Британский журнал The Economist опубликовал большое пространное интервью с президентом Франции Эммануэлем Макроном, посвящённое европейской геополитике. Для главы Пятой республики эта тема в последнее время стала приоритетной. Не разобравшись толком в проблемах собственной страны, Макрон настойчиво и самоуверенно продвигает идеи нового мироустройства, претендуя как минимум на роль лидера современной Европы.
В «рупоре финансовой аристократии»
Эта его роль, впрочем, оказалась невостребованной европейцами. Их объединённый союз, погрязший в экономических и политических противоречиях и конфликтах, стал делиться на богатый Север и беднеющий Юг, на глобалистский Запад и национально ориентированный Восток. В этих условиях Европе не до прожектов Эммануэля Макрона, который пытается не только склеить трещащую по швам конструкцию Евросоюза, но и стать знаменем Старого континента.
Надо признать, невосприимчивости европейцев к идеям Макрона способствует определённый «плюрализм» в голове французского президента. Новые, казалось бы, прогрессивные предложения Макрона вроде общего бюджета и введения должности министра финансов стран еврозоны, создания объединённых вооруженных сил и пр. (прозвучавшие ранее в его выступлении перед студентами Сорбонны), резко контрастируют с другими – откровенно алармистскими.
Достаточно вспомнить заявление Макрона «о кризисе придуманной в Европе рыночной экономики». Она, по мнению французского лидера, сбилась с пути и стала экономикой накопительного капитализма. Так Макрон говорил в конце августа на ежегодной конференции французских послов в Елисейском дворце. Ту речь президента Франции местные СМИ растащили на цитаты и вынесли их в заголовки своих публикаций. Чаще других с подачи ELYSEE озвучивалась сентенция Макрона: «Мы определенно являемся свидетелями конца западной гегемонии в мире».
Наверное, такой разброс понятий, и особенно вывод о деградации западной цивилизации, не устроил тех, кто клерка парижского Банка Ротшильда Эммануэля Макрона сделал президентом Франции. Вот тут-то и вступил в дело тесно связанный с упомянутым банковским домом британский журнал The Economist – издание с многолетней
историей. Ещё Карл Маркс называл его «европейским рупором финансовой аристократии». С тех давних пор мало что изменилось, разве что издание несколько полевело, балансируя между глобальными финансовыми амбициями и традиционными лейбористскими взглядами.
Мобилизованный для поддержки Макрона The Economist с одной стороны подставил своё плечо под геополитическую философию французского лидера. С другой – мягко подкорректировал позицию Макрона, умелыми вопросами профессиональных интервьюеров задал ей нужную «финансовой аристократии» направленность, в том числе, антироссийскую.
Россия в вариантах и без…
На ней надо остановиться подробнее. Звезда нашего МИДа по части внешнеполитических комментариев Мария Захарова оценила интервью Макрона весьма позитивно, назвав его «разворотом в сторону здравого смысла». Остаётся только позавидовать прозорливости нашей дипломатессы, увидевшей «здравый смысл» в классическом западном пропагандистском наборе, который явил читателям The Economist французский лидер.
«Я смотрю на Россию, – говорит Макрон читателям популярного издания, – и задаюсь вопросом, какой стратегический выбор у страны размером с континент, с огромной территорией. Чье население уменьшается и стареет. Чей ВВП сопоставим с испанским. Которая перевооружается вдвое интенсивнее, чем любая другая европейская страна. Против которой были введены законные санкции за украинский кризис. И, на мой взгляд, эта модель не может считаться устойчивой. Россия проводит чрезмерную милитаризацию и множит конфликты, но имеет ряд внутренних проблем: демография, экономика и т. д.».
После такого затяжного пассажа здравомыслия Эммануэль Макрон расправил плечи и, словно примеряя себя под кремлевский кабинет, ударился в рассуждения о стратегическом выборе России, предложив сразу три варианта. Первый – восстановить сверхдержаву своими силами. По мнению Макрона, это нереальный путь из-за его чрезвычайной сложности. Поскольку действующая в России политическая и идеологическая модели замешаны «на консерватизме этнического толка, который не позволяет России проводить миграционную политику».
Из этого вывод: раз сами россияне не смогут восстановить своё державное величие, то следует выбрать иные пути. Например, евразийскую модель. То есть, приклониться к Китаю, признав его доминирование в отношениях. Макрон не верит, что такой выбор устроит Россию и предлагает совсем уж беспроигрышный вариант – «восстановить политику баланса с Европой. Завоевать её уважение». После этого европейцы «без тени наивности» переосмыслят свои стратегические отношения с Россией, «сохраняя жесткость в отношении Минского процесса и всего происходящего на Украине».
Европа лишилась «гаранта последней инстанции»
Забавно, что, оттоптавшись на России, Макрон зовёт её в Европу, конец гегемонии которой он сам объявил своим послам ещё в августе. Сдаётся, француз просто хочет поправить за счёт России сильно пошатнувшиеся позиции европейцев. Тем более, что в интервью The Economist деградация старушки Европы раскрыта достаточно подробно. Макрон говорит о «невероятной уязвимости Европы», переживающей сегодня целый букет из экономического, социального, морального и политического кризисов.
Макрон не раскрывает причины главного в этом ряду – экономического кризиса. Что понятно. Ведь тогда пришлось бы зайти на поле интересов близкой ему «финансовой аристократии», погрузившей мир в глубокую долговую яму, но за счёт финансовых манипуляций (чего стоит только история с деривативами!) и спекуляций умножившей капиталы и упрочившей своё влияние и власть.
Тем не менее, ряд производных экономического кризиса в интервью был всё-таки назван. Отмечено, что изменение бюджетной политики и увеличение налогов нанесли серьёзный удар по представителям среднего класса. Макрон считает это большой исторической ошибкой, что справедливо. Ведь на среднем классе во многом держится экономика, определяется её рост и развитие. Больше того, от социального здоровья этого класса зависит управляемость и благополучие любой страны.
Озаботился Макрон и тем, что «Европа утратила нить своей истории». Развивая этот тезис, он отметил, что Европа объединялась на приоритете двух важных элементов – угля и стали, из-за которых ранее воевали страны континента. Затем сообщество переросло в политический проект, где приоритетными стали элементы солидарности, единства ценностей, целей и политической мысли.
Теперь Европа снова постепенно превращается в заурядный «рынок, конечной целью которого является экспансия». Это обстоятельство нарушает единство политических целей не только в сообществе, но и в отдельных странах, которыми сегодня управляют «коалиции с уязвимым большинством или шатким политическим равновесием». В качестве примера Макрон назвал Германию, Италию, Испанию, Бельгию, Великобританию, Францию. Подобного кризиса избежали только страны (Венгрия и Польша), «которые отвернулись от либеральной демократии и решили действовать гораздо жестче».
Ко всем этим неприятностям добавилась главная. «Мы, – говорит Эммануэль Макрон, – впервые столкнулись с президентом Соединенных Штатов, который не разделяет нашу идею европейского проекта… Гарант последней инстанции (США), щит, благодаря которому Европа стала сильнее, уже не поддерживает прежних отношений с Европой».
После такой удручающей констатации лидер Франции строит своё видение будущего Европы. Прежде всего, он ратует за укрепление европейской обороны, развитие так называемой «Европейской инициативы военного вмешательства», о которой Макрон впервые заговорил два года назад в Сорбонне. (Сегодня к ней уже присоединились девять европейских государств.)
Вторым важным направлением развития Европы должно стать увеличение инвестиций. Причём, как на самом континенте, так и за его пределами. В качестве примера президент Франции привёл Африку, с лидерами которой он сейчас налаживает отношения. Где взять для этого средства? Здесь долго думать не надо, достаточно отказаться от жёстких требований к бюджету. («США увеличили дефицит ради инвестиций»). И будет после этого счастье. Пойдёт развитие технологий, укрепится суверенитет, расширится интеграция с соседями, новый импульс получат идеи гуманизма, либеральные ценности и пр.
В общем, слава Эммануэлю Макрону! По его признанию, «европейская повестка многие годы диктовалась извне». Теперь её новую версию продвигает президент Франции собственной персоной. Только вот для реализации этих идей нужно единство политической мысли и воли лидеров стран европейского сообщества. А его нет и в обозримом будущем не предвидится. Такая сегодня неприятная правда истории. Она мягко перечёркивает все геополитические рассуждения Эммануэля Макрона, который так подробно поделился ими с журналом The Economist…
