Началось третье десятилетие двадцать первого века. Вроде совсем недавно этот век начинался и всё ещё было хорошо
В России уже был Путин, и страна уже (ещё с премьерства Примакова) начала понемногу выбираться из ямы. На Украине начинался второй срок Кучмы. Страна показывала хорошую динамику восстановительного роста. Ещё не было «кассетного скандала» и «Украины без Кучмы», из которых выросли последующие два Майдана. Противоречия, раскалывавшие украинское общество, ещё не были непримиримыми. Казалось, что основные проблемы постсоветского кризиса преодолены. Реинтеграция постсоветского пространства представлялась не только возможной, но и желательной (спорными были только вопросы о темпах, сроках и глубине). Будущее представлялось скорее интересным, чем проблемным.
Прошло двадцать лет — и мир вокруг нас качественно изменился, стал неузнаваемым. Причём за последние десять лет он изменился сильнее, чем за предшествующие двадцать. Хотя именно на 90-е годы вроде бы выпали наиболее серьёзные социальные, экономические и политические потрясения, но по ощущениям окружающий мир напоминал квартиру, в которой давно не было ремонта и уборки, однако всё привычно, узнаваемо, а изменения (пыль и обветшалость) не критичны. Всё ещё вроде бы может вернуться. Даже первый Майдан в Киеве не воспринимался как бесповоротный разворот, как окончательная перекройка политического ландшафта. Да он и не реализовал эту функцию, почему и понадобился второй Майдан.
Окончательное изменение окружающего мира произошло в период между 2007 (Мюнхенская речь Путина) и 2015 (заключение вторых Минских соглашений) годами.
Изменения затронули весь мир, перешедший в фазу открытой дестабилизации, вызванной системным кризисом и спровоцированной им борьбой за будущее новое мироустройство. Европа больше не является «тихой гаванью», аккуратным домом престарелых миллионеров, бродящих по ухоженным дорожкам среди подстриженных газонов. На старый континент ворвалась толпа афроазиатских мигрантов и принялась довольно успешно переделывать его на свой лад. В ответ в Европе усилились ксенофобские настроения, стали набирать силу правые партии.
Несмотря на весь европейский пацифизм и благоприобретённую толерантность, это столкновение цивилизаций не может закончиться мирно. Этап, на котором можно было урегулировать внутренние противоречия путём компромисса уже пройден. Мигранты не желают отдавать приобретённые права, наоборот, стремятся к обретению новых, а традиционные европейские общества пытаются обрести устойчивость, вернувшись к истокам и заставив «понаехавших» уважать местные традиции.
Кровавый конфликт уже неизбежен, хоть сегодня подавляющее большинство европейских экспертов и не считает его таковым. Многомиллионные массы уже пришли в движение, инерция которого огромна. Их нельзя остановить, как невозможно скомандовать летящему вперёд на полной скорости океанскому лайнеру «на месте стой!». Даже если айсберг видят на мостике «Титаника», это не значит, что «Титаник» может избежать удара.
В США нарастает борьба трампистов и антитрампистов (правоконсервативных патриотов и леволиберальных глобалистов, промышленной и финансовой буржуазии, предпринимателей и банкиров). Их противоречия неразрешимы, они уже чуть не сорвались в гражданский конфликт в 2016 году и с тех пор не сделали ни одного шага от края пропасти. Независимо от того, чем завершится история с попыткой импичмента Трампа, да и в целом борьба за президентский пост в 2020 году, война трампистов и антитрампистов не прекратится и накал её будет только возрастать, до тех пор, пока одна из враждующих группировок окончательно не уничтожит своих противников (как минимум политически и финансово-экономически, но возможно и физически) и не закрепит свою власть в рамках новой устойчивой системы.
Хорошо, если американцы справятся с выяснением своих внутренних отношений в ближайшее десятилетие. В вялотекущем виде конфликт может продлиться все тридцать-сорок лет, всё это время сжирая львиную долю ресурсов США.
Но самые драматические перемены произошли у нас, на пространстве между Прутом, Неманом и Волгой. Усиление России вызвало нервную реакцию элит бывших европейских республик СССР, увидевших в этом усилении опасность утраты господства на захваченных после распада Союза территориях. Они стали главными апологетами идеи сдерживания России, силами Восточной Европы, с опорой на коллективный ресурс слабеющего Запада.
В результате постоянно горячеющие конфликты на западной границе, в которые каждую минуту рискует быть втянутой Россия, приобретают характер гражданской войны на развалинах бывшего СССР. Бывшие республики, декларируя эти конфликты в качестве международных, на деле ведут речь о «войнах за независимость» от России. То есть они не считают свою независимость окончательной и полностью легитимированной, пока она не скреплена кровью. Подспудно, неосознанно они всё ещё ощущают себя единым с Россией политическим пространством с центром в Москве. Это даже ушедших в ЕС и НАТО прибалтов касается, не говоря уже о прочих.
Никакие супердружелюбные действия России, никакие уступки Москвы эту ситуацию не изменят. Она проистекает из внутренней убеждённости постсоветских элит в незаконном характере своей власти на подведомственных территориях. Точно так же на подсознательном уровне они верят в желание и готовность Москвы восстановить свой суверенитет над утраченными западными русскими землями.
При этом сама Россия всё ближе подходит к «проблеме-2024» — к моменту, когда необходимо будет решить вопрос уже не просто сохранения Путина в том или ином виде гарантом стабильности системы, но в реальном транзите власти, даже не от президента к президенту, а от одного поколения политиков к следующему.
Сегодня в стране идёт обкатка молодёжи на министерских и губернаторских должностях. Идёт с переменным успехом. Но пока говорить о том, что проблема решена или хотя бы выработан алгоритм её решения, рано. Необходимо ведь не просто передать власть следующему президенту без потрясений, но сохранить гибкий политический курс последнего двадцатилетия, позволивший России из ничего стать мировой державой. А для этого необходим не один, пусть даже талантливый, политический деятель, но способная слаженно работать команда.
Ближайшие пять лет «проблема-2024» будет всё больше поглощать внимание российских элит и общества. В лучшем случае на этом фоне международная активность России не ослабеет (но и не усилится), в худшем — на какое-то время страна погрузится в решение внутренних проблем, свернув международную активность до минимума. Хорошо, если в 2024 году система моментально перезагрузится и продолжит работу в привычном режиме. Хуже, если понадобится переходный период той или иной продолжительности.
Изложенное свидетельствует, что в ближайшие пять лет Украине следует ожидать постепенного (но достаточно быстрого сокращения международного интереса к ней, к её кризису и к её проблемам). Эта тенденция заметна уже сейчас. 2020 год, скорее всего, станет последним годом, в течение которого ещё будут возможны скоординированные международные усилия по урегулированию украинского кризиса. Потом каждый внешний игрок будет всё сильнее погружаться в собственные проблемы.
В Киеве ситуацию явно не осознают и планируют работать на международной арене в отлаженном за десятилетия формате: под давлением соглашаться на что угодно, но затем ничего не выполнять и в принципе легко разрывать любые договоры. Сохранится и конфликтность украинской внешней политики. В Киеве в принципе не понимают, что такое компромисс, для них политика — игра с нулевой суммой, если кто-то выиграл, кто-то должен проиграть. Именно поэтому каждая победа Украины (независимо от того, является она реальной или виртуальной) очень быстро превращается в общественном мнении в поражение. Общество фиксирует отсутствие прогресса в реализации своих мечтаний. Отсюда следует вывод, что победа не одержана (ибо победа — реализация желаний). Если Украина не победила, значит проиграла, а победил кто-то другой.
В условиях и без того повышенной конфликтности, такой конфликтный партнёр никому не нужен. Следовательно, будет усиливаться международная изоляция Киева. Этому будет способствовать нарастающий внутренний конфликт между «птенцами Сороса» (контролирующими правительство) и группой Коломойского-Авакова, контролирующей Зеленского и силовой ресурс. Если Игорь Валерьевич и Арсен Борисович не передерутся в самый неподходящий момент, то судьба соросовской команды предрешена. Она должна будет уйти, а чем дольше будет сопротивляться, тем больше грехов на неё повесят и тем жёстче поступят с ключевыми её фигурами.
Дальнейшая борьба за первенство между Коломойским и Аваковым также неизбежна. В этой борьбе оба должны попытаться привлечь на свою сторону остатки бывшей команды Сороса, естественно идеологически их переформатировав. В этих условиях рост радикальный национализм будет востребован, поскольку он является естественной идеологией, органично применимой для противостояния не только России, но и тому же Соросу, а понадобится, так и Европе. Также в ходе борьбы между центрами олигархической власти политическое пространство должно достаточно жёстко зачищаться от самостоятельных проектов. В этом смысле больше всех рискует Медведчук, но и Тимошенко с Ахметовым, Порошенко и Пинчуком (каждый из которых ещё пытается играть самостоятельную политическую роль тоже).
При этом надо иметь в виду, что не только посадки членов своего круга в тюрьму (Тимошенко, Луценко, Ефремов, Александровская), но и их убийства (Кирпа, Кравченко, Чечетов, Семенюк-Самсоненко) давно вошли в арсенал украинской политической элиты. Убийство президента Януковича хоть и не состоялось, но планировалось. Соответственно, при очередном обострении внутриполитической конкуренции никто из представителей украинской элиты (вплоть до самой её верхушки) не застрахован от самого неприятного сценария. Простых журналистов, экспертов и случайно подвернувшихся под руку активистов никто точно жалеть не будет. Любая политическая деятельность на Украине (в любом месте и в любом масштабе) становится смертельно опасной.
То, что было до сих пор, покажется абсолютным торжеством права, как только борющиеся группировки украинских олигархов окончательно осознают, что даже если с поверенным в делах США на Украине Уильямом Тейлором произойдёт такая же неприятность, как с посолом США в Ливии Кристофером Стивенсом, им ничего за это не будет. И уж тем более никто не вмешается в выяснения их отношений друг с другом.
Украина наконец-то получает то, что декларировала в качестве своей национальной мечты — полную волю, свободу от любого иностранного вмешательства. Теперь ей предстоит осознать, как страшна действительность, к которой она стремилась. Февральские дни 2014 года в Киеве, майские в Одессе и Мариуполе, лето в Донбассе, судя по всему, ничему не научили украинскую общественность и пальцы в розетку она всё равно засунет. А скорая помощь не приедет. Все заняты.
Ростислав Ищенко
Рейтинг публикации:
|
