Разумный компромисс
Даже весьма уважаемые эксперты, рассуждая о проблемах интеграции постсоветского пространства и шире - евразийской интеграции, утверждают, будто у России нет «привлекательного предложения» для партнёров. Полагаю, это неадекватная оценка реальности. На самом деле всё обстоит с точностью до наоборот. Интеграция с Россией является лакомым куском не только для бывших республик СССР, не только для активно развивающихся азиатских экономик (китайской, индийской, пакистанской, иранской, турецкой и т.д.), не только для Германии, Италии, Австрии, Венгрии, Чехии, Словакии, Болгарии, Сербии, но даже для Украины.
Несмотря на русофобскую риторику, Киев неоднократно давал понять, что был бы не прочь отделить политику от экономики и сотрудничать с Россией в чувствительных для себя направлениях: например, в вопросе поставок и транзита энергоносителей.
Именно на примере Украины лучше всего видна истинная причина торможения интеграции на постсоветском пространстве. Дело в том, что потенциальные партнёры России предпочитают, чтобы интеграционные процессы происходили в отраслях соответствующих исключительно их интересам. При этом интересы России никого не интересуют. Страна, мол, богатая - поделится, от неё не убудет... А попытки Кремля настаивать на разумном компромиссе трактуются едва ли не как «российский империализм» и посягательство на суверенитет «младших братьев». Особенно в тех случаях, когда Россия, не встречая понимания партнёров, отказывается удовлетворять их неумеренные запросы и потребности за свой счёт.
Без Москвы не обойтись
По факту проще всего отношения у России развиваются с двумя группами стран. Первая - государства, существование которых зависит от России.
Например, Таджикистан, власть которого защищена от внешнего вторжения и внутренних исламистов российской военной базой. Если бы не 201-я база, Гражданская война в Таджикистане продолжалась бы до последнего таджика. Это Киргизия, чья экономика неразрывно связана с Россией и Казахстаном, а Россия обеспечивает Бишкеку не только рынок сбыта, но и рынок труда, на который «сливаются» излишки рабочей силы, что также способствует стабилизации внутриполитического положения в Киргизии.
Это Армения, которой союз с Россией обеспечивает перемирие в Карабахе, относительно дешёвые энергоносители, а также рынки - сбыта и трудовых ресурсов. Учитывая периодические вспышки внутреннего противостояния в этом кавказском государстве, можно только догадываться, как бы там развивалась ситуация, если бы не стабилизирующая роль России - внешние и внутренние противоречия уже давно разорвали бы хрупкую армянскую государственность.
К этой же группе государств примыкает Молдавия, хотя её трудно назвать союзником России. Во-первых, сохраняется приднестровская проблема, во-вторых, в Кишинёве постоянно соперничают три группировки: прорумынская, пророссийская и собственно молдавская. Если последние настроены в отношении России более-менее конструктивно, то прорумынские унионисты бьются за вхождение в Румынию любой ценой, а в России видят главное препятствие реализации своей цели. Тем не менее экономические интересы властно привязывают Молдавию к России. И здесь опять-таки ключевую роль играют энергоносители, рынки сбыта молдавской продукции и рынок труда для безработных молдован.
Упомянутые государства отличаются не только экономическим прагматизмом при выстраивании отношений с Россией, но и небольшими размерами. Они не просто малы территориально, малы размеры их экономик и населения. В общем, в масштабах России влияние экономического взаимодействия с ними крайне мало, но имеет для их экономики критически важное значение (альтернативу взаимодействию с Москвой продемонстрировали Украина и Грузия, и никого она больше не вдохновляет).
В экономическом плане сотрудничество с этой группой значительно выгоднее им, чем Москве. Но трудно переоценить политическое, да и военное тоже, значение сотрудничества. За недорогие уступки в торгово-экономической сфере Россия получает серьёзные военно-политические бонусы, резко улучшающие её глобальное стратегическое позиционирование.
Конкурирующие партнёры
Прежде, чем перейти к анализу отношений с Казахстаном, Азербайджаном и Белоруссией, обратим внимание на два среднеазиатских государства.
Как известно, закрытый от внешнего мира Туркменистан не участвует ни в каких интеграционных процессах, тем не менее поддерживая ровные политические отношения с Россией.
Понятно, что за счёт закрытости Ашхабад пытается законсервировать режим полуфеодальной автократии, и это единственный способ самосохранения. Однако с изменением международной обстановки Туркменистан рано или поздно будет «вскрыт» извне, как был вскрыт цинский Китай Маньчжурской династии. Но это в будущем.
В свою очередь полузакрытый Узбекистан участвует в интеграционных процессах очень осторожно, можно сказать - ощупью. Проблема здесь заключается в традиционной конкуренции Ташкента и Астаны за лидерство в Средней Азии. Благодаря харизматичной фигуре первого президента Нурсултана Назарбаева, Казахстан пока выигрывает, что усилило вес его голоса на интеграционных площадках. И ускоренная в нынешних политических реалиях интеграция закрепила бы проигрыш Ташкента за лидерство в регионе.
Поэтому власти Узбекистана предпочитают выждать и попытаться решить проблему конкуренции с Казахстаном в иных политических условиях. Тем временем за счёт кумулятивного эффекта от интеграционных процессов Казахстан всё сильнее отрывается от своих закрытых и полузакрытых соседей (причём «микроскопические» экономики Киргизии и Таджикистана для него не конкуренты). В результате Ташкенту, скорее всего, придётся в ближайшем будущем активно встраиваться в интеграционные процессы в Евразии. При этом, чтобы минимизировать потери от затяжки времени, узбекским властям необходимо получить поддержку России, а значит, Москву необходимо заинтересовать.
Москва или Анкара - вот в чём вопрос...
Вторая группа государств, с которыми вопросы политического и экономического взаимодействия решаются если и не просто, то в целом конструктивно, состоит из Азербайджана, Казахстана и Белоруссии.
Азербайджан наименее задействован в интеграционных процессах. Здесь сказываются две объективные причины. Во-первых, противостояние с Арменией в Карабахе. В 1990-е и в начале 2000-х Баку стремился лишить Армению российской поддержки, активно шантажируя Москву переориентацией на Запад. Во-вторых, у Азербайджана давние культурно-исторические связи с Турцией, что привело после распада СССР к военно-политическому сближению Анкары и Баку и к установлению между ними особых партнёрских отношений.
При этом у Турции в 1990-е годы были свои интеграционные планы в отношении постсоветского пространства. Активно продвигалась идея создания «Великого Турана» - политико-экономического объединения тюркоязычных государств под эгидой Анкары, что должно было обеспечить турецкую гегемонию на Кавказе и в Средней Азии. Азербайджан не просто вписывался в эти планы, в их реализации он видел реальную выгоду - в плане разрешения в свою пользу регионального конфликта с Арменией и выдвижения в первый ряд кавказских государств.
С ростом силы и авторитета России, с активизацией её политики, а также с установлением партнёрских отношений Москвы и Анкары (пусть и на нестабильной пока основе) позиция Азербайджана претерпела естественные изменения. Баку всё активнее принимает участие в процессах евразийской интеграции. Однако необходимо отметить, что и Турция начала принимать участие в этих процессах (Анкара является партнёром по диалогу в ШОС и присматривается к Евразийскому экономическому союзу, как альтернативе ЕС, куда Турцию так и не приняли). Таким образом, Азербайджан в изменившихся условиях сохраняет ориентацию на два центра силы в регионе - Россию и Турцию, а налаживание конструктивного сотрудничества между Москвой и Анкарой положительно влияет на стабилизацию азербайджанской политики в вопросах евразийской интеграции.
При этом отношения России и Азербайджана строятся на исключительно прагматичной основе, что выгодно отличает их от отношений со странами первой группы и даёт основания причислить Азербайджан ко второй группе государств, стремящихся не к российскому покровительству, а к взаимовыгодному сотрудничеству.
Курсом Назарбаева
Безусловным лидером как этой группы, так и в вопросах евразийской интеграции в целом является Казахстан. Наличие значительных запасов энергоносителей и других полезных ископаемых, а также грамотное управление, обеспечившее опережающее экономическое развитие, не только сделали из Казахстана признанного лидера Среднеазиатского региона, но и подняли его авторитет и влияние в мировых делах.
Тем не менее геополитическое положение Казахстана (между Россией и Китаем) сужает возможность манёвра. Будучи самостоятельными геополитическими игроками, Москва и Пекин не могут допустить наличия в Средней Азии плацдарма Запада, поэтому Астана просто вынуждена выбирать между Россией и Китаем. И Казахстан вполне разумно пытается балансировать между этими центрами силы. В то же время Астана традиционно, а также географически и этнически (большой процент русского населения) больше ориентирована на Россию.
Да и интеграционные инициативы Нурсултана Назарбаева были в первую очередь направлены на сохранение и развитие политических и экономических связей на постсоветском пространстве, а уж затем, волею геополитических судеб, начали выливаться в нечто большее - евразийское, сливаясь с российскими проектами единого экономического пространства «от Лиссабона, до Владивостока» или даже до Куала-Лумпура.
Достаточно многочисленная и влиятельная прослойка казахских националистов (в том числе и во власти), выступающих за дистанцирование от России с целью, как они утверждают, «ликвидации имперских пережитков» и «наследия колониального прошлого», может получить внешнюю поддержку только от Запада.
Но с ослаблением США и ЕС, нарастанием противоречий между ними, а также снижением популярности либеральных глобалистов и усилением консервативных националистов практически во всём западном мире получение такой поддержки стало более чем проблематичным. Кроме того, три десятилетия активного участия Казахстана в интеграционных процессах на постсоветском пространстве сформировали лидирующую группу казахстанской элиты, которая опирается на динамично развивающуюся экономику.
Остановка или поворот интеграционных процессов вспять нанесли бы по казахстанской экономике серьёзный удар, ощутимый всеми слоями населения и подрывающий позиции господствующей элитной группы. Поэтому внешнеполитический курс Казахстана десятилетиями остаётся неизменным и можно ожидать, что останется таким и впредь.
Белоруссия: социализм в миниатюре
Белоруссия - самый близкий союзник России и одновременно самое слабое (в экономическом плане) звено из государств второй группы. Рынки сбыта сохранившихся от СССР белорусской промышленности и сельского хозяйства по-прежнему находятся в России. И масштабная переориентации невозможна: об этом убедительно свидетельствуют примеры Грузии, Украины и Молдавии, да и обнищавших прибалтийских членов ЕС, которые когда-то были европейской витриной СССР тоже. Кроме того, политический режим Лукашенко в лице своих ведущих представителей ещё в ранние девяностые отрезал себе дорогу на Запад.
Торможение динамично развивавшихся интеграционных процессов России и Белоруссии произошло по двум причинам.
Во-первых, глобальная держава, каковой является Россия, и обычная страна, не претендующая даже на статус регионального лидера (как Белоруссия), имеют слишком разные системы ценностей и приоритетов. Поэтому равноправное слияние было в принципе невозможно - Минск, имей он блокирующий голос, просто торпедировал бы глобальные инициативы Москвы.
«Поглощение» Россией Белоруссии было неприемлемо и с точки зрения интересов уже сформировавшейся белорусской элиты. Собственное государство рассматривалось ею как некая сверхценность. В общем, своей «независимостью» дорожит не столько белорусский народ, сколько местное чиновничество.
Во-вторых, Лукашенко попытался сохранить в Белоруссии социалистическую по сути экономику (с высокой социальной нагрузкой на предприятия, что делало их неконкурентоспособными). Работать такая экономика может только в условиях финансово-экономической поддержки со стороны России - дешёвые кредиты, специальные условия поставок энергоносителей, льготный доступ на российский рынок и т.д.
И надо отметить, Белоруссия честно платила за всё военно-политической лояльностью. Но с ростом возможностей и авторитета России, с развитием её собственных промышленности и сельского хозяйства, с успехом программы импортозамещения прежней декларативной лояльности стало мало.
Белорусская элита оказалась не готовой к более глубокому внешнеполитическому взаимодействию, к допуску российского бизнеса к приватизации белорусских предприятий, к постепенному переходу на самофинансирование. Отсюда возникли «фактор Макея» (Владимир Макей - министр иностранных дел Республики Беларусь, - ред.) и заигрывания официального Минска со слабыми и не имеющими влияния в обществе белорусскими националистами.
Минск пытался блефовать, демонстрируя Москве на самом деле отсутствующую у него альтернативу в виде движения на Запад. В конечном итоге это лишь ослабило позиции Лукашенко как внутри Белоруссии, так и на постсоветском пространстве.
Экономический прагматизм в действии
Итак, как видим, наиболее успешно работает с Россией вторая группа стран. Это очень разные по своему экономическому потенциалу, региональным возможностям и геополитической ориентации государства. В отношениях с Россией их объединяет одно - экономический прагматизм, который всегда побеждает политические амбиции. Грубо говоря, и в Баку, и в Астане, и в Минске понимают уровень своей объективной зависимости от России. Это может не нравиться местным элитам, но они предпочитают извлекать из взаимной заинтересованности конкретную финансово-экономическую пользу для себя и своих государств. В конечном итоге союз с Россией обеспечил им больше реального суверенитета, чем истерящим Грузии и Украине ставка на Запад. В свою очередь официальная Москва старается «не замечать» некоторые особенности национального строительства в этих странах.
