У России никогда не было колоний в Африке. При президенте Путине она стремится стать современным аналогом колониальной державы на этом континенте и на Ближнем Востоке. Расширение российского военного и дипломатического влияния является рискованным предприятием для страны, чья экономика подверглась международным санкциям и очень слабо защищена от глобальных спадов. Но если Запад позволит Кремлю и дальше расширять сферу своего влияния, опасность для западных стран вырастет многократно.

В прошлом месяце Путин провел в черноморском курортном городе Сочи первый саммит «Россия — Африка», в котором приняли участие 50 с лишним африканских лидеров. После этого в Ливию прибыли более 200 российских наемников, чтобы развернуть гражданскую войну в этой стране в выгодном для Москвы направлении. В то время как Соединенные Штаты переходят за рубежом в отступление, что наиболее заметно в Сирии, где американцы отказались от поддержки курдских сил, Россия заполняет образовавшийся вакуум. В итоге диктаторам теперь спится спокойнее, так как они знают, что на их стороне Путин.

Пять лет назад казалось, что Россия находится в изоляции на международной арене. Дипломатический остракизм и экономические санкции стали минимальным необходимым ответом на кремлевскую агрессию на Украине и на аннексию Крыма, поскольку Москва начала силой менять границы Европы, нагло попирая нормы международного права. Потом президент Обама язвительно, но точно назвал Россию региональной державой. Однако с тех пор власть и влияние России расширились, и она начала вовлекать на свою орбиту страны Ближнего Востока и Африки.

После свержения полковника Муаммара Каддафи в 2011 году Ливия находится в тисках гражданской войны. Россия вознамерилась снова привести к власти военного правителя, который сможет служить ее стратегическим интересам. Поэтому она оказывает поддержку Халифе Хафтару, чьи боевые отряды воюют с военизированными формированиями, пользующимися поддержкой правительства в Триполи, а на международной арене — Турции. Российское вмешательство носит тайный характер, и о нем ничего не говорят. Видимо, Путин чувствует себя достаточно уверенно, поскольку уже почти не скрывает свою интервенцию, направляя в зону конфликта артиллерию с высокоточными боеприпасами и военных.

В Сирии Путин применял по сути дела такую же стратегию, за исключением одного момента. Если в Дамаске он укрепляет позиции деспота, то в Ливии поддерживает мятежника. Гуманитарные последствия российской поддержки для президента Асада оказались катастрофическими. Заявляя о том, что его истинная цель состоит в разгроме исламского экстремизма, Кремль на самом деле стремится укрепить позиции своего вассала Асада во власти, несмотря на его варварские удары по гражданскому населению Сирии с применением химического оружия.

В Африке Москва преследует как стратегические, так и экономические цели, стремясь получить доступ к природным ресурсам. На севере Африки находятся ливийские нефтяные месторождения и алжирский энергетический рынок, но Россия также сотрудничает с Египтом и Марокко в области атомной энергетики. Даже если окажется, что Москва предоставляет слишком большую экономическую помощь этому региону в сравнении со своим богатством, ее экономическое влияние будет ощущаться еще очень долго. Она стала влиятельной силой в регионе, где власть диктаторов является нормой, и где Путина никто не осуждает, а его силовая политика завоевывает уважение. Западные демократии получили неожиданный удар исподтишка в очень важном районе. Расплатой за безразличие стало распространение экспансионистских амбиций России далеко за пределы европейских границ. 21 век не может быть эпохой самовластия, но он все больше подходит под это описание.