Нет ничего больнее и позорнее, чем предательство, которым гордятся
Китайский Гонконг – это полный аналог русской Украины, если рассматривать проблему этих национальных окраин двух больших империй. Сепаратизм национальной окраины – явление понятное, если имеется этническая разница между населением центра и этой окраины. Но если этнически никакой разницы нет, если это один и то же народ, то сепаратизм становится разновидностью психопатологии, вывихом сознания, нравственной эрозией, не вызывающей ничего, кроме изумления, презрения и боли.
Когда русские на Украине кричат, что они – не часть большого русского суперэтноса, а совершенно другая этническая группа, это не только глупо, но и отвратительно и нелепо. Это сбой базовой человеческой ориентации «свой – чужой». Но когда украинцы ходят по улицам с флагами чужой страны, Евросоюза или США, показывая открытое стремление в этнически чужой лагерь, это шествие предателей вызывает срабатывание глубинного инстинкта любого народа – реакцию как на образ врага.
Не менее отвратительна и идентична украинской манера поведения китайцев Гонконга, которые не просто выходят на улицы протестовать по причинам политических разногласий с материковым Китаем, а этнически противопоставляют себя китайцам. Они открыто и яростно проповедуют на площадях, что они – не китайцы, а китайские британцы. Дело в том, что в Гонконге британцы вырастили поколение китайцев, которые не считают, что они китайцы. Китайцев из КНР они называют «китайскими коммунистическими собаками», стоящими на цивилизационной лестнице на намного более низкой ступени, чем они сами. И именно по причине самоидентификации себя как британцев они ходят по улицам с флагами Британии и США и кричат, что «США с нами!» «Трамп нам поможет!», и «НАТО накажет КНР!».
«Китайские британцы» - такая же комичная картинка, как африканцы в вышиванках. Или британцы в перьях индейских вождей. Или кричащие на Майдане малоросские хуторяне «Украина – цэ Эуропа!». Это не просто клоунада, это та ситуация, когда вывиха не стесняются, уродства не прячут, а выставляют напоказ, стараясь убедить всех – и в первую очередь самих себя, – что их уродство – не патология, а норма, отличительный признак их социальной группы.
Китайцы славятся самым крепким в мире пониманием своей идентичности, на которой формируется китайской национализм, общий для всех социальных классов китайского общества. «Мы – китайцы, мы не такие, как весь остальной мир» - говорит китайская этнопсихология, - «и чтобы это понять, просто посмотрите в зеркало». Если в зеркале национально озабоченный житель Украины не увидит никакой разницы между собой и русским из России или Белоруссии, немцем Германии или англичанином Британии, то житель Гонконга не может в зеркале эту разницу между собой и британцем не увидеть.
Нет ничего позорнее рабской психологии. Эта психология выражается в любви к чужому и ненавистью к своему до степени полного самоотречения от своих соплеменников и раболепного стремления к чужим. Глядя на «китайских британцев» Гонконга, мы видим внутренним взором на их месте демонстрации власовцев в Москве, когда этнические русские кричат, что они – европейцы и ходят по городу с флагами Третьего рейха, крича, что «Германия с нами!», «Гитлер нам поможет!» и «Германия накажет Россию!». Себя при этом они называют высшей расой, а русских – «русскими коммунистическими собаками».
Тут линия разграничения проходит уже не по границам политических платформ, а по этническому признаку. И когда те, кто рождён в одном этносе, но публично его проклинает и призывает другой этнос принять их в свои ряды и уничтожить тех, среди кого они родились, то это уже выходит за все рамки понятий о демократии. Тут всплывают самые древние, зашитые в подкорку каждого человека инстинкты.
«Свой – чужой» – это инстинкт, намного более глубокий, чем хватательный или сосательный рефлекс младенца. Когда к младенцу подходит чужой человек, он начинает беспокоиться и даже плакать. Но когда подходит мать, младенец ведёт себя спокойно и улыбается. Это работа рефлекса «свой – чужой».
Человек сложился в человека именно в своём племени, защищавшем его. Человек другого племени – это всегда чужой. Чужой – это всегда синоним рабства и смерти. Свой – синоним свободы и жизни. Инстинкт пробиваться к своим даже тогда, когда это несёт угрозу жизни – такой же мощный базовый инстинкт, как инстинкт продолжения рода или самосохранения. Собственно, это и есть форма проявления инстинкта самосохранения.
Именно потому на тех выродков, которые ходят по своим улицам с чужими флагами, смотрят не просто как на самоубийц – со страхом и соболезнованием. На них смотрят как на убийц – они не только гибнут сами, но и нас за собой в могилу тянут. И потому естественной защитной реакцией является ненависть и стремление уничтожить врага. Самым травмирующим моментом является то, что у врага все внешние признаки своего. А уничтожение своих – такое же древнее табу, как уничтожение себя.
Ведь ты и свои – это не две большие разницы, а одно тело. Уничтожить своего – это как отрезать себе руку или ногу. Это ненормально и неестественно для природы человека. И когда по улицам ходят те, кто хочет резать и проклинать отрезанное, ответная реакция может быть только одной – избавиться от угрозы гибели самым коренным образом. Во все времена с такими поступали одинаково - просто стоит вспомнить процессы над бывшими полицаями и власовцами во время Великой Отечественной войны.
Гонконг – это китайская Украина, концентрированная и уродливая, прежде всего потому, что отрицает и проклинает свой род, своё племя, вырастившее их в своём лоне. Они объявляют своим родом сборище таких же выродков, как они сами, стремящихся в другое племя, которое их презирает и никогда своим считать не будет. Но этим любые помои в глаза – Божья роса.
Чтобы стать немцами или британцами, они готовы жечь и резать своих намного более яростно, чем чужие – те же немцы или британцы. Именно потому немцев, даже пленных эсесовцев, в войне русские могли и пощадить. А вот власовцев и полицаев никогда не щадили и до трибунала старались не доводить. Уничтожали сразу при захвате, даже если те стремились сдаться. Хотя трибунал выносил точно такие же решения, как и народный самосуд.
Борьба с предательством – форма инстинкта самосохранения. Попустительство предателям – это угроза жизни народа, племени, государства, в котором племена спасаются от внешних врагов. Китаю ещё предстоит найти какой-то способ борьбы с гонконгскими «китайскими британцами». Если их не задавить, то «китайские китайцы» не смогут жить в безопасности. Печальный опыт СССР, когда Хрущёв остановил полное выкорчёвывание бандеровщины на Украине, всегда должен быть перед глазами тех народов, которые не хотят повторения наших ошибок. Нам и самим следует сделать такие же выводы.
Специально для ИА REX
