Кто сеет ветер, пожнет бурю

В конце декабря 2019 года Путин, к удивлению многих поляков, дважды атаковал Польшу: он напомнил о ее участии в разделе Чехословакии в 1938 году и указал, что она частично несет ответственность за развязывание Второй мировой войны. Одновременно, осудив польского посла в Берлине Юзефа Липского (Józef Lipski) за его записку от 20 сентября 1938 года, в которой дипломат уверяет, что в Варшаве возведут памятник Гитлеру, если Германия переселит евреев в Африку, российский президент обвинил поляков в антисемитизме.

Почему это произошло, если с момента распада СССР вплоть до 2014 года польско-российские отношения, несмотря на вступление Польши в НАТО и ЕС, были вполне хорошими, а историческая политика перестала выступать предметом ожесточенных споров, в частности, благодаря тому, что в 1993 году президент Борис Ельцин у катынского креста на Повонзковском кладбище попросил прощения за Катынь?

26 ноября 2010 года российская Дума осудила катынский расстрел, приняв заявление, в котором он называется преступлением сталинского режима. «За» проголосовали 342 депутата, а против — только 57 членов коммунистической фракции, никто не воздержался.

Также был проложен путь к признанию российской стороной пакта Молотова — Риббентропа основным фактором, спровоцировавшим Вторую мировую войну. На это указывало высказывание Владимира Путина, который назвал его аморальным в 2009 году в Гданьске на мероприятиях, приуроченных к 70-й годовщине начала этого конфликта. Перспектива признания этого документа аморальным Думой выглядела вполне реальной. Такому развитию событий способствовал российско-польский диалог на политическом уровне и атмосфера сотрудничества.

Самое важное заключалось в том, что Польша, ожидая признания в рамках этого диалога исторической правды о нашей судьбе в период с 17 сентября 1939 года до распада СССР, не совершала враждебных шагов в отношении России. Было очевидно, что такие действия (как и любые формы русофобии, а тем более ненависти) не могут сопутствовать провозглашению правды.

Многое указывало на то, что мы вступили на путь примирения, и никакие внешние силы не склонят Польшу или Россию с него свернуть. Те поляки, которые вынашивали в этом отношении искренние намерения, прилагали все усилия к тому, чтобы историческая политика провозгласила правду, а не стала формой мести или унижения России. Этим они отличались и продолжают отличаться от госпожи Фотыги (Anna Fotyga), господина Беляна (Adam Bielan) и их приятелей по Европарламенту, которые подготовили резолюцию с осуждением немецкого нацизма и советского коммунизма (а в их контексте — пакта Молотова — Риббентропа), не для того, чтобы придти к примирению с Россией и российским народом, а для того, чтобы выступить против них. Фоном их выступления служили всевозможные санкции и такие антироссийские аргументы США, как система ПРО, восточный фланг НАТО и дислоцирующиеся на нашей территории американские военные.

Историческая правда не нуждается в привлечении силовых аргументов, поэтому можно было предвидеть, что дополнительная политическая мера не подействует на адресата и не затронет его на морально-ценностном уровне, а лишь спровоцирует реакцию.

О том, что европейская резолюция имела чисто политический и санкционный характер, свидетельствует, в частности, отсутствие в ней упоминания о сотрудничестве с Гитлером многих европейских стран (в том числе входящих в Вышеградскую четверку Венгрии, Чехии и Словакии). Польские авторы документа ни словом не обмолвились о подельниках Сталина Черчилле и Рузвельте, которые на встречах «большой тройки» в Тегеране, Ялте и Потсдаме передали Польшу, оказавшуюся по итогам войны главной неудачницей, на попечение Москвы. Еще один позорный изъян резолюции состоит в том, что в ней не говорится об украинском нацизме, который привел к геноциду польских граждан на Волыни и в Западной Галиции.

Все делалось по следующему сценарию: наших, даже если они бандеровцы или необандеровцы, мы пощадим, текст согласуем с немецкими европарламентариями и совместно нападем на Россию, провоцируя ее на ответный шаг. Было заранее понятно, что документ выглядит как атака и вызовет в Москве протест.

Такие действия — противоположность тех шагов, которые совершались в период до 2014 года для того, чтобы заложить основу мирного сосуществования, а в его рамках — сотрудничества между Россией и Польшей. Официальная российская сторона не проявляла признаков антипольского настроя, работала Польско-российская группа по сложным вопросам, в 2011 году Польский епископат и Московская патриархия вели активную подготовку к первому в истории визиту патриарха всея Руси, составлялся текст воззвания к примирению польского и российского народов, который 17 августа 2012 года подписали архиепископ Юзеф Михалик (Józef Michalik) и предстоятель РПЦ. Сотрудничество с Россией процветало во многих сферах.

В качестве примера здесь можно упомянуть плодотворное взаимодействие факультета международных и политических исследований Ягеллонского университета с факультетом политологии МГУ в 2011- 2014 годах, которое было направлено на достижение взаимопонимания и поиск аксиологической базы для современных польско-российских отношений. Прошедшие в Москве и Кракове четыре конференции и изданные на польском и русском языках по их итогам сборники материалов продемонстрировали, что обе стороны пришли к консенсусу по поводу основных детерминант, регулирующих взаимные контакты, назвав ими диалог, политическую культуру и универсальные моральные ценности. Россияне согласились на предложение краковских профессоров Люциана Суханека (Lucjan Suchanek), Ханны Ковалевской-Стус (Hanna Kowalska-Stus) и Анны Разьны (Anna Raźny) назвать эти ценности христианскими, поскольку именно христианство сыграло важную роль в формировании наших народов. Подобных примеров можно было бы привести еще много.

Кто отвечает за то, что Польша избрала в своей политике антироссийский вектор?

Как дошло до того, что Польша в 2014 году внезапно стала врагом России, а сейчас президент Путин начал принимать против нас ответные меры? Кто этого хотел? И самое главное: кто от этого выиграл, кто отвечает за то, что создалась такая ситуация?

Четко обрисованная картина мирного сосуществования и сотрудничества разрушилась в 2014 году. Польша, поддержав государственный переворот на Украине и гражданскую войну Киева против взбунтовавшегося Донбасса, внезапно стала врагом Москвы. Не потому, что это соответствует нашим государственным интересам, а потому, что польские атлантисты в ущерб собственной стране решили претворять в жизнь глобальные интересы трансатлантических игроков.

Они обратились к безумной концепции восточной политики Ежи Гедройца (Jerzy Giedroyc), согласно которой существование большой Украины в сталинско-хрущевском географическом формате с включением Крыма гарантирует, что Польше не будет угрожать опасность со стороны России. Стремление Варшавы, которая продолжает вести яростную борьбу с наследием коммунизма, сохранить Украину в ее коммунистической конфигурации, служит свидетельством не только того, что польские атлантисты используют двойные стандарты, но и того, что они не отличаются высоким уровнем интеллекта.

Так же выглядит ситуация с тезисом о том, что возращение Крыма в состав России разрушает постъялтинский мировой порядок. Первым актом его разрушения было объединение Германии, проведенное без какого-либо референдума, а следующим — развал Югославии и сопутствовавшие ему войны с продолжавшимися много недель бомбардировками Сербии силами США и НАТО. Создание искусственного государства Косово, которое Польша сразу же признала, лишь увенчало этот этап геополитического разрушения Европы, производившегося вне рамок международного права.

С тех пор как на Украине произошел переворот, все действия Варшавы на международной арене подчинены борьбе с Россией. Признаками польского патриотизма стали русофобия и украинофильство. Одновременно происходит милитаризация национального сознания по натовским лекалам. В этом плане правящий лагерь выступает единым фронтом с оппозицией.

Вместо того чтобы создавать собственную современную армию и ее оборонный потенциал, Варшава призывает подключиться к своего рода соревнованию против России в рамках НАТО, заключающемуся в том, чтобы выделять 2% ВВП на вооружения. Они покупаются преимущественно в Америке, а в случае Польши — не соответствуют ее потребностям. Восточный фланг НАТО, американская система ПРО в Редзиково, воздушные силы США и более 4 тысяч военных на польской территории — это элементы не скаутских игр, а подготовки к войне с Москвой.

Американо-натовская промывка мозгов достигла высшей точки, когда глава польского правительства Беата Шидло (Beata Szydło), которая так любит ходить по костелам, показывая, что она католический политик, встречала в Жагани американских военных как представителей «великолепнейшей армии мира». Премьер сознательно исказила реальный образ этих вооруженных сил: всем известно, что именно они несут ответственность за непрекращающуюся войну на Ближнем Востоке, смерть сотен тысяч мирных жителей, лишение миллионов людей (в том числе тех, кто вынужден прозябать в лагерях для беженцев) нормальной жизни и, наконец, геноцид христиан в этом регионе.

После такой обработки польской общественности показалось уже совершенно нормальным, что к антироссийской кампании и пронатовской пропаганде подключились католические СМИ (пальма первенства в этой области принадлежит газете «Наш дзенник»). Нормальным она сочла также организацию конференций в честь Альянса, которые прошли не только в государственных вузах, но и в католической Высшей школе общественной и медийной культуры в Торуни. Это был знак, что призыв к примирению народов, появившийся в августе 2012 года, утратил силу, а одновременно сигнал, что люди, стремящиеся к мирному сосуществованию с Россией, поддержки польской Католической церкви не получат.

Далее мы увидели ряд враждебных жестов в отношении Москвы, имевших украинскую и трансатлантическую подоплеку. Здесь следует упомянуть не только антироссийские санкции, о которых Польша постоянно говорит наравне с Украиной, или блокирование газопровода «Северный поток — 2», но и в первую очередь снос памятников красноармейцам, противоречивший заключенному с Россией в 1994 году соглашению о охране мест памяти. Недружественные шаги в отношении российского государства не были подвергнуты серьезному политическому анализу или моральной оценке, напротив, их признали положительными и патриотическими.

Можно ли мирно разрешить польско-российский конфликт?

В свете вышесказанного атаку президента Путина на Польшу, предпринятую на историческом фронте, следует признать запоздалым ответным ударом. Он подтверждает мудрость предостережения из Книги пророка Осии, обращенного к нарушившему божьи заветы народу Израиля: «Так как они сеяли ветер, то и пожнут бурю». Это констатация факта, однако, не исчерпывает тему.

Важно также то, что удар российского президента пришелся как по атлантистам, которые хотят войны с Россией, так и по национально-демократическим консервативным кругам, стремящимся к мирному сосуществованию с ней. Я принадлежу к числу вторых и могу сказать, что высказывания Путина причинили нам больше боли, чем лагерю войны, объединяющему правящие силы и оппозицию. Они отдалили перспективу примирения, а, кроме того, сделали бессмысленными десятки наших публикаций, дискуссий и конференций, обрисовывавших потенциальные формы сотрудничества (прежде всего на почве защиты консервативных ценностей, традиционной модели семьи, брака мужчины и женщины).

Россия решила ответить на враждебные действия Польши в тот момент, когда еврейские организации, президент Трамп и конгресс США готовились начать требовать от нас выполнения закона № 447 («Справедливость для выживших, оставшихся без компенсации»), а это перечеркивает надежды на то, что в этом деле Москва если не встанет на нашу сторону, то хотя бы займет нейтральную позицию. Владимир Путин дал ясно понять, что он поддерживает Израиль. К этому привели атлантисты, которые создали в Польше союз войны с Россией. Остается только найти ответ на вопрос, почему европейская резолюция появилась именно сейчас, когда нам стал угрожать американский закон? Что продемонстрировали ее авторы: близорукость и интеллектуальную несостоятельность или, напротив, оборотливость в сотрудничестве с американо-израильской стороной?

Дело настолько неоднозначно и запутано, что сложно ответить президенту Путину единым хором и сплотить в этих условиях сторонников мира с Россией и тех, кто активно готовился к войне с ней. При этом мирный подход не означает отказа от исторической правды (в том числе о пакте Молотова — Риббентропа), а военный — разрушает ее. Лишь миролюбивая позиция гарантирует встречу с Россией в правде и указывает на необходимость примирения. О каком единстве поляков в отношении российского государства может говорить «военная партия»? Чего мы хотим: мира с Россией или войны? Так звучит основополагающий вопрос.

Источник: Mysl Polska