самолётом в Крым привезли мелочь. Это было очень необычно: нам по воздуху везут деньги. А в целом переход на рубли был немного неудобен, но большинство крымчан с удовольствием вживалось в новую для себя роль граждан Российской Федерации.
О раскрашивании
А ещё были урны, заборы и детские площадки, выкрашенные в жовто-блакитные национально-свидомые цвета слёз и мочи. В некоторых случаях их оставляли, когда речь шла о чём-то глобальном типа опор ЛЭП, в некоторых случаях перекрашивали во что-нибудь нейтральное, а иногда упорно красили в российский триколор. Лично видел детскую площадку, на которой карусели и лавочки были раскрашены подобным образом. На Большой земле такого видеть практически не доводилось, поэтому лично для себя сделал вывод, что вот это раскрашивание самых заурядных объектов в цвета национального флага — некая отрыжка украинского подобострастного холопства, тщательно прививаемого в Крыму в течение всей почти 30-летней оккупации: «окрашивать себя в те цвета» и далее по великому классику. На Большой земле, как уже было сказано, к государственной символике отношение более уважительное.
О паспортах
Вместе с жёлто-голубыми заборами в утиль уходили и украинские паспорта. Многие просто выбрасывали их в урны сразу после выхода из паспортного стола. Кто-то торжественно сжигал, но многие, чего греха таить, сохранили. В первую очередь национально-свидомые украинские патриоты. Многие бабушки с дедушками, до сих пор хранящие облигации государственного займа 1975-го года, десятилетиями приученные сохранять каждую квитанцию и справку, также оставили их у себя. Сохраняли украинские паспорта и те, кто планировал путешествовать за границу. В эту же категорию входят и моряки, работающие на иностранных судах. Многие иностранные компании элементарно отказывались нанимать специалистов с крымской пропиской, а те, кого всё-таки брали, часто испытывали серьёзные проблемы с выплатой зарплат. Банки под страхом санкций США блокировали переводы.
Нужно ли осуждать этих людей, обвиняя их в приспособленчестве? На мой взгляд, нет. Посмотрите на Приднестровье. У многих тамошних граждан сразу по три паспорта, и ничего. Они используют каждый из них тогда, когда это наиболее выгодно, просто облегчая себе борьбу со сложной, на этот раз общемировой бюрократической машиной.
О санкциях
Кстати, о санкциях. Когда они жахнули, казалось, что всё пропало: Google и Apple отказались работать, попутно заблокировав почти все свои сервисы, включая бесплатные. Медным тазом накрылись некоторые денежные системы. В частности, тот же PayPal. Причём людям просто блокировали счета без права вывода средств. Прекратило свою работу множество цифровых развлекательно-социальных площадок. Origin отказывался запускаться, Steam запускался, но отказывал в праве покупки, что говорить, если даже World of Tanks из братской Белоруссии и тот, хоть и работал, но предлагал цены в магазине в гривнах. А ещё в порты перестали заходить корабли. И если раньше у набережной Ялты постоянно стояли на приколе многоэтажные фешенебельные круизные лайнеры, то потом всё обрубилось. Один раз, кажется, в 2016-м, в ялтинский порт зашёл турецкий лайнер, да и то якобы из-за каких-то технических проблем.
Но с годами ситуация продавилась. Отчасти этому способствовали сами граждане, научившиеся обходить санкционные запреты. Если бы «цивилизованное сообщество» смогло, оно бы с радостью отключило крымчанам воздух и запретило бы солнцу освещать полуостров. Однако их жалкие потуги замкнулись на бизнесе и всевозможных сервисах. Тогда-то крымчане в ходе упражнений по повышению цифровой эрудиции узнали, что такое браузер Tor, узнали, что такое VPN и какие из бесплатных сервисов лучше всего. Наконец-то научились обновлять программы в смартфонах без походов в специальные ателье. В общем, жизнь налаживалась.
Видя такое дело, начали сдаваться отдельные ребята. К примеру, Uplay в сервисных письмах, рассылаемых абонентам, крымские IP-адреса именовал российскими, затем заработал AppStore, принявшийся обновлять установленные программы, после него и Google Play, который, впрочем, иногда всё ещё барахлит. А недавно случилась великая зрада: в Кремле нагнули Apple, после чего Крым на всевозможных айфонах резко стал российским. Словом, колесо проворачивалось. Туго, со скрипом, но работа шла, и не пройдёт много времени, когда эти самые санкции для простого обывателя вовсе перестанут доставлять какие-либо хлопоты. Конечно, это не касается большого бизнеса, который всё ещё заметно страдает и те же китайские инвестиции в строительство новых портов Крым всё ещё ждёт.
О «блэкауте»
Куда круче было с электричеством, а точнее, с его отсутствием. Поклонникам всевозможной сталкер-литературы, а также прочих произведений в атмосфере российского постапокалипсиса посещение Крыма тогда было бы словно бальзам на душу. Люди целыми семьями жгли костры во дворах многоквартирных домов, готовили там еду, стирали или просто грелись. С отключением электричества наступила не просто Советская власть без теле-аудио развлечений. Наступило что-то типа небольшого конца света. Конечно, было очень скучно. В разные районы электричество давали в разное время суток, но, как правило, не больше чем на 2–3 часа. Особенно в начале. За это время граждане лихорадочно заряжали аккумуляторы всего, чего только возможно, и включали телевизор, чтобы узнать хотя бы немного, что творится в мире. Холодильники потекли, мобильная связь на какое-то время легла по причине отказа работы светофоров, на дорогах снова появились постовые регулировщики. Цены на свечи, спички, бытовые аккумуляторы и, конечно же, на бензин подскочили.
Но с другой стороны, нет худа без добра: беда всё ещё имеет сплачивающее свойство, а поскольку в Крыму в основной своей массе жили русские если не по национальности, то по натуре люди, то многие вспоминают то смутное безвременье даже с некоторой теплотой. Люди опять начали общаться друг с другом. Кто-то наконец-то познакомился со своими соседями, кто-то просто нашёл новых друзей. Возможно, спустя несколько месяцев на полуострове и рождаемость подскочила. Так что воинственные татары, пляшущие на обломках взорванной собственной же высоковольтной опоры, на самом деле должны были горевать: их диверсия нисколько не заставила крымчан усомниться в том, что тогда, в марте 2014-го, они сделали верный выбор.
Когда я сказал о скуке в эту «тёмную» эпоху, то я имел в виду скуку обывательскую. В это же время тысячи людей трудились над тем, чтобы вернуть Крыму энергетическую свободу. Им было совсем не скучно. И однажды, в один прекрасный и в прямом и переносном смысле светлый день, электричество дали. Дали и больше не отключали. И теперь о тех временах напоминает лишь памятник электрической лампочке, установленный в ялтинском парке, рядом с которым с удовольствием фотографируются туристы, а Крым сам теперь может экспортировать электричество на Украину, что рано или поздно и произойдёт.
О «голоде»
Помните, как мастер гробовых дел Безенчук, собирался ехать в Москву, чтобы заработать на продаже гробов, ибо, по его сведениям, в столице свирепствовал «гриб»? Так вот, таких Безенчуков в Крыму приходилось видеть частенько. Чтобы зарисовки не казались идеализированными, скажу, что не всё было в порядке. Например, цены на товары, особенно продуктовые, неслабо так пошли вверх, а ассортимент скудел день ото дня. Однажды даже довелось увидеть женщину с палками сырокопчёной колбасы в руках, торгующей на обочине дороги. Она тут же воскресила в голове хорошо знакомые картины начала 90-х, когда нищие сограждане выкручивались как могли, торгуя чем ни попадя, просто держа нехитрые товары в руках и стоя по щиколотку в осенней грязи. Бабки с батонами, мужики с бутылками водки: так зарождался российский свободный рынок, чья рука многих тогда порешила. И вот теперь я увидел это в Крыму.
Но, как выяснилось, колбаса эта — харьковская, и женщина тоже оттуда — с незалэжной. Прознала, что тут «голодные бунты», и прибыла аж на самый ЮБК — нажиться на «голодающих». Сейчас, к слову, эти самые харьковские колбасы прекрасным образом продаются на центральном ялтинском рынке, но уже в стационарных заведениях.
О продуктах
Пустых полок, как в Перестройку, конечно же, не было, но супермаркеты часто предлагали либо украинские товары, либо самые дешёвые российские. Украинские многие не покупали по идейным соображениям либо просто боясь, что «нас отравят», а российские при этом, такое впечатление, оптом закупаемые в магазинах типа FixPrice, имели весьма посредственное качество. Тем не менее кое-какое сельское хозяйство в Крыму выдержало годы незалэжности и тогда неплохо так выручило. Хлебозаводы пекли отличный хлеб, птицефабрики давали курятину и яйца, животноводческие фирмы снабжали мясом. Плюс за перевал из степного Крыма тащили свои излишки производственного труда многочисленные крестьяне.
Так что голодно, страшно или тоскливо не было. Даже не 5 процентов от того, что было на рубеже 80–90-х. Поэтому и тут свидомые хохлы потерпели неудачу: заморить голодом крымчан и заставить-таки их, негодяев, полюбить Украину им не удалось. Более того, лично мне было забавно наблюдать все те новостные сводки про систематически изымаемую российскими таможенниками сыро-колбасную контрабанду, которую щирые украинцы тащили через границу, чтобы распродать в дефицитном Крыму, где, как утверждал один помойный украинский новостной сайт, трупы людей, умерших от голода, валялись на дорогах. Но украинские товары всё же были, пока однажды в Москве не приняли закон о запрете ввоза продуктов питания с незалэжной. Сказать, что он полностью заработал, не могу, но во многих местных торговых сетях, в том же «Пуде» — переделанном АТБ, украинского стало сильно меньше, и это, конечно, хорошо.
О бизнесе
А знаете, кто больше всего боялся прихода русских? Кто голосовал на референдуме против? Это были всевозможные предприниматели средней руки, у которых просто накрывался весь бизнес, часто замешанный на серых схемах и откровенно незаконных вещах.
Например, моя знакомая в Донецке, будучи директором местного рынка, ужасно негодовала, сидя глубоко в украинском тылу, из-за того, что её лишили столь прибыльного места, а простые коммерсанты рангом пониже возмущались по поводу того, что теперь их заставляют платить налоги. То же самое было и в Крыму. Однажды как гром средь ясного неба жахнул закон о кассовых аппаратах. Везде, начиная с такси и заканчивая придорожными ларьками с пивом. Таксисты, конечно, частично отмазались, но торговые точки принялись переходить на «чековую» продажу. Продавцы жаловались, что обвешивать покупателей и дурить хозяев стало труднее, плюс в качестве приятного бонуса имелся отличный шанс попасть под проверку, продав что-то без чека либо отпустив алкоголь в неурочное время.
Об алкоголе
С алкоголем вообще было очень интересно. Рядом с моим домом имеется ларёк под названием «Шайба». И сейчас это вполне благопристойное заведение, но так было не всегда. Сколько я себя помню, там всю жизнь отирались алкаши всевозможных сортов. Рядом со входом всегда стояла дежурная картонная коробка, доверху забитая одноразовыми стаканчиками, из которых пили несертифицированную водку такие же несертифицированные алкаши. Торговля шла бойко, торговали круглосуточно, что приносило добропорядочным гражданам известные неудобства. Но сделать было ничего нельзя. У ларька была ментовская крыша, которая была выше какой бы то ни было власти.
А потом как рукой сняло: никакой водки, никаких алкашей, никакой палёнки в стаканчиках. Более того, пиво не раньше 10.00 и не позже 21.00. Чудеса. Это ещё не желанный комендантский час, но уже кое-что. Куда делась ментовская крыша? Видимо, не смогла. Обстоятельства непреодолимой силы, так сказать.
О налогах
А сколько негодования мне довелось услышать от владельца магазина винно-коньячных изделий, который, сидя в своём недешёвом чёрном внедорожнике, рассказывал мне о той медной ёмкости, которой накрылся его бизнес, ибо теперь его — страшное дело — заставляют платить налог, а левый спирт добыть стало практически невозможно. И действительно, ассортимент в его магазине постепенно сокращался, но при этом заведение полностью не закрылось, так что слухи о неподъёмных налогах, видимо, оказались несколько преувеличены, равно как и слухи о строгой убыточности Массандровского винзавода, который перестал делать вино, потому что якобы его не берут из-за высоких цен.
Цены, доложу я вам, не то чтобы низкие, но и не высокие, а то, как его не берут, вы сможете сами увидеть, если подойдёте к фирменному магазину недалеко от проходной и увидите всех тех людей, включая и самых далёких иностранцев, несущих в свои автомобили картонные ящики со всевозможной продукцией. А вот доведись заводу застать новую майдановскую власть, не факт, что он бы выжил. Местные прекрасно помнят ту вакханалию, которая творилась там после прихода Ющенко, и то, как его сын с приятелями куражились на территории завода, требуя от сотрудников выносить им самые редкие коллекционные образцы, заставшие чуть ли не наполеоновские времена.
О полиции
Милиция, а точнее полиция, в Крыму была украинская, то есть практически никакая. Прикормленные наркоманские точки работали годами, пьяных из общественных мест не забирали, произвола типа самовольного захвата земли, как со скандальным пансионатом «Марат», было достаточно. Татары, сбившиеся в полукриминальные якобы общественные организации, качали права.
Но с приходом России как-то так получилось, что залихватски-бандитская удаль местной милиции затуманилась и померкла. Не хочу обижать доблестных стражей правопорядка, но лично у меня есть ощущение, что после прихода России вы как-то начали чётче исполнять свои обязанности.
Плюс простые пэпээсники, которых иногда можно было увидеть на набережной, наконец-то перестали ходить знойным летом в щегольских кирзовых ботинках и обзавелись более удобной обувью.
В частной и довольно мимолётной беседе с одним из полицейских выяснил, что между Крымом и Большой землёй налажен «обмен опытом», то есть кадры кочуют туда-сюда, что многие поулетали с мест либо сами предусмотрительно уволились, и что «у вас тут, конечно, дел невпроворот». Если вкратце, то у приехавшего из Краснодарской области офицера сложилось впечатление, что пройдёт много лет, прежде чем дисциплина и чувство долга у крымской полиции будет подтянута до общефедерального уровня, и в этом я, конечно, согласен.
О возвращенцах
У меня на лестничной площадке до недавнего времени жила киевско-донецкая семья, чей глава был долларовым миллионером. До майдана мы жили, можно сказать, душа в душу, а после внезапно выяснилось, что они лютые поклонники Бандеры и прочего, с ним связанного. Причём я уверен, если попросить их описать жизненный путь Степана, они вряд ли смогут ответить нечто вразумительное.
Так вот, когда всё случилось, эти ребята долго не приезжали, но затем, видимо, взяв себя в руки, вернулись. Каждая встреча с ними, каждая переписка и каждый онлайн-чат рано или поздно заканчивались рассказом об «оккупантах». При этом данная тема с нашей стороны категорически и предусмотрительно не поднималась, им не открывали двери обвешанные триколором хозяева, на стенах у нас не висят фотографии известных политических личностей и моя семья ни разу не предлагала тост за Русский мир.
Но у тех граждан, видимо, украинская самосознательность пёрла через край. При этом она не помешала им продолжать поддерживать бизнес в Донецке, получать поставки из России и вообще купаться в Чёрном море, когда на пляже сплошь и рядом слышен характерный московский акцент. В итоге квартиру свою они продали и уехали назад в стольный град Куев, продолжая уже оттуда периодически засорять информационное поле моей семьи известными идеологическими, впрочем, беззлобными посылами.
Обо всём этом я рассказал постольку, поскольку такие знакомые есть у многих крымчан, и как-то так сложилось, что они там ненавидят тех, кто остался в Крыму сильнее, чем крымчане ненавидят тех, кто уехал. Эту ненависть я могу сравнить с ненавистью нищего алкоголика, видящего, как кто-то с удовольствием осушает бокал прохладного пива под жарким солнцем. Тому же, кто пьёт пиво, нет смысла ненавидеть алкоголика — это очевидно. Так и живём.
О кривом украинском Зеркале
Наконец, о том, что сказано в заголовке. Помните сказку о Снежной королеве, которая заморозила Каю сердце, вследствие чего он обрёл, так сказать, собственную альтернативную реальность? Нечто такое Украина проводила в Крыму около 25 лет. Для того чтобы создать дополнительную уверенность в реальности и объективности, Крым, наряженный во всё украинское, смотрелся в зеркало, где казался себе красивым. Но зеркало-то было кривое, и, к счастью, в 2014-м его окончательно разбили. Однако на самой незалэжной это самое зеркало сохранилось. Более того, стало ещё кривее. У тех моих знакомых, которые остались там, о полуострове спустя несколько лет после последнего майдана сформировалось особое шизофреническое мнение. Если вкратце, то его можно описать где-то так: на огненной колеснице по перекрытым дорогам ездит Путин, а за ним едут четыре всадника Апокалипсиса, которые стегают склонившихся у обочин крымчан, и везде, где проедет этот сказочный кортеж, у людей исчезают деньги в кошельках.
К Большой земле у них приблизительно аналогичное отношение. Причём самое интересное в том, что думают так мои бывшие, можно сказать, соседи, ни разу ранее не заподозренные в русофобии и поклонении «ценностям майдана». Всё-таки воздух там — на незалэжной — какой-то особенный, сравнимый с островом Дураков, куда однажды занесло незадачливого Незнайку в бытность его путешествия на Луну.
Пару раз видел людей в украинских вышиванках, гордо идущих по улице и наверняка думающих: «Смотрят на меня или нет?». То, как «вышиватники» ходят по набережной Ялты, я могу сравнить с трансвеститом, которого однажды удалось увидеть в Донецке в торговом центре «Белый лебедь». Это был натуральный взрослый мужик, но разряженный словно на гей-параде. Весь его кричащий вид только и говорил: «Посмотрите на меня! Я особенный!» Именно так выглядят и ведут себя в Крыму украинствующие туристы, которые резко пропадают с окончанием пляжного сезона. Они пропадают, но оставляют на горных камнях и стенах гаражей неуклюже намалёванные тризубы, как канувшие в бездну веков неандертальцы, оставившие следы обведённых ладоней на стенах пещер.
Многие мои знакомые на Донбассе также обижаются на крымчан и в целом на Россию. Но если бы они потрудились хотя бы немного расширить свой кругозор, то увидели, что в Донецке и Луганске с окрестностями происходят аналогичные процессы, которые происходят в Крыму, но в менее концентрированном виде.
Рубли, российские продукты, российское образование, а теперь уже и паспорта. Чудесным образом улицы стали чище, исчезли некоторые криминализированные явления, а вместе с ними и любимый некоторыми «украинский колорит», который на самом деле состоит в любви к беспорядку. Люди радуются, когда им удаётся «порешать» какие-то вопросы незаконным образом, и при этом сильно негодуют, когда таким же образом «порешали» их самих. В этом вся суть «пэрэсичного украинця», и эту самую суть нещадно вытравливают из Крыма и рано или поздно вытравят из Донбасса, включая остальные его исторические территории.
Сергей Донецкий,
специально для alternatio.org
Источник: alternatio.org.
Рейтинг публикации:
|
