В прошлом месяце в небе над Японским морем имело место одно примечательное событие. Военные самолеты из России и Китая проводили совместное воздушное патрулирование и заходили в соответствующие японскую и южнокорейскую зоны идентификации ПВО (ADIZ). Патрулирование, которое для Москвы и Пекина было первым совместным учением ядерных бомбардировщиков дальнего радиуса действия, вероятно, вызвало серьезное недоумение у Соединенных Штатов и их союзников в регионе. Обеспокоенность по поводу инцидента усилил тот факт, что российские самолеты дважды нарушили воздушное пространство оспариваемых островов Лианкур: последние находятся под контролем Южной Кореи, хотя на их суверенитет одновременно претендует Япония.

Как сообщают представители министерства обороны Кореи, в ответ Сеул по тревоге поднял в воздух истребители и выпустил более трехсот предупредительных выстрелов. Эти действия вызвали резкую критику со стороны Японии, которая в ответ на вторжение также мобилизовала свои военно-воздушные силы. Японский чиновник назвал корейские маневры «абсолютно неприемлемыми и чрезвычайно прискорбными», поскольку они совершались над островами, которые Токио считает своей суверенной территорией. Учитывая количество задействованных самолетов и неоднократные вторжения в зоны ПВО, этот инцидент, по всей вероятности, был тщательно спланирован Россией и Китаем и нацелен на то, чтобы вызвать сильную реакцию у Токио и Сеула, а также еще больше обострить их и без того напряженные двусторонние отношения. За последние годы разногласия между странами по историческим вопросам и назревающий спор по поводу новых ограничений экспортного контроля, наложенных на Южную Корею, вконец расстроили их дипломатические отношения.

Почему этот инцидент важен для нас? Во-первых, патруль, уже сам по себе провокационный, является лишь верхушкой айсберга. Он свидетельствует о быстро развивающемся стратегическом партнерстве между Китаем и Россией — тенденции, которая представляет угрозу для союза США и Японии, а также других альянсов и партнерств Вашингтона в регионе. Действительно, в Восточной Азии интересы Пекина и Москвы в сфере безопасности с каждым разом сходятся все больше. Глубокое охлаждение в отношениях России с Соединенными Штатами и европейскими союзниками продолжается, самым недавним подтверждением тому стало решение Вашингтона выйти из договора о ядерных силах средней дальности в результате существенного нарушения договора Москвой. Министерство обороны США также вызвало озабоченность Москвы и Пекина, заявив о своих намерениях в ближайшем будущем развернуть эти ранее запрещенные виды оружия на Азиатско-Тихоокеанском театре.

Стороны сближает и то, что Китай все чаще рассматривает своего соседа в качестве ключевого партнера, чтобы компенсировать давление со стороны Соединенных Штатов и их сети альянсов в Азии, особенно с Японией — в отношениях с которой у Китая сохраняется напряженность из-за территориального конфликта вокруг Острова Сенкаку в Восточно-Китайском море. Лидеры Китая и России придерживаются схожих взглядов на мироустройство и оба оказывают противодействие международному либеральному порядку, демократии и системе прав человека — по этим параметрам Япония и Соединенные Штаты находятся по отношению к ним на противоположном конце спектра. Кроме того, Китай и Россия ставят перед собой одну и ту же первостепенную стратегическую задачу — ослабить присутствие Соединенных Штатов в регионе и подорвать их альянсы там. Достижению этой цели напрямую способствовали воздушный патруль и последовавшая за ним реакция.

Разумеется, Китай и Россия не являются официальными союзниками, и в их отношениях сохраняется определенное недоверие, особенно со стороны Москвы. Так, Россия по-прежнему настороженно относится к намерениям Пекина в Центральной Азии в связи с его инициативой «Один пояс — один путь», опасаясь того, что Китай может попытаться — хотя бы частично — лишить Россию ее господства в регионе. Кроме того, Россия по-прежнему обеспокоена ростом китайских инвестиций на своем Дальнем Востоке: несмотря на экономические выгоды, потенциально они ставят российский бизнес в ущербное положение.

Тем не менее общие претензии к Соединенным Штатам и прагматические соображения заставляют лидеров обеих стран углублять сотрудничество по многим направлениям с тем, чтобы продвигать свои международные повестки дня. Об этом, среди прочего, свидетельствуют результаты их голосования в Совете Безопасности ООН — зачастую сводящие на нет инициативы Запада — и растущее число совместных военных учений, в том числе широкомасштабные учения «Восток» в 2018 году, в которых приняли участие более трех тысяч китайских военнослужащих.

Укрепление партнерства между Пекином и Москвой подчеркивает важность союза США и Японии, а также отношений Вашингтона с региональными партнерами-единомышленниками. Но хотя необходимость в постоянной приверженности союзникам и друзьям еще никогда не была столь актуальной, принципы работы нынешней администрации Трампа приводят к тому, что Соединенные Штаты кажутся ненадежными в глазах тех, кто более всего рассчитывает на сильное американское присутствие. Взятая Дональдом Трампом манера третировать собственных союзников, обращаясь с ними так, как обычно ведут себя с противниками — например, вводя тарифы или требуя пересмотра торговых соглашений и договоров о коллективных обязательствах — породила неприязнь, которой Китай и Россия не преминут воспользоваться.

Наконец, потенциальная проблема, возникающая в результате китайско-российского сближения, подчеркивает насущную необходимость активизации трехстороннего сотрудничества между США, Японией и Южной Кореей, которое в настоящее время подрывается напряженностью в отношениях между Японией и Южной Кореей. Хотя глубокий раскол между Токио и Сеулом не может быть преодолен до тех пор, пока в обеих столицах не произойдет смена администрации, все стороны, включая Вашингтон, должны искать выход для смягчения обстановки. К сожалению, пока Соединенные Штаты, кажется, не склонны вмешиваться в размолвку между двумя своими союзниками. Но администрации Трампа придется изменить свой курс, если она не хочет предоставить Пекину и Москве бесценную возможность для продвижения их стратегических интересов.

Дж. Беркшир Миллер — старший научный сотрудник Японского института международных отношений. Также является заместителем директора и старшим научным сотрудником Института Макдональда — Лорье.

Бенуа Харди-Чартранд — внештатный преподаватель восточноазиатской политики в университете Темпл, Япония.