«Пуэн»: Вы считаете, что дополненная реальность и виртуальная реальность изменят восприятие человека?

Марк Цукерберг: Я всегда придавал большое значение пересечению технологий и тому, как люди взаимодействуют друг с другом. Когда я был в Гарварде, пусть и недолго (улыбается), то учил психологию. В психологии меня всегда интересовало то, как функционирует кора головного мозга в общении с другими. У человека целая часть мозга посвящена языку. Зрительная кора нацелена преимущественно на чтение эмоций и связей между людьми. Если ваша бровь сдвигается хоть на миллиметр, я сразу это вижу, словно определяю новую эмоцию. Если мой ритм дыхания изменится, вы сразу это заметите. Кроме того, существуют зеркальные нейроны, которые создают эмпатию, проявляя интерес к тому, что происходит с людьми вокруг нас. Мы созданы для того, чтобы взаимодействовать с нашим окружением. Тем не менее современная технология работает иначе. Она опирается на наш смартфон и организуется главным образом вокруг приложений и выполняемых смартфоном задач. Именно это я хочу улучшить.

— Почему «Фейсбук» может изменить ситуацию в этой сфере? Большие планы есть и у других компаний, например, американской Magic Leap и китайской Nreal.

— Задача «Фейсбук» в том, чтобы дать людям голос, предоставить всем возможность основать сообщества и сблизить людей между собой. Наша цель — создать технологию, которая сможет ответить на эти потребности. До недавнего времени мы делали это с помощью самых популярных в мире приложений (Фейсбук, Ватсап, Инстаграм). Но что у этих приложений общего? Они сближают людей. Пора перейти на новый этап.

— То есть?

— Каждые 15 лет возникает новый способ использования информатики. Вспомните о появлении персональных компьютеров, которые работали главным образом на Windows. Потом пришла пора навигаторов, с которых можно было выйти в интернет через переносной компьютер. Сейчас интернет есть на мобильных телефонах. Скоро наступит эпоха дополненной и виртуальной реальности. Отличительная черта этих технологий в том, что они позволяют вам находиться в определенном месте и взаимодействовать с окружением. Когда вы сидите рядом с кем-то, кто уткнулся носом в смартфон, вы не ощущаете его присутствия. С помощью дополненной и виртуальной реальности вы можете взаимодействовать с вашими близкими.

— Недавно вы объявили о покупке нью-йоркской компании CTRL-Labs, которая создала браслет, способный интерпретировать сигналы мозга.

— Это позволит естественным образом обрабатывать больше информации. Наш мозг может производить в секунду терабит данных, что равнозначно 40 фильмам в сверхвысоком разрешении. Цель — создать платформу, которая позволит человеку выражать себя более гибким образом.

— Одна из проблем нашего раздробленного мира заключается в росте неравенства. Это прекрасно отражено в книге специалистом Принстонского университета «Портфолио бедных: как бедные в мире живут на 2 доллара в день». Технология сможет изменить ситуацию?

— Одна из главных проблем нашего мира заключается в равном распределении талантов, но не возможностей. Кроме того, существует неравенство между жителями городов и деревень. В большинстве стран, чтобы найти хорошую работу, нужно переехать в большой город, что создает проблемы в плане недвижимости. Поэтому мы, разумеется, будем размышлять насчет инновационных видов транспорта, но в настоящий момент «биты» движутся быстрее «атомов» (намек на книгу «Цифровое бытие» Николаса Негропонте из Массачусетского технологического института проводит черту между информатикой, битами, и физикой, атомами, прим.ред.). В экономическом плане, вы сможете работать, где хотите, и разрабатываемые нами шлемы вроде Oculus Quest позволят осуществить «телепортацию». Так выглядит мир, в котором я хочу жить, мир, где каждый из нас обладает равными возможностями вне зависимости от места жительства.

 

— Крупные технологические компании обвиняют в том, что у них слишком много власти. Говорят, что вы слишком мало делаете для борьбы с ненавистью, манипуляциями с видео и вмешательством в выборы в иностранных государствах. Вы считаете, что у этих опасений есть основания?

 

— Я считаю, что мы уже отошли от ряда из этих проблем. По многим мы проделали большой путь вперед. Тем не менее потребуется какое-то время, чтобы широкая аудитория вновь стала доверять нам. Думаю, что это справедливо. Мы понимаем, что на нас лежит огромная ответственность. Мы создаем активно используемые услуги и хотим быть уверенными в том, что хорошо делаем свое дело. Как бы то ни было, я понял, что нам нужно принять ответственность по многим темам. Я надеюсь, что через пять лет люди смогут сказать, что мы расчистили путь и смогли продвинуться вперед для урегулирования этих проблем.

— Два года назад вы провели летний отпуск на Аляске, где выступили за общий безусловный доход, который должен позволить всем жить в эпоху искусственного интеллекта и помочь создать новую работу тем, кому это нужно. Что сегодня нужно прививать детям?

— Любопытство. Потому что мир меняется очень быстро, и без конца появляются новые вещи.

— Это все?

— Мы с женой Присциллой инвестируем через некоммерческий проект в образование будущего. Мы ставим на первое место персонализированное и самостоятельное обучение. Нужно различать студентов, которые собираются на занятия в класс, от тех, кто смогут играть, экспериментировать, брать дело в свои руки. Это очень существенная разница, и я надеюсь, что она будет принята во внимание образовательными системами по всему миру. В виртуальной реальности вам не нужен сверхкомпетентный программист, чтобы создавать доступные для всех программы, такие как игры с лазерами, пинпонг или дартс. Затем вы сможете пригласить друзей поиграть с вами. Это чрезвычайно интересно!

— В студенческие годы вас впечатлили «Энеида» Вергилия и история римского императора Августа. Может ли технология передать знание истории?

— Виртуальная реальность позволяет отправиться туда, куда очень сложно или даже невозможно попасть. Это касается художественного мероприятия, исторической реконструкции или же полностью воображаемого сценария. Виртуальная реальность может быть полезной для подготовки хирургов или понимания того, как может выглядеть жизнь беженца. То же самое касается и знакомства с жизнью исторического персонажа.

— Преподаватель информатики из Южно-Калифорнийского университета Хао Ли (Hао Li) предрекает появление целого множества видео «фейков» через полгода. Виртуальная реальность представляет собой оружие массового погружения. Может ли она способствовать росту числа таких манипуляций?

— Наоборот, это наилучший способ оценки человека. Всеобщая возможность для самовыражения стала большим вкладом интернета. Но возможность посмотреть другому в лицо — еще лучше. Общение в сети — это прекрасно, но видеть лицо и жесты собеседника — еще лучше. Кроме того, чем более широким доступом к возможностям люди будут обладать повсюду, а не только в городах, тем стабильнее будут наши общества.

— Почему бы не пойти напрямую к дополненной реальности? Она все же намного богаче виртуальной…

— Дополненная реальность более мобильна. Вы не пойдете по улице со шлемом виртуальной реальности на голове. Я бы сказал, что дополненная реальность — это телефон будущего, а виртуальная реальность — телевизор будущего. Они обе важны. Готов поспорить, что доля виртуальной реальности будет гораздо больше, чем вы это себе представляете.

— Но ведь сейчас мало кто смотрит телевидение!

— Нет, вы смотрите его на мобильном телефоне!

— Ваша правда… Но вернемся к теме. «Гугл» недавно продемонстрировал превосходство в квантовой сфере, показав прототип процессора, который способен провести за четыре минуты операцию, потребовавшую бы у современных суперкомпьютеров 10 000 лет. Стоит ли вступать в эту гонку?

— Да, это может быть полезно для некоторых алгоритмов.

— «Фейсбуку» 15 лет. Увидим ли мы подключенные к интернету шлемы менее, чем через 15 лет?

— Да!

— Менее, чем через пять лет?

— Надеюсь (смеется). Но взгляните на все то, к чему у нас есть доступ сегодня. Мы вкладываем в эту отрасль больше любого другого предприятия в мире. А прогресс уже просто поразительный. Всего несколько лет назад для получения подобного опыта вам понадобились бы шлем за 600 долларов, компьютер за несколько тысяч долларов, специальные наушники и множество громоздких соединений. Сегодня для путешествия в пространстве и времени достаточно только шлема за 400 долларов. Мы хотим сделать эту технологию общедоступной. Именно поэтому в прошлом году мы инвестировали 10,2 миллиарда долларов, то есть 20% нашего оборота, в исследования в сфере искусственного интеллекта, виртуальной реальности и дополненной реальности, а также в создание более экологичных дата-центров.

 

— Какое место отводится во всем этом Франции? Многие французы занимают ответственные посты в вашей компании, например отвечающий за приложение «Фейсбук» Фиджи Симо (Fidji Simo), ответственный за работы по ИИ Янн Ле Кен (Yann Le Cun), занимающийся Facebook at Work Жюльен Кодорнью (Julien Codorniou) и руководитель проекта «либра» Давид Маркюс (David Marcus). Почему у нашей страны не получилось создать собственный «Фейсбук»?

— Думаю, что Франция и в частности Париж могут занять видное место в сфере искусственного интеллекта. Вам следует сосредоточиться на перспективных для вас отраслях. Если сравнить Францию с остальной Европой, вы лидируете во многих областях. Вы можете опереться на хорошие университеты, отличные знания математики, исследовательские институты высокого уровня, прекрасные стартапы и предприятия вроде Ubisoft.

— Да это так. Но почему у нас так мало лидеров технологической сферы по сравнению с Китаем или США? Когда этот вопрос задали Стиву Джобсу в 1984 году, он сказал, что Европа и в частности Франция боятся неудачи…

— Правительство приняло правильные решения в сфере искусственного интеллекта. Как правильно сказал Стив, в Европе долгое время было трудно создать предприятия. Но мы стремимся к поддержке экосистемы инноваций во Франции и Европе. Когда мы приняли решение о сохранении посвященного ИИ центра в Париже, мы нацеливались на долгосрочную перспективу, как минимум, на 15-20 лет.

— Что касается либра, криптовалюты «Фейсбука», вы понимаете сдержанное отношение некоторых правительств, в том числе французского?

— Думаю, эта услуга будет в первую очередь полезна тем, у кого сегодня нет доступа к финансовой системе. В США и Европе у нас есть доступ к стабильной валютной системе, прекрасно работающей платежной системе. Либра будет способствовать продвижение недостаточно развитых сфер, таких как микроплатежи, но она принесет пользу главным образом развивающимся странам, у населения которых имеются сложности с доступом к банковским услугам. Или в тех случаях, когда правительство может отобрать у вас деньги или играть на инфляции, подрывая их стоимость. Поэтому я считаю, что такая услуга как либра нужна сотням миллионов, наверное, даже миллиардам человек по всему миру. Я прекрасно понимаю, что блокчейн — новая технология. Мы не запустим криптовалютные услуги, пока не получим разрешение от регуляторов каждой страны.

— В студенческие годы вы говорили на французском, иврите, латыни, древнегреческом…

— Я не говорил на них бегло, но учил эти языки (смеется).

— Сейчас вы учите китайский, чтобы в будущем выйти на рынок этой страны, где вам придется столкнуться с конкурентом в лице WeChat. Если бы вы могли начать жизнь сначала, каких ошибок вы бы постарались избежать?

— Не знаю (молчит). Это интересный, но сложный вопрос.

— Вы могли себе представить, что однажды окажетесь лицом к лицу с членами Конгресса, которые потребуют расформирования вашей компании?

— У меня не было планов и на создание компании. Да, у меня были кое-какие проекты, и формирование предприятия оказалось лучшим средством их реализации. Потому что вы можете нанять исключительных людей и хорошо им платить, чтобы добиться важных вещей, которые меняют жизнь. Что касается расформирования компании, я не представляю, как это решит главные проблемы отрасли вроде защиты частной жизни, выборов или борьбы с оскорбительным содержимым. Я призываю к справедливому и равному отношению ко всем технологическим компаниям. Кроме того, если нас расформируют, это будет означать уменьшение ресурсов на преодоление проблем.

— Вы поставили на паузу проект дрона на солнечных батареях Aquila, который должен предоставить доступ в интернет удаленным регионам. Он больше не актуален?

— Вовсе нет! Мы, безусловно, вернемся с модифицированным проектом. Могу вам сказать, что программа соединения через Internet.org остается для нас приоритетной.