Если бы Иисус родился в эпоху американского полицейского государства, то его родители получили бы по почте 28-страничную обязательную правительственную анкету, документирующую их привычки, членов семьи, график работы, сколько туалетов в их доме и т. д. Штраф за отказ отвечать на вопросы анкеты может достигать $5000.
Вместо появления на свет в яслях, Иисус мог бы родиться дома. Однако вместо мудрецов и пастухов с дарами, родители ребенка были бы вынуждены избегать визитов социальных работников, намеревающихся привлечь их к ответственности за домашние роды.
Если бы Иисус родился в больнице, его кровь и ДНК были бы взяты без ведома и согласия родителей и введены в государственный биобанк. Все большее число штатов требуют обязательного скрининга новорожденных для увеличения базы генетического материала, цель собирания которой весьма туманна.
Если бы родители Иисуса были нелегальными иммигрантами, их вместе с новорожденным ребенком могли бы отправить в частную тюрьму для нелегалов, ориентированную на получение прибыли. Там они были бы разделены, дети содержались бы в клетках, а родители в итоге превратились бы в дешевую рабочую силу для таких корпораций как Starbucks, Microsoft, Walmart и Victoria's Secret. Можно заработать много денег на заключении иммигрантов в тюрьму, особенно когда их содержание оплачивают налогоплательщики.
Когда Иисус достиг бы возраста посещения школы, он уже был бы обучен уступчивости и послушанию правительственным властям, в то же время крайне мало зная свои собственные права. Если бы он был достаточно смел, чтобы выступить против несправедливости еще в школе, то вполне вероятно получил бы удар электрошокером, был избит школьным офицером или, как минимум, отстранен от занятий в соответствии со школьной политикой нулевой терпимости.
Если бы Иисус исчез на несколько часов, не говоря уже о днях, когда ему было 12 лет, его родители были бы закованы в наручники, арестованы и заключены в тюрьму за родительскую халатность. Родители в США арестовывались за гораздо меньшие "проступки", такие как разрешение своим детям ходить в парк без сопровождения и играть в своем дворе в одиночку.
В США Иисусу не удалось бы незаметно провести годы с раннего подросткового до зрелого возраста, поскольку все его перемещения и личные данные (включая биометрические) были бы отслежены и зарегистрированы государственными учреждениями и корпорациями, такими как Google и Microsoft. Невероятно, но 95% школьных округов делятся данными своих учащихся с коммерческими компаниями, которые заключают контракты на управление данными, а затем используют их для рекламы товаров.
Как только Иисус вступил бы в контакт с таким "экстремистом" как Иоанн Креститель, он сразу попал бы под колпак спецслужб. После 11 сентября ФБР активно проводит операции по наблюдению и сбору разведданных относительно широкого круга активистских "экстремистских" групп - от групп по защите прав животных до групп по борьбе с нищетой и антивоенных групп.
Из-за антиправительственных взглядов Иисус, несомненно, был бы классифицирован как "внутренний экстремист". По мнению правительства потенциальными экстремистами являются все, "разделяющие веру в приближающийся крах правительства и экономики".
В своих путешествиях от общины к общине, Иисус наверняка попал бы в ряды "подозрительных лиц" в рамках программы Министерства внутренней безопасности "Увидел? Настучи!" ("See Something, Say Something"). Многие штаты предоставляют частным лицам приложения для телефонов, которые позволяют делать фотографии всего подозрительного и отправлять их в государственный разведывательный центр.
Иисус мог бы оказаться под угрозой ареста за то, что осмелился жить или спать на улице. За последние годы число городов, которые прибегли к криминализации бездомности путем введения запрета на кемпинг, ночевку в транспортных средствах, бездельничанье и попрошайничество в общественных местах, удвоилось.
Рассматриваемый правительством как диссидент и потенциальная угроза власти, Иисус наверняка получил бы внедренных правительственных агентов в ряды своих последователей, чтобы следить за ним, сообщать о его перемещениях и провоцировать его на нарушение закона. Такие Иуды, называемые информаторами, получают от правительства солидные зарплаты за свое вероломство.
Если бы Иисус использовал интернет для распространения своего "радикального" послания о мире и любви, он бы обнаружил, что в его блоги слетаются правительственные агенты, пытающиеся подорвать доверие к нему или подбросить компрометирующую информацию о нем. Сайт бы старались взломать, а электронную почту перлюстрировать.
Если бы Иисус попытался накормить толпы людей, ему бы угрожал арест за нарушение множества постановлений, запрещающих раздачу пищи без разрешения.
Если бы Иисус публично рассказал о своих 40 днях в пустыне и беседах с дьяволом, он мог бы быть назван психически больным и помещен в клинику против своей воли для принудительного принудительного психиатрического заключения без доступа к семье или друзьям.
Если бы Иисус попытался перевернуть столы в еврейском храме и возмутился против коммерческой деятельности религиозных учреждений, его обвинили бы в преступлении на почве ненависти.
Если бы кто-нибудь вызвал полицию с сообщением, что Иисус потенциально опасен, Иисус столкнулся бы (и вполне мог быть убитым) с полицейскими, для которых годится любой повод (судорога, вопрос, хмурый взгляд), чтобы сначала стрелять, а потом задавать вопросы.
Вместо того чтобы просто арестовать Иисуса в общественном месте, правительственные чиновники приказали бы группе спецназа совершить масштабную операцию по захвату Иисуса и его последователей с использованием вертолетов, броневиков, светошумовых гранат и прочей пиротехники. Каждый год совершается свыше 80 000 таких рейдов спецназа, причем жертвами многие из них становятся ничего не подозревающие и ни в чем не виновные американцы.
Вместо того чтобы быть задержанным римскими стражниками, Иисус вполне мог бы просто "исчезнуть" в секретном правительственном центре, где его бы допрашивали, пытали и подвергали всевозможным издевательствам.
Обвиненный в государственной измене и заклейменный как внутренний террорист, Иисус мог бы быть приговорен к пожизненному заключению в частной тюрьме, где он либо по-рабски трудился на корпорации, либо был бы казнен на электрическом стуле или с использованием смертельной инъекции.
