«В начале было Слово... В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков».
Это Евангельское слово о Христе произносится на самой главной службе Церкви. На Пасхальной Литургии.
И этим же словом стамбульский вор «оправдал» своё чёрное дело против исповедницы XX века – Русской Церкви.
Константинопольский собор против стамбульского патриарха
«В начале было Слово... В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков (Ин. 1:1,4). Начало Православной Церкви – Экуменический Патриархат, в нем жизнь, и эта жизнь есть свет Церквей… Православие не может существовать без Экуменического Патриархата», – сложил Варфоломей «логический ряд» в своей речи на фанарском соборе 3 сентября 2018 г., объявившем вторжение на каноническую территорию РПЦ.
Итак, не в Христе жизнь, не Христос – Свет миру! Но склочный и чванливый стамбульский патриархат.
Ересь попрания главенства Христа в Церкви, впрочем, мы уже разобрали. Но в той же речи Варфоломей не раз повторил ещё, что его патриархат… «Мать всех церквей»! «Экуменический патриархат несет ответственность за положение дел в церковном и каноническом порядке, поскольку только он имеет каноническую привилегию… для осуществления этой высшей и исключительной обязанности как опекающаяся Мать и Родительница церквей». Ага. А ещё «общая кормилица православных».
Как водится, фанарский деятель не привёл ни одного канона в подтверждение своей очередной «канонической привилегии». Ибо нет такого канона. О чём ещё в 1200 г. писал патриарх Константинопольский Иоанн X папе римскому Иннокентию III: «Ни из священных апостольских постановлений, ни из их канонов мы не знаем кафолических неких Церквей, объемлющих остальные и являющихся матерью для других».
Авторы канонов, правда, упоминают о церкви-матери в послании II Вселенского собора к Римской Церкви. Но «матерью всех церквей» именуют… Иерусалимскую Церковь. Речь идёт о том самом II Вселенском соборе, который в своём 3-м правиле постановил: «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести по римском епископе, потому что град оный есть новый Рим». Что лишний раз подтверждает: даже первенство чести (не говоря уже о надуманном «первенстве власти» или – по-ватикански – «примате») свидетельство не особых заслуг, а лишь привязка к столице империи.
А чтобы в этом выводе не оставалось никаких сомнений, спустя 70 лет IV Вселенский собор в своём 28 правиле пояснил: «Престолу древнего Рима отцы соответственно дали преимущества, поскольку то был царствующий град».
Столицей империи (правда, Османской) Стамбул/Константинополь оставался до 1922 г. И поэтому Константинопольский патриарх оставался первым по чести среди предстоятелей стран, также оккупированных суннитской империей. Вот что говорится в Окружном послании восточных патриархов 1848 г. «Патриархи Александрии, Антиохии и Иерусалима, в случае дел необыкновенных и запутанных, пишут к патриарху Константинополя потому, что сей город есть столица самодержцев и притом имеет преимущество, предоставленное Соборами (проводившимися в те века, когда Царьград был столицей православной империи. – Д.С.). Если братским содействием исправится нуждающееся в исправлении, – то и хорошо; если же нет, то дело передается правительству. Но сие братское содействие в христианской вере не бывает на счет свободы Церквей Божиих». Отметим, первой под данным посланием предстоятелей древнейших церквей стоит подпись патриарха Константинопольского.
В этом же документе предстоятели древнейших Антиохийской, Александрийской, Иерусалимской и Константинопольской церквей напоминают, что само понятие первенства чести появилось как привязка к столице для удобства межцерковных отношений внутри Римской империи: «Рим был средоточием управления и столицей императоров», и «всякое дело, сколь-нибудь важное, должно было там разбираться, особенно, если одна из спорящих сторон прибегала к постороннему посредничеству». И далее патриархи ещё раз поясняют, что «преимущество братского старейшинства предоставлено было папам ради знаменитости и древности их города», а не ради «господства и главенства, которых и сам [апостол] Петр никогда не получал».
Однако если и древние каноны, и послания Нового времени от предстоятелей старейших патриархатов указывают на политико-административную подоплеку первенства чести, значит, «история образования Поместных Церквей не оставляет возможности для догматизации преимуществ тех или других первосвятительских кафедр». К такому выводу приходит доктор церковной истории, доктор церковного права, член Межсоборного присутствия РПЦ протоиерей Владислав Цыпин. И действительно, к вероучению (изложенному в догматах, а не в канонах) приведенные выше правила Вселенских соборов отношения не имеют.
Политически обусловленные – исторически изменяемые
«Постоянную силу имеют только те каноны, которые касаются неизменного догматического и нравственного учения Церкви, а никак не те, которые касаются приспособления административного устройства Церкви к изменяющимся политическим условиям», – утверждал в 1947 г. выдающийся канонист С.В. Троицкий. По сути, он повторял вывод великого толкователя канонов священноисповедника Никодима (Милоша) о том, что «один вселенский собор может, согласно потребностям церкви (выделено здесь и далее мной. – Д.С.), видоизменять правила другого прежнего собора, которые не касаются веры и нравственности».
«Но если единой причиной расширения прав Константинопольского епископа, по указанию канонов, является превращение Константинополя в столицу православной империи, то ясно, что с потерей этим городом такого положения и превращением его в провинциальный город мусульманского государства теряется и каноническая основа особых прав Константинопольского епископа, ибо cessante causa cessat effectus» (с прекращением причины прекращается следствие. – Д.С.), – продолжал проф. Троицкий. В полемике с Экуменическим патриархатом, жонглирующим приведенными выше правилами, профессор писал: «Если придавать канонам, говорящим о приспособлении церковного устройства к политическим условиям, неизменное значение, то мы придем к самым абсурдным выводам». И приводил примеры возможных абсурдных выводов:
– IV Вселенский Собор не имел права подчинять Константинополю области, автокефалия которых ранее была подтверждена правилом 2 II Вселенского Собора;
– Согласно правилу VI Вселенского Собора Кипрскому архиепископу должна подчиняться часть сегодняшней канонической территории Экуменического патриархата (континентальной части Турции);
– Согласно правилу I Вселенского Собора Иерусалимский Патриарх должен подчиняться епископу Кесарии (сегодня – пригороду Тель-Авива) и т. д. и т. п.
Так почему же неизменным остаётся первенство чести стамбульского (давно уже не Константинопольского) патриарха? Ответ находим у проф. Цыпина: «Здоровый церковный консерватизм проявляется в том, что преимущества кафедры могут сохраняться длительное время и после падения политического значения города». Однако как может быть присущ церковный консерватизм тем, кто открыто исповедует еретический модернизм?
Ни «чести», ни совести
«В действительности, пресловутое "первенство чести" Константинопольского Патриарха напрямую зависит от чистоты православного исповедания: уклонился в ересь – нет ни первенства, ни чести, – считает епископ Ипполит (Хилько). – В противном случае весь православный мир должен был принять Ферраро-Флорентийскую унию». Отметим, Константинопольский патриарх оказался единственным первосвятителем, ушедшим в Ферраро-Флорентийскую унию. Да и сегодняшний стамбульский патриарх – единственный, открыто заявляющий о готовности признать первенство папы.
Епископ Тульчинский и Брацлавский Ипполит ещё в начале 2000-х годов сокрушался: «Богословская мысль всей Русской Православной Церкви молчит, когда в Константинопольском Патриархате утверждается "новая старая" ересь папизма». И лишь в 2019 г. «сын ошибок трудных» – опыт вторжения нового папы на каноническую территорию Московского патриархата – пробудил от благостного сна «всю полноту богословской мысли» Русской церкви. В итоге в Синодальной библейско-богословской комиссии РПЦ недобро так намекнули Варфоломею: «Авторитет – очень хрупкий статус. Ошибочно полагать, что он может быть навязан или формально за кем-то закреплен. Злоупотребление доверием неизбежно приводит к утрате авторитета, а значит – первенства чести. Действия Константинопольского Патриархата на Украине, которые нельзя квалифицировать иначе как произвол, подорвали авторитет кафедры Нового Рима и поставили под сомнение правомерность его именования первым среди равных».
И всё же пока это не более чем рассуждения.
Таковыми делился ещё член ОВЦС РПЦ проф. Троицкий: «Основу высокого ранга Константинопольского Патриарха после падения Константинополя нужно видеть вовсе не в канонах, а в общем согласии православных автокефальных Церквей и, главным образом, Славянских, к которым принадлежит громадное большинство православного мира… и не считающих нужным изменять старый порядок, пока этого не требует благо всей Церкви». Сказано это было в тот самый 1947 год, когда стамбульский патриарх принял решение об участии в учредительном конгрессе экуменического сборища под названием «Всемирный совет церквей». И сказано было в рамках подготовки к антиэкуменическому Всеправославному совещанию 1948 г. в Москве, в котором Экуменический патриархат, естественно, участвовать отказался.
«Если бы материалы Совещания были переизданы и легли в основу церковной политики, по "варфоломеевщине" был бы нанесен серьезный удар, – призывал ещё в 2001 владыка Ипполит. – Надо честно признать, что идеи Всеправославного Совещания 1948 года невыгодны сторонникам продолжения участия Русской Православной Церкви в экуменическом движении, однако не они составляют в ней большинство. Так где же были все наши консерваторы? Не было проведено даже элементарной научно-богословской конференции посвященной юбилею Совещания, не говоря уже о более масштабных вещах. Хотелось бы подчеркнуть, что всю критику реального положения дел в Церкви я равным образом отношу и к себе, она имеет только одну цель – в результате трезвого самоанализа перейти от бессистемной хаотической защиты к хорошо организованному, стратегически выверенному, идеологически и информационно обеспеченному православному контрнаступлению по "всем фронтам"».
Прошёл 21 год после юбилея Московского совещания и пошёл второй год вторжения Фанара на каноническую территорию Московского патриархата. Так и не проведено «даже элементарной научно-богословской конференции, посвященной юбилею Совещания, не говоря уже об организованном, стратегически выверенном, информационно обеспеченном православном контрнаступлении по "всем фронтам"». Не считать же информационным обеспечением высказанный нам в интервью призыв руководителя пресс-службы УПЦ МП В.С Анисимова (пожалуй, единственного нонконформиста в Киевской митрополии): «Давно надо было с этим безобразием покончить. Относимся к этому “Константинополю” как к фараону. Там одна мумия от этого византийского фараонства осталась». Хотя ещё шесть лет назад в официальном документе «Позиция Московского Патриархата по вопросу о первенстве во Вселенской церкви» звучало последнее (на тот момент) московское предупреждение о том, что «содержательное наполнение» первенства чести фанарской кафедры «определяется консенсусом Поместных Православных Церквей».
Однако, чтобы прийти к консенсусу, надо как минимум инициировать всеправославное совещание, подобное прошедшему в 1948 году. А чтобы было с каким «содержательным наполнением» на него ехать, следует выработать его на архиерейском соборе РПЦ. О котором уже, благо дело, заговорил патриарх Московский. А там – всего лишь следовать канонам, которые отнюдь не закрепляют первенствующий статус константинопольской кафедры.
