В Испании во время переходного периода (1975-1979) происходило самое большое число политических забастовок в Европе, что сыграло важную роль  в вынужденном окончании крайне репрессивного режима (на каждое политическое убийство во времена диктатуры Муссолини приходилось 10 000 убитых режимом Франко). Однако организационно силы левого толка были в невыгодном положении. Их руководители были либо в тюрьме, либо в изгнании за рубежом, и за столом переговоров был огромный дисбаланс сил. С одной стороны, наследники фашистского государства контролировали государственный аппарат и обладали поддержкой армии, церкви и основных экономических и финансовых интересов в стране. С другой стороны были демократические силы, которые вышли из убежищ лишь за несколько месяцев до начала перехода. Народная мобилизация оказалась решающей для вынужденного конца диктатуры, но политическая ветвь этих мобилизаций была недостаточно сильна, чтобы сломать предшествовавший диктаторский режим. В качестве примера — король, назначенный диктатором Франко главой государства, продолжал оставаться главой нового демократического режима и главой вооружённых сил, обладая огромной властью в проведении процесса перехода.

Три основные проблемы остались нерешёнными при переходе: дефицит демократии

Такое неравенство стало причиной трёх основных недостатков политического режима, установившегося по время перехода, которые резко возросли в последние годы. Один из них —дефицит демократии, основанный на законе о выборах, который умышленно  направлен против прогрессивных и городских районов, то есть тех, где живёт рабочий класс. Этот закон был разработан собранием фашистской партии («Ла Ассамблея Насьональ»), как условие их роспуска: его главной целью было воспрепятствовать левым достичь успеха на выборах. Как следствие крупные сектора испанского населения на позициях левого крыла были слабо представлены в парламенте большую часть демократического периода (с 1978 года и по настоящее время). Самый недавний пример — прошлый всеобщие выборы в испанский парламент 28 апреля. Хотя число голосов за левых было намного больше, чем за правых (большинство 1,2 миллиона), число парламентских мест левых и правых не очень различается. Если бы электоральная система была пропорциональной, количество мет парламентариев левого крыла было бы намного больше. Это при исключении Социалистической партии (PSOE), крупнейшей партии левого толка в Испании, которая уже пользуется выгодами — как основная консервативная партия, Partido Popular (PP) — другой части закона о выборах: предпочтение двухпартийной системы. Ведущие партии получают дополнительные места, что позволяет двум основным партиям (консервативно-либеральной РР и левой PSOE) быть единственными двумя правящими партиями, которые существуют в Испании до сих пор. На само деле PSOE  получила такой же процент голосов в этом году, как и в 2011-м, когда это считалась крайне слабым результатом (причём РР победила, составив правительство большинства), а в этом году то же самое считается огромным успехом, что произошло главным образом из-за упадка РР и разделения правого крыла на три партии (РР,  Ciudadanos, и Vox). Ещё одним значимым событием стал рост участия в выборах 28 апреля ранее воздерживавшихся левых.  Надо подчеркнуть, что в Испании перемены в парламенте не обязательно отражают перемены в политических склонностях населения. Это упускает из виду большая часть международной прессы.

Последствия ограниченной демократии — большое неравенство общества

Этот демократический дефицит объясняет и другой крупный дефицит — дефицит социальный. То огромное влияние, которое финансовые интересы (то есть банковские) оказывают на испанскую экономику и представительные организации, объясняет напряжённость нео-либеральной политики, которая применялась во время великой рецессии (2007-2018).  Под влиянием того, что Испании известно, как Тройка (Европейский Центральный банк, Европейская Комиссия и МВФ), политика жёсткой экономии произвела опустошительное воздействие на плохо финансируемое испанское социальное государство. Испания выделяет намного меньше на государственные социальные расходы, чем следовало бы в соответствии с уровнем экономического развития. Это одна из 15 стран Европейского Союза (более передовых экономик ЕС), которая тратит меньше всех на такие общественные службы, как здравоохранение, образование, социальное жилье, охрану детства и пенсии. Налоговое законодательство, хотя оно номинально прогрессивное, на деле крайне регрессивно. И государственные доходы низки. Как следствие Испания — одна из стран с самые большим неравенством среди 15 стран ЕС. Такая поляризация увеличилась за время нахождения у власти правительства Рахоя (президент от РР в 2011-1018 годах) вследствие реформ рынка труда, нацеленных на его ослабление (в том числе огромный рост необеспеченности рабочими местами и спад уровня зарплат); реформ, которые были уже начаты предыдущим правительством  PSOE во время президентства Сапатеро (2004-2011). Испания вторая после Греции страна ЕС с высочайшей безработицей и необеспеченностью рабочими местами.

Появление новых политических сил, как следствие кризиса

Всё это спровоцировало массовые протесты, известные, как движение Индинадос (indignados) или 15-м, которое осудило политические правящие круги, упоминаемые, как политический класс (la clase politica). Движение обвинило политиков в том, что они не представляют интересы населения. Это было социально-политическое движение, которое имело большое влияние, поскольку стало очень популярным. Его лозунг “no nos representan” («они не представляют нас») стал весьма популярным. Была учреждена партия «Подемос» с корнями в движении 15-м. За три года оно превратилось в третью по величине политическую силу страны. Многое случилось за эти годы, в том числе отречение короля Хуана Карлоса и мятеж базы партии  PSOE против партийного аппарата (слишком близкого к финансовым организациям). Аналогичное давление появилось среди активистов Коммунистической партии и союзный ей сил (IU — Izquierda Unida) с целью смены руководства, затем IU стала союзником «Подемос», образовав альянс Unidos Podemos (UP).

Требования демократии и социальные протесты вызвали рост многих народных протестных движений, в том числе и нынешнее феминистское движение, возглавляемое женщинами-социалистками, которое берёт свое начало в демонстрациях на 8 Марта с требованиями ликвидации патриархального капитализма, марше пенсионеров, протестовавших против реформ, проведенных РР си резким сокращением пенсий, и близких им движение протеста против лишения жилья. Эти протесты  привели к устранению РР из правительства, причиной чего стало голосование большинства, вынудившее представителей РР уйти в отставку. Движение за то, чтобы выгнать РР из правительства, было инициировано UP, за ним последовали каталонские и баскские националисты, равно как и PSOE.

Третий нерешённый вопрос — национальный

Третьим дефицитом было тиражирование образа Испании, как унитарного государства, это типично для монархистских сил, а не многонационального образа Испании, исторически характерного для партий левого толка. Во время антифашистской подпольной борьбы все подпольные левые республиканские партии призывали к федеральному многонациональному государству с правом на самоопределение всех наций. Однако PSOE во время переходного периода отказалась от такого подхода, став основной опорой монархии. Несмотря на репрессии, подобное видения продолжало существовать в Каталонии и Стране Басков. И именно коалиция левых сил в Каталонии под руководством популярного президента правительства Каталонии социалиста Паскаля Марагалла выдвинула предложение (помимо реформ) с призывом признать Каталонию национальной автономией в составе Испании. Это предложение, после одобрения правительством Каталонии и парламентом Испании (с существенными изменениями) одобренное на референдуме народом Каталонии, было отвергнуто в нескольких ключевых пунктах Конституционным Судом, контролируемым РР. Таковы были истоки силы движения за независимость в Каталонии: партия, выступающие за независимость, которые обычно получали лишь 10% голосов в Каталонии, теперь получили 46%. На самом деле жёсткость и репрессивные меры правительства РР стали основной причиной роста электоральной поддержки партий, выступающих за независимость Каталонии. Эти партии электорально выигрывают из-за крайне непопулярного (в Каталонии) провокационного поведения испанских националистических партий правого толка, которые поддерживают единое испанское государство, отправляющее в тюрьму или в изгнание лидеров левых партий. С другой стороны, правые испанские партии тоже выигрывают от радикализации партий, выступающих за независимость (которые в одностороннем порядке объявили о независимости Каталонии в парламенте, не имея поддержки и одобрения большинства населения Каталонии). Такое недемократическое поведение мобилизовало поддержку крупных секторов испанского населения в пользу испанских правых партий, известных по большей части, как партии, выступающие против независимости.

Как национальный вопрос маскирует социальный вопрос

Два националистических движения (наследники диктатуры с одной стороны и группы, выступающие за независимость, с другой) поляризовали страну на два блока, и оба блока выигрывают от поляризации. Оба блока возглавляют неолиберальные партии правого толка: РР и новая неолиберальная партия Ciudadanos с испанской стороны и  Convergencia на каталонской стороне, проводят они крайне неолиберальную политику (заявляя, что у них нет иной альтернативы), что причиняет огромные страдания населению в целом и рабочему классу в частности.  Официально все они борются за флаги (монархический испанский флаг и флаг каталонской независимости) с очень «патриотичными» рассуждениями, а в частном порядке подписывают (в испанском парламенте) те же самые реформы рынка труда и срезают социальные расходы. Правая ориентация большей части СМИ объясняет, почему все электоральные дебаты идут по национальному вопросу и скрывают социальный вопрос, то есть огромный социальный кризис, вызванный партиями, возглавляющими националистические силы по обе стороны.

В таком сценарии  Unidos Podemos и её союзники  En Comú Podem в Каталонии  и En Marea в Галисии защищают многонациональный характер испанского государства в крайне поляризованной ситуации, где от напряжённости выигрывают крайне радикальные силы по обе стороны. Со стороны испанских правых РР, финансируемая министрами фашистского режима, Ciudadanos, созданная финансовыми организациями, и основная ассоциация работодателей, целью которой является воспрепятствовать Unidos Podemos (это часть Либерального Интернационала, где наблюдателем состоит Демократическая партия США) плюс Vox, новая фашистская партия, отколовшаяся от РР представляют собой ярых противников много-национального государства и они же основным сторонники неолиберализма. Vox — самая ульта-неолиберальная партия, призывающая к полной приватизации пенсий, как это сделал в Чили Пиночет. Эта партия ближе всего к линии Трампа и Болсонаро. А на стороне Каталонии — блок за независимость, призывающий к отделению от Испании, его возглавляет ещё одна неолиберальная партия,  Convergencia, при поддержке ERC, также продвигающая неолиберальную политику.

Ведущие партии обеих блоков открыто используют флаги, чтобы скрыть свою ответственность за масштабный кризис, от которого страдают народные массы. Unidos Podemos и их союзники — единственные силы, не являющиеся неолиберальными и в то же время призывающие к многонациональному федеративному испанскому государству. Они пытаются поставить социальный вопрос в центр политических дебатов, и в то же время они осуждают использование флагов для сокрытия ответственности правых по обе стороны в создании этого кризиса. Политика национальной идентичности явно используется для сокрытия социальных проблем. Unidos Podemos переопределяет значение патриотизма, подчёркивая важность благополучия населения, а не символов, его представляющих.