За последние 15 месяцев США в одностороннем порядке вышли из двух основополагающих соглашений о контроле над вооружениями. Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД) и Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности дальности (ДРМСД) — совершенно разные соглашения, решающие принципиально отличные задачи (первый — это многосторонний договор против потенциального распространителя ядерного оружия, второй — наследие холодной войны), — но каждый по-своему препятствовал расползанию ядерных арсеналов. Сейчас СВПД дышит на ладан, ДРМСД — даже мертвее, чем музыка диско, а следующим под нож попадет Договор по открытому небу. Все это явственно говорит о том, что идея контроля над вооружениями отжила свое.

На сегодняшний день осталось лишь одно соглашение, которое мешает США и России пойти своим путем и создать столько ядерного оружия, сколько они пожелают. Новый договор СНВ, ратифицированный Сенатом США девять лет назад, сократил количество одновременно развернутых ядерных боеголовок до 1550 единиц, а пусковых установок (межконтинентальных баллистических ракет, баллистических ракет морского базирования и бомбардировщиков) — до 700. По условиям договора, Вашингтон и Москва могут проверять друг друга на добросовестность посредством инспекций на местах и контрольных миссий. Договор также подразумевает обмен информацией — что, в свою очередь, придает американской и российской разведке уверенность, что ядерные ограничения действительно соблюдаются.

Одна загвоздка: если Вашингтон и Москва не займутся делом в самое ближайшее время и не продлят СНВ еще на пять лет, весь договор — со встроенными в него ограничениями и процедурами проверки — перестанет действовать в феврале 2021 года.

По идее, добиться продления обоим сторонам — как раз плюнуть, ведь непредсказуемый мир без стратегической стабильности навредит обоим. США и Россия должны были, не раздумывая, ухватиться за эту возможность — особенно сейчас, когда отношения становятся все более враждебными. Русские уже давно готовы вдохнуть в соглашение новую жизнь. США, с другой стороны, очевидно глупят, бездействуя и попросту убивая время.

 

Нерешительность администрации Трампа объясняется несколькими причинами. Часть чиновников (например, бывший советник по национальной безопасности Джон Болтон) — убежденные противники всяких соглашений о контроле над вооружениями. По их мнению, такого рода соглашения ставят США в невыгодное положение, ограничивая им свободу манёвра и позволяя конкурентам наращивать военную мощь и ликвидировать отставание в абсолютных цифрах. У Трампа отношение к новому СНВ двойственное по личным мотивам и политическим причинам: личным, потому что он считает себя великим дипломатом и непревзойденным «решалой»; политическим, потому что СНВ ему достался в наследство от президентства Обамы. Другие, например, госсекретарь Майк Помпео (Mike Pompeo) и министр обороны Марк Эспер (Mark Esper), беспокоятся, что при сохранении СНВ в нынешнем виде с крючка сорвется Китай, а ведь азиатская держава активно модернизирует свои стратегические вооружения и постоянно наращивает арсенал баллистических ракет, и без того весьма внушительный.

 

Эта точка зрения отнюдь не беспочвенна. Директор Разведывательного управления генерал Роберт Эшли (Robert Ashley) в мае этого года предположил, что Пекин в состоянии удвоить свой ядерный арсенал уже в ближайшее десятилетие. Китай с 500 или 600 боеголовками не нужен никому — ни США, ни России, ни Индии, ни, тем более, Японии. Даже с чисто академической точки зрения разумно привлечь китайцев к переговорам о стратегической стабильности и подтолкнуть их к трехстороннему соглашению о контроле над вооружениями.

Однако на практике эта цель для администрации Трампа, считай, недостижима. Хотя против переговоров с Вашингтоном и Москвой по таким вопросам, как разъяснение ядерных доктрин и обмен информации во избежание недоразумений, китайские чиновники не возражают, присоединяться к новому договору СНВ они решительно не намерены. С точки зрения китайской доктрины национальной безопасности, нет никакого смысла делать вид, будто их ядерный арсенал — тоже часть проблемы, доколе на США и Россию приходится 90% ядерных боеголовок в мире. Имея боезапас в 1/22 от американского, Китай не видит причин соглашаться на сокращения, пока у США и России по-прежнему имеются тысячи боеголовок. Как сообщил Джорджу Перковичу (George Perkovich) из Фонда Карнеги этим летом ведущий китайский эксперт по ядерным технологиям, «даже если Китай удвоит свой арсенал до 600 единиц и полностью его развернет, все равно это будет на тысячи меньше, чем у США и России».

Соображения китайцев — «если вы думаете, что мы пойдем на трехстороннее соглашение о сокращении, когда у нас под носом свыше 6 000 ядерных бомб, вы спятили» — администрация Трампа явно не учитывает.

Понятно, почему президент Трамп стремится заключить трехстороннюю ядерную сделку вместо того, чтобы просто продлить СНВ еще на пять лет, договор, в котором Китая вообще нет. По сравнению с банальным продлением предыдущего договора новое всеобъемлющее соглашение между США, Россией и Китаем стало бы поистине сенсационным достижением, — особенно если в него войдут все виды вооружений, от тактического ядерного оружия до гиперзвукового.

Ключевое слово здесь — частица «бы». В наших реалиях такой договор — фантастика. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Поэтому удерживать последнее действующее соглашение между США и Россией о контроле над вооружениями в заложниках детской фантазии — крайне безответственно.

Дэниэл Депетрис — сотрудник внешнеполитической организации «Внешнеполитические приоритеты» (Defense Priorities), которая занимается продвижением реалистичной национальной стратегии для обеспечения безопасности и процветания Америки.