Все это было похоже на неслыханный провал военно-морских сил Швеции: в октябре ведущая шведская газета сообщила, что тот гидроакустический сигнал, который военный флот пытался отследить в ходе операции по поиску иностранной подводной лодки, на самом деле поступал от вышедшего из строя буя, принадлежащего шведской метеорологической службе. Читатели, не знакомые с подробностями той масштабной операции, могли сделать вывод о том, что военный флот допустил досадную ошибку, а затем скрывал ее в течение пяти лет.

Эти читатели — то есть большинство шведов и множество иностранцев, — должно быть, не знают о том, что этот буй был лишь одним из 300 объектов, которые шведский военный флот проверял в ходе той операции, и что шведские вооруженные силы не стали учитывать его в своем официальном расследовании эпизода с подводной лодкой, которое проводилось в 2015 году.

В ходе того расследования вооруженные силы рассмотрели 150 из 300 вещественных доказательств, и только 21 из них было классифицировано как «вызывающее особый интерес». Подробно изучив 21 вещественные доказательство и исключив из этого списка еще одно, вооруженные силы пришли к выводу, что, «вне всяких сомнений», некая подводная лодка действительно нарушила границы шведских территориальных вод. Хотя военные не назвали страну, откуда прибыла эта подводная лодка, все сразу же заподозрили Россию.

Коротко говоря, информация о метеорологическом буе совершенно не относилась к сути дела. Была масса других доказательств, подтверждающих факт появления иностранной субмарины, однако представители армии признали, что тех доказательств было недостаточно для того, чтобы предъявлять официальные претензии. Между тем, авторы репортажа о произошедшем, опубликованного в газете Svenska Dagbladet, явно намекали на то, что в этом эпизоде вооруженные силы Швеции продемонстрировали свой непрофессионализм. Такая интерпретация ситуации быстро распространилась в шведских СМИ, что породило массу шуток о военно-морских силах Швеции — и пошатнуло ее авторитет.

Разумеется, российские СМИ тоже не обошли вниманием сообщения о метеорологическом буе. «Подводная разведка: „российская подлодка" из 2014 года оказалась вышедшим из строя метеорологическим буем, — радостно сообщило агентство Sputnik. Даже газета The Moscow Times, которая обычно не распространяет пропаганду Кремля, написала об этой эпизоде, сообщив, что «Швеция потратила 2 миллиона долларов в погоне за несуществующей российской подлодкой». Министр обороны Швеции Петер Хультквист (Peter Hultqvist) выразил свою обеспокоенность в связи с тем, что враждебно настроенные страны могут использовать свободную прессу Запада в своих целях. В своем интервью Sveriges Radio он сказал, что средствам массовой информации необходимо быть готовыми к кризисным ситуациям, «чтобы они не оказались в таком положении, когда враждебные страны будут использовать их для достижения своих целей».

Более того, в пропаганду и насмешку можно превратить не только низкопробную журналистику. Правдивую информацию может постичь та же участь — часто так и случается. «Вооруженные силы получили жалобы на солдат, которые справляли малую нужду рядом с детским садом», — сообщила Норвежская телерадиовещательная корпорация в период проведения военных учений Trident Juncture-2018, масштабных военных учений НАТО, которые проходили в том числе на территории Норвегии. Спустя несколько дней российский телеканал RT рассказал об этом эпизоде в своей собственной статье под названием «Испражняющиеся солдаты, пустые бары, тонущий фрегат и другие ключевые моменты крупнейших учений НАТО» (Pooing troops, empty bars, sinking frigate and other takeaways from NATO largest drills).

RT также выразил серьезную обеспокоенность положением голландских военных во время учений Trident Juncture после того, как голландские СМИ сообщили, что голландским солдатам, принимавшим участие в учениях, не выдали достаточное количество длинного нижнего белья, и им пришлось покупать его самостоятельно. «Холодная война: в преддверии крупных учений НАТО голландские военные вынуждены сами покупать себе зимнее белье», — объявил RT. Телеканал выразил такой же восторг и по поводу судьбы немецких солдат. «Солдатам придется ждать новых сапог около полутора лет», — сообщила в августе немецкая ежедневная газета Der Tagesspiegel. RT распространил эту новость, объявив, что «немецкая армия испытывает проблемы с обеспечением солдат… САПОГАМИ, и просит их подождать до 2022 года».

Контр-адмирал в отставке Андерс Гренстад (Anders Grenstad), который до начала этого года командовал военно-морским флотом Швеции, пристально следил за происходящим. «Все сообщения прессы, посвященные тому, в чем армия допускает ошибки, могут быть использованы кем угодно», — сказал он мне в ноябре. — Это настоящая дилемма. Каким должен быть правильный баланс между защитой наших открытых обществ с их основополагающим принципом свободы слова и игрой на руку нашим противникам?»

Теро Коскинен (Tero Koskinen), финский журналист, который прежде занимался расследованиями, сейчас руководит компанией Mediapooli в Хельсинки, где журналистов обучают так называемой «медиа-устойчивости», то есть как лучше защитить свои источники и как подготовиться к попыткам других стран оказать информационное воздействие. Как и Гренстад он отчетливо видит дилемму между растущей потребностью агентств национальной безопасности в защите их информации и растущей потребностью журналистов реализовывать их право на свободу слова. По его словам, «традиционные СМИ в большинстве своем не представляют никаких проблем. Проблемы в основном связаны с новыми новостными сайтами и социальными сетями, которые распространяют дезинформацию. С каждым днем остается все меньше традиционных журналистов». Но даже у традиционных журналистов зачастую не хватает времени для того, чтобы проверить достоверность той или иной информации, которую вполне могло запустить враждебно настроенное иностранное правительство, или чтобы внимательно изучить всю историю от начала до конца.

По словам Гренстада, вина в основном лежит не на журналистах, а на вооруженных силах. «До падения Берлинской стены мы, вооруженные силы, вели себя очень тихо. Наш личный состав знал, что им не следует много говорить, потому что это поможет противнику, — сказал он. — За последнее десятилетие мы стали гораздо более открытыми. Например, в Афганистане мы хотели показать, что Швеция делает за границей. Передача сверхсекретной информации посторонним лицам, разумеется, всегда была запрещена, но в те годы считалось, что говорить о менее чувствительных вопросах — это нормально. Но теперь ситуация с безопасностью изменилась. Если вы обсуждаете с журналистами вопросы, которые не являются совершенно секретными, но при все же чувствительные, это риск, потому что журналист может что-то неправильно понять, и, конечно, любой сможет использовать то, что этот журналист напишет».

Точка зрения Гренстада отражает ту реальность, с которой сталкиваются вооруженные силы большинства западных стран: во время войн в Ираке и Афганистане небольшие неточности в репортажах военных журналистов не могли поставить под угрозу успех всей миссии, но сейчас все изменилось. «Нам приходится жестко регулировать информационный поток, — сказал Гренстад. — Но добиться изменений в вооруженных силах так же трудно, как развернуть авианосец».

В прошлом году правительство Дании представило общегосударственный план действий, который включает в себя интенсивный мониторинг дезинформации и предложение поддерживать «диалог» с новостными СМИ. Оно также объявило, что хочет работать с социальными сетями, чтобы ограничить распространение дезинформации, и предложило сотрудничество с общественными СМИ.

 

Журналисты и представители общественности по понятным причинам сопротивляются изменениям в доступе к вооруженным силам. Действительно независимый голос журналистов крайне необходим для того, чтобы привлекать вооруженные силы к ответственности. Кроме того, журналисты имеют право и даже обязаны отыскивать правду по наиболее актуальным вопросам. Но верно также и то, что информация, содержащая подробности касательно национальной безопасности, помогает противникам Запада, чего прежде не было. Такие страны, как Россия, Китай и Северная Корея — это гораздо более опасные противники, нежели «Талибан» (запрещенная в России организация — прим. ред.). Нравится им это или нет, сегодня журналисты являются частью системы национальной безопасности.

 

Это значит, что журналисты также должны лучше защищаться от дезинформации. К примеру, Mediapooli уже обучила более 800 финских журналистов. Но пока эта инициатива является единственной в своем роде.

Примирить правдивую журналистику и потребности национальной безопасности гораздо сложнее. К примеру, вооруженные силы могут предоставлять обучение широкому кругу журналистов — не только о новейшей военной технике, но и о широком спектре современных угроз национальной безопасности и о том, какого рода информация помогает противнику. Между тем школы журналистики могут начать предлагать специализации в области национальной безопасности. Очевидно, существует огромная потребность в таких знаниях, и она будет только расти по мере того, как отношения между крупными державами становятся более напряженными. Швеция, в свою очередь, рассматривает еще одну инициативу, а именно государственное агентство по психологической обороне. Шведские новостные СМИ должны быть лучше подготовлены к серьезному кризису национальной безопасности, как сказал Хультквист в интервью Sveriges Radio.

Однако это довольно неприятная мысль — мысль о том, что журналистскому сообществу придется пожертвовать своей свободой ради национальной безопасности. Ни один репортер не обрадуется мысли об отказе от сочной новости, не говоря уже о целой статье или телевизионном сюжете. Но ни один сторонник западной демократии также не обрадуется влиянию России или Китая. Если Запад хочет сдерживать агрессивных конкурентов, его общества должны встретить их единым фронтом — фронтом, в который порой входят и журналисты.