Через какие-то пару недель в Париже состоится анонсированная Францией и Германией и подтверждённая Россией встреча лидеров четырёх государств в так называемом «нормандском формате» — саммит, от которого, по большому счёту, никто не ждёт никаких прорывов.

Сначала о договорённости по предстоящему рандеву сообщили из Парижа и Берлина, что тут же было подхвачено Киевом, и лишь через несколько дней после этого Москва подтвердила формальное согласие. Очерёдность в данном случае весьма красноречива, поскольку наглядно иллюстрирует, кому этот саммит нужен в первую очередь.

Три источника саммита

Самые большие преференции намерен получить Зеленский. Именно он неоднократно выступал с инициативой проведения саммита в данном формате. О встрече «нормандской четвёрки» Зеленский говорил практически с момента своего избрания на главную должность в стране едва ли не чаще, а может быть, и чаще, чем о рандеву с Трампом. И то, и другое для Зеленского — подтверждение его легитимности и полномочий со стороны Запада, того, что его воспринимают в Европе полноценным президентом, с которым можно вести дела и переговоры. А это для него особенно важно в условиях, когда рейтинги президента и его партии (а значит, и фракции в парламенте) поползли вниз, и никто не скажет, когда и на чём это падение затормозится.

Кроме того, Зеленский явно понял намёк, прилетевший из-за океана, — о необходимости попытаться порешать вопросы с Путиным, что подразумевает необходимость как минимум личной, желательно двусторонней, встречи. В условиях, когда Москва со скрипом и с целым рядом предварительных условий соглашается встречаться в рамках «нормандского формата», самое лучшее, что можно предпринять для начала движения по этому пути, — встретиться с Путиным в составе четвёрки. Опять же Макрон и Меркель не дадут, если что, «скушать» молодого и неопытного президента Украины. Грубо говоря, они — своеобразная страховка Зеленского от весьма вероятного фиаско.

Макрон и Меркель стремятся провести переговоры «четвёрки» по своим соображениям — как общим, так и сугубо индивидуальным. Во-первых, они обещали провести такую встречу на саммите «Большой семёрки», прошедшем в августе этого года во французском Биаррице. Во-вторых, в Киеве всё чаще раздаются голоса о необходимости отказа от минских соглашений и переформатировании «нормандской чётверки» — с приглашением в переговорный процесс США. Понятно, что в случае привлечения Вашингтона роль Берлина и Парижа в процессе урегулирования, а значит, и их заслуги нивелируются до уровня чуть выше нуля. А Европа станет, как это и происходит в других внешнеполитических сферах, исполнять указания США. Несмотря на то что Украина всё больше становится головной болью для европейских политиков, и о её токсичности всё чаще заявляют европейские эксперты, конфликт на востоке Украины остаётся единственным плацдармом, на котором европейские державы выступают самостоятельно.

Это общий интерес двух европейских лидеров, но кроме него есть ещё и их персональные мотивы. Канцлер Германии Ангела Меркель готовится к заранее объявленной отставке со своего поста. В условиях всё нарастающей критики, в том числе и в отношении миграционной политики внутри Германии, ей необходимо убедить сограждан и будущих избирателей, что она всё делала правильно, что Германия не утрачивает лидерских позиций по всему спектру вопросов, встающих перед Европой. Саммит «четвёрки» — одно из таких доказательств, ведь там всё равно будут приняты какие-то декларации и решения, согласованные с Берлином. Кстати, и так называемая «формула Штайнмайера», которая будет наверняка закреплена в итоговых документах встречи 9 декабря, являющаяся всего лишь «дорожной картой» выполнения минских соглашений, пусть и ничем кардинально от них не отличающаяся, тоже может быть поставлена Берлином себе в заслугу.

У президента Франции свои соображения на этот счёт. Он не может не понимать, что сейчас находится на вторых ролях в европейском дуэте «нормандской четвёрки». Но Меркель уходит, а её заменит политик, который (-ая), особенно на первых порах, не сможет составить ему достойную конкуренцию. Именно Макрону после отставки Меркель автоматически переходит партия если не дирижёра, то как минимум «первой скрипки» в общем европейском оркестре. Для начала — как представителю Европы в «четвёрке». Но он явно хотел бы выйти за пределы формата и для упрочения роли и значения Франции в решении остальных вопросов европейской жизни. По факту именно на этом рандеву Меркель передаст дирижёрскую палочку европейской политики, словно эстафету, из своих рук в руки Макрона.

Четвёртый не лишний

На фоне всех этих ожиданий остаётся непонятным, в чём интерес Москвы к предстоящему рандеву. Особенно если учесть, что вряд ли следует ожидать какого-то прорыва. Украина вряд ли примет закон об особом статусе регионов Донбасса, который устроит ЛДНР. Шансы на это стремятся к нулю. Не будет дано и чёткое обещание провести выборы в местные органы власти, как это предусмотрено той же «формулой Штайнмайера». А уж тем более — обеспечение их проведения в конкретные сроки.

Вспомним, каких усилий и какого времени потребовало локальное разведение противоборствующих сторон у Петровского и Золотого, на этих двух мелких, совершенно локальных участках, чтобы понять, что более масштабное разведение войск с линии разграничения в реальности окажется просто нереальным.

Уж тем более Зеленский не согласится на саммите перейти к фазе прямых переговоров с руководством ЛДНР. С учётом падающего рейтинга действующей на Украине власти и продолжения доминирования в общественных настроениях тезиса о необходимости и неизбежности победе в Донбассе подобный шаг станет последним гвоздём в политический гроб Зеленского, в котором их и без того уже хватает.

Что ещё? Может быть, очередной обмен, как это принято говорить, «удерживаемыми лицами»? Похоже, что это единственный реальный результат, который вероятен после переговоров. Тем более что такой обмен Зеленский всегда сможет выдать в Киеве за свою победу, как это уже было в случае с «возвращением» моряков и катеров, пусть и с подмоченной «унитазной историей» репутацией.

Всё остальное, что выходит за эти рамки, можно с большими основаниями признать фантастикой. Как обещания, что вылетают из офиса президента Украины относительно того, что Зеленский поставит на саммите вопрос о Крыме, потребует репараций и компенсаций или просто выставит ультиматум президенту России.

Во-первых, юноша ещё не вырос из тех штанишек, в которых выступал дуэтом в игре на фортепиано, для подобных демонстративных жестов. Да и вес Украины на международной арене не таков, чтобы кто-то из более весомых государств позволил ей это. Во-вторых, своеобразными гарантами приличествующего статусу мероприятия поведения Зеленского выступили Меркель и Макрон, которые не станут ни в коем случае поддерживать «импровизации» украинского президента. Да и не то место международные переговоры (к тому же не дву-, а многосторонние), где приветствуются неожиданные, возникающие из ничего «импровизации».

Итоги подлинные и мнимые

У экспертов практически нет сомнений в том, что итоговым коммюнике саммита станет документ, фиксирующий «добрые намерения» всех участников, но никого ни к чему не обязывающий. Тогда зачем Москва решила участвовать в нём и дала согласие на проведение?

По всей видимости, итоги встречи проявятся совсем не на Украине, а в иных местах. Владимир Путин, несмотря на все заявления о необходимости добрососедства и сотрудничества (кстати, абсолютно реальные и без всяких закулисных махинаций), меньше всего похож на доброго Деда Мороза, который придёт с мешком подарков и будет раздавать их всем подряд — и тем, кто вёл себя хорошо, и тем, кто проявил себя за «отчётный период» с плохой стороны. И вряд ли он согласился бы предпринять какие-то шаги на пользу лидерам Франции и Германии и к укреплению их авторитета без договорённостей о преференциях взамен.

В случае с Германией, например, это может быть гарантия того, что Берлин не поддастся на шантаж США в истории с «Северным потоком — 2». Пусть проект и выгоден не только России, но и всей Северной и Центральной Европе (в первую очередь самой Германии), Вашингтон не только не отказался от прессинга, но и наращивает его, стремясь изменить реальность в свою пользу, хотя бы уже в самый последний момент. И дело может дойти до настоящей торговой войны.

Что касается Парижа, то содействие (или хотя бы непротивление) Франции российской политике в регионе Ближнего Востока, где её позиции традиционно были сильны, в состоянии окупить все неудобства от не самого комфортного и результативного пребывания на саммите. В конце концов, если уж позволить себе некую вольность собственной фантазии (всё равно значительно уступающей фантазиям, продуцируемым в Киеве), почему бы не предположить, что этот саммит станет началом формирования костяка новой Европы, в которой США, изрядно надоевшие Старому Свету своими приказами и поучениями, уже не будут играть руководящую роль?

Так что о подлинных итогах декабрьской встречи в «нормандском формате» мы, безусловно, узнаем. Но не раньше 2020-го. А то и позже. И вполне вероятно, по результатам совсем не в той стране, положение в которой будут обсуждать участники встречи.