Статью 210 Уголовного кодекса писали в 1990-х годах — чтобы привлекать к ответственности главарей группировок, лично не совершавших убийств или краж. Но в последние годы по этой статье судят обычных предпринимателей.

Проблема 210-й — в не совсем удачных формулировках. Одним из главных признаков преступного сообщества закон назвал «структурированность» наряду с «организованностью» и «специальной целью деятельности». Специальной целью должно быть тяжкое или особо тяжкое преступление для получения прямо или косвенно финансовой или иной выгоды.

То есть теоретически преступным сообществом можно считать любую организацию: банк, торговую компанию, даже семью. Ведь везде есть структура — начальник, подчинённый, в конце концов, старший член семьи.

Дошло до того, что на статью 210 пожаловались Владимиру Путину во время последней прямой линии.

«Здесь у меня даже комментария нет, только слова о том, что я с этим согласен. И с этим нужно точно совершенно на экспертном уровне поработать: правовое управление и администрация президента должны этим заняться, в Думе должны об этом подумать. Потому что на сегодняшний день юридическая техника такова, что под преступное сообщество можно подвести совет директоров любой организации, где кто‑то из членов этой организации замечен в нарушениях закона. И это, конечно, недопустимо, совершенно очевидный факт, с этим нужно поработать и внести изменения в действующий закон», — сказал глава страны.

До 20 лет за консультацию

Сейчас в Ростове-на-Дону судят юриста Оксану Ермакову. По версии следствия, женщина оказалась замешана в афере коммерсанта Александра Григорьева. Его обвиняют в выводе из России более $45 млрд через подконтрольные банки. По данным следователей, Григорьев выдавал невозвратные кредиты подконтрольным ему фирмам.

Оксана Ермакова якобы помогала Григорьеву «потрошить» банк «Донинвест». Проверка Центробанка нашла в балансе кредитной организации дыру на миллиард рублей.

Ермаковой выдвинули обвинение по части 1 той самой статьи 210: «Создание преступного сообщества (преступной организации) в целях совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений». Оксане светит от 12 до 20 лет тюрьмы — столько дают матёрым преступникам, убийцам и насильникам. Сама Ермакова все обвинения отрицает.

По её словам, она всю жизнь проработала в строительной сфере. Её профиль — аренда недвижимости. В 2014 году Григорьев собирался купить «Донинвест» и открыть офис банка в Москве. Задача Ермаковой заключалась в том, чтобы найти подходящее место. У ЦБ есть масса требований к помещению под филиал, поэтому понадобилась помощь профильного специалиста.

• Юрист Оксана Ермакова в зале суда
• © Фото из личного архива

Процесс покупки «Донинвеста» Григорьевым растянулся на несколько месяцев. Банкир также попросил Ермакову оценить надёжность «Донинвеста», изучив результаты аудита Центробанка (проверка ЦБ закончилась до оформления сделки). Правда, непонятно, почему Григорьев пригласил именно Оксану. По одной из версий, у них был сговор. По другой — Григорьев в тот момент уже не доверял своим основным партнёрам и выбрал Оксану, поскольку считал, что она его не обманет (точная причина нам неизвестна). В любом случае Ермакова утверждает, что это была разовая работа за разовый гонорар. Кстати, Оксана тогда дала рекомендацию не покупать «Донинвест» — у банка уже были проблемы. Но Григорьев в итоге его всё равно купил.

Оговор коронного свидетеля?

Суд должен вынести приговор Оксане Ермаковой в начале августа. Казалось бы, если следствие хочет кого-то отправить на 20 лет в тюрьму, то вина должна быть доказана безоговорочно. Однако к материалам обвинения у защиты есть вопросы.

Самое главное — неясен мотив Ермаковой. Обычно основная причина, по которой люди совершают подобные преступления, — желание нажиться. Но, похоже, не в случае Ермаковой.

У Григорьева арестовали имущество на 2,5 млрд рублей. У Ермаковой ничего дорогого не оказалось.

«Мы живём в обычной «трёшке» в Подмосковье. 9 млн рублей на квартиру взяли в кредит в 2010 году, долг предстоит выплачивать ещё несколько лет. Ездим на машине Opel», — рассказал RT муж Оксаны Андрей Ермаков.

• Муж Оксаны Андрей Ермаков
• © Фото из личного архива

У женщины сейчас даже нет адвоката — кончились деньги. Ермакову в суде защищает супруг. Он не адвокат (хотя и имеет юридическое образование), а спортивный тренер и чемпион России по бодибилдингу. Больше представлять интересы Оксаны просто некому.

Выходит, женщина организовала хищение миллиардов рублей, но сама при этом не заработала? Так или иначе, у Оксаны ничего не конфисковали. Потому что нечего.

Дальше — больше. В материалах следствия нет вещественных доказательств вины Ермаковой. Ни подписанных контрактов, ни других документов. Полиция несколько месяцев следила за женщиной, записывая телефонные разговоры, фиксируя сообщения. Это упоминается в материалах следствия. При этом ни в обвинительном заключении, ни в материалах уголовного дела каких-либо сведений о результатах слежки нет. Выходит, что за несколько месяцев правоохранители не нашли ничего конкретного, что можно было бы предъявить Ермаковой.

Вот так следователь Следственного департамента МВД Николаев описал преступления Оксаны: «Преступная роль Ермаковой О.В. заключалась в осуществлении совместно с неустановленными лицами общего руководства структурным подразделением преступного сообщества в целях реализации общих для преступного сообщества задач».

Правоохранители не назвали никого, кто бы входил в структуру преступного сообщества, которое якобы возглавила Ермакова, за что ей светит до 20 лет тюрьмы. Мы не знаем о способах коммуникации и передвижения сообщества, распределении полномочий, о подразделениях, «характеризующихся стабильностью состава и согласованностью своих действий».

Женщину хотят посадить за руководство преступной бандой. Но что это была за банда — неизвестно.

Почему же тогда следствие обвинило Оксану Ермакову? Всё обвинение строится на показаниях двух человек: Григория Кулеши и Рината Юсупова. Оба помогали Григорьеву красть деньги. Оба признали свою вину и пошли на сделку со следствием — Кулеша получил за это условный срок, Юсупов пока под домашним арестом.

«В западной юриспруденции такая сделка называется «коронным свидетелем». Если член банды активно сотрудничает со следствием, сдаёт всех подельников и раскрывает детали преступлений, то он может рассчитывать даже на освобождение от ответственности. Обвиняемый становится свидетелем обвинения», — рассказал RT завкафедрой уголовного права, уголовного процесса и криминалистики МГИМО Александр Волеводз.

В российской практике «коронного свидетеля» как отдельного участника уголовного судопроизводства нет. Но в Уголовно-процессуальном кодексе РФ есть глава 40.1 об особом порядке принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. В сочетании с другими нормами статья, по сути, позволяет следователям иметь дело с аналогами тех самых «коронных свидетелей».

И вот тут есть один нюанс. Чем охотнее «коронный свидетель» называет имена, тем выше шанс получить условный, а не реальный срок. Существует риск, что преступник, заключивший сделку со следствием, начнёт оговаривать невиновных.

Чисто теоретически так могло произойти в случае с Ермаковой. Два подельника Григорьева стали перекладывать вину на всех подряд. В протоколах судебных допросов и Кулеша, и Юсупов признаются, что лично не видели, как Оксана Ермакова совершает преступления. Оба «коронных свидетеля» сослались на рассказы третьих лиц о действиях Ермаковой.

Вот фрагмент стенограммы допроса Кулеши на суде (есть в распоряжении редакции):

Адвокат Ермаковой (когда на юриста ещё были деньги) спрашивает Кулешу: Откуда вам конкретно известно, что Ермакова предоставила заёмщиков (следствие считает, что Оксана подыскивала фирмы, через которые выводились деньги. — RT)?

Кулеша: От Гуленковой (ещё один фигурант дела. — RT).

Адвокат: Вы лично видели, чтобы Ермакова предоставляла какие-то документы в банк («Донинвест». — RT), в том числе и по компаниям (заёмщикам. — RT)?

Кулеша: Нет, лично неизвестно.

Фрагмент стенограммы допроса на суде другого свидетеля обвинения, Юсупова:

Адвокат Ермаковой: Вам известно, были ли какие-то фирмы, подконтрольные Ермаковой?

Юсупов: Да, возможно, имелись.

Адвокат: Я спрашиваю конкретно — известно или нет?

Юсупов: Конкретно неизвестно.

Мы не утверждаем, что Оксана совершенно невиновна. Но прежде чем отправить человека в тюрьму на 20 лет за руководство бандой, хотелось бы увидеть доказательства серьёзнее показаний двух свидетелей, основанных на чужих рассказах.

Кстати, Генпрокуратуру пробелы в доказательствах не смутили — 250-томное обвинение по делу о разворовывании банка «Донинвест» утвердили за несколько дней.

«Дело белгородских энергетиков»

Ещё одна история, связанная с 210-й статьёй, совсем недавно завершилась в Белгороде. Осудили местных энергетиков.

В 2000-х происходила реформа энергосистемы страны. Организации, вырабатывающие и продающие энергию, приватизировали. Непрофильные активы вывели на аутсорсинг.

Предприятие «Белгородэнерго» разделили на несколько независимых компаний. То, что осталось от первоначальной структуры, переименовали в «Корпоративные сервисные системы» («КорСсис»).

«КорСсис» занялась аутсорсингом. Компания взяла на себя сервисное обслуживание белгородских энергетиков в сфере IT, юриспруденции, бухгалтерии и так далее. Бизнесмены вложили 1,5 млрд рублей в развитие своего дела.

После реформы в руководстве компаний оказались бывшие коллеги и знакомые — как считают следователи, идеальная почва для коррупции. Недавно экс-гендиректора «МРСК Центра и Северного Кавказа» (владеет частью компаний, образовавшихся после раздела «Белгородэнерго») и нескольких белгородских коммерсантов осудили за то, что услуги аутсорсинга для «Белгородэнерго» оказывались по завышенным ценам. Утверждается, что энергетики переплатили 241 млн рублей за IT-услуги. Старый руководитель МРСК якобы сговорился со знакомыми из «КорСсиса» и заключил невыгодные контракты.

Пятерых фигурантов четыре года продержали в СИЗО по подозрению в организации преступного сообщества. Но обвинение по 210-й суд в итоге счёл недоказанным. Вероятно, статью следователь добавил для того, чтобы держать подозреваемых за решёткой сколь угодно долго. Изначально против фигурантов было возбуждено дело о растрате — это статья 160 УК РФ, по которой содержать в СИЗО можно не более года. Сходятся и сроки — дело по 210-й появилось как раз к концу 12-го месяца ареста.

В итоге доказать организацию преступного сообщества не удалось, всех пятерых Мещанский суд Москвы осудил по 160-й (растрата).

Один из осуждённых, Александр Пивоваров, болен астмой и диабетом. Но он четыре года просидел в камере с курящими. Ему 16 раз вызывали врача из-за плохого самочувствия. Мужчина стал практически инвалидом. В итоге Пивоварова отпустили прямо из зала суда — ему дали срок, равный тому, что он уже отсидел в СИЗО.

«На самом деле, непонятно, почему Пивоваров оказался среди обвиняемых. Его фирма «Полиграфия и коммуникации» лишь выполняла для «КорСсиса» монтажные работы. Никакого отношения к IT-услугам по завышенным ценам он не имеет. Одним из доказательств следствия было фото с корпоратива, на котором Пивоваров стоял в компании руководителей «КорСсиса». Обвинение посчитало, что раз мужчины вместе фотографируются, то они составляют преступное сообщество, банду», — рассказал RT адвокат, общественный представитель уполномоченного при президенте РФ по защите прав предпринимателей в сфере федерального и международного розыска Дмитрий Григориади, знакомый с делом энергетиков. К слову, оно в итоге позволило провести серьёзный передел имущества.

«Просто у них (осуждённых коммерсантов. — RT) очень хороший актив был в Белгороде, они построили современный, оснащённый офис, и вот этот офис заинтересовал других людей», — заявлял в эфире канала «Россия 24» уполномоченный при президенте России по правам предпринимателей Борис Титов.

По-хорошему, такой спор надо решать в арбитражном суде, это классический конфликт хозяйствующих субъектов, пояснил RT Григориади. Если одна сторона виновата, то она может просто компенсировать ущерб. Но почему-то дело попало не в гражданский суд, а в Следственный комитет.

Для сравнения, 210-ю статью вменяли Захарию Калашову (он же Шакро Молодой), который никогда не скрывал свой статус вора в законе. В итоге его посадили в 2018 году за вымогательство.

Хочет вернуться из Лондона

Как быть человеку, который считает себя невиновным, а его всё равно хотят на годы отправить за решётку? Даже не по решению суда, а просто на время следствия. Взять хотя бы астматика и диабетика Пивоварова. Он не представлял угрозы обществу. Где ему было бы лучше: в другой стране или в камере СИЗО с курящими?

Кстати, коммерсанты, признанные виновными по 210-й, отбывают срок вместе с особо опасными преступниками. Уголовники, прознав, что с ними сидят обеспеченные люди, начинают шантажировать бизнесменов — те либо платят, либо терпят издевательства.

• Омский предприниматель и банкир Василий Дякун скрывается от следствия в Лондоне

Омский предприниматель и банкир Василий Дякун, когда следователь начал арестовывать его коллег за организацию преступного сообщества, решил не ждать и покинул Россию.

«Я работал в омском Едином строительном банке, принадлежавшем Станиславу Мацелевичу, начальником клиентского отдела, — рассказал RT по телефону Василий Дякун (сейчас он живет в Лондоне). — В октябре 2014 года против нашей организации завели дело по статье 172 («Незаконная банковская деятельность»)».

Сейчас суд над Мацелевичем в самом разгаре. Обвинение полагает, что он с подельниками через фиктивные фирмы обналичил 9 млрд рублей. На этом «банда Мацелевича» заработала более 200 млн рублей.

«В первый год следствия обвинений против конкретных людей не было. Никто не скрывался, мы ходили на допросы по вызову. Но потом в деле появилась 210-я статья и следователь разом арестовал пятерых сотрудников банка по обвинению в организации преступного сообщества. За решёткой оказались две бухгалтерши 28 и 29 лет. Обе матери-одиночки. Представляете, что они чувствовали, попав за решётку? Следователь предложил им в обмен на условный срок дать показания против остальных», — рассказывает Дякун.

Девушки ожидаемо согласились. Сейчас на их показаниях строится большая часть обвинения. Василий Дякун сел в самолёт сразу же, как только узнал из новостей о задержании коллег. Позже суд арестовал его заочно.

Сейчас у Дякуна официальный статус соискателя убежища — это значит, что британское правительство оплачивает ему социальную квартиру и ежемесячно даёт по £450 на еду. В России остались жена и ребёнок. Семья редко видится с отцом.

Василий утверждает, что в Британии ему не нравится, он хочет вернуться в Россию, но не может. Так или иначе, Дякуна отправят в камеру сразу же, как только он пересечёт границу.

«За что меня арестовывать? Я никого не убил, ни на кого не давлю. В деле по обналичиванию денег нет потерпевших», — недоумевает беглец.

Василий Дякун входит в так называемый список Титова. Это перечень из 16 предпринимателей, который бизнес-омбудсмен передал президенту в феврале 2018 года. Позже список расширился до 43 человек. Все коммерсанты хотят вернуться в Россию, но не могут из-за уголовного преследования. 

За прошедшие полтора года в судьбе Василия Дякуна мало что поменялось. Не исключено, что следствие не станет снимать с него обвинение. Недавно глава Следственного комитета Александр Бастрыкин заявил, что люди, связанные с незаконной банковской деятельностью, сидят не зря.

«В 2019 году возбуждено только четыре уголовных дела по 210-й статье, связанных со сферой предпринимательства, притом что у нас в стране зарегистрировано 3,4 млн юрлиц и 3,8 млн индивидуальных предпринимателей. То есть вовлечение предпринимателей в такого рода преступную деятельность — нечастое явление», — отметил Бастрыкин.

Почему именно 210-я?

В российском Уголовном кодексе много экономических статей: мошенничество, злоупотребление доверием, растрата и так далее. Почему же правоохранители выбирают именно 210-ю статью, которую писали не для бизнесменов, а для криминала?

«К сожалению, не все следователи работают достаточно добросовестно. Статья 108 Уголовно-процессуального кодекса запрещает арестовывать предпринимателей на время следствия по экономическим статьям. Но к 210-й это не относится. Поэтому правоохранителям выгодно из бизнесменов делать воров в законе: можно держать обвиняемого под стражей, можно продлять сроки предварительного следствия, дело выглядит солиднее за счёт более тяжёлой статьи, проще доказать вину за счёт «структурированности» коммерческой организации», — объяснила RT адвокат, заместитель руководителя экспертно-правовой службы аппарата бизнес-омбудсмена при президенте Наталья Рябова.

У 210-й статьи для следователя есть и другие преимущества. Если держать коммерсанта в СИЗО год-полтора, то он может сам во всём сознаться. Достаточно за признание пообещать сократить срок. А что может быть на суде лучше для следователя, чем раскаяние обвиняемого?

«Российские суды не любят оправдывать людей, которые уже просидели в СИЗО несколько лет. Ведь тогда государству придётся платить компенсацию за неправомерный арест. Кроме того, у Фемиды тоже есть своя иерархия. Например, районный судья в провинции вряд ли оправдает человека, обвинение которого утверждала Генпрокуратура в Москве. Тогда же придётся объяснять, почему и следователь, и прокурор ошибались с обвинением, почему обвиняемый сидел в СИЗО без причины. Судьям это просто не надо», — считает адвокат Дмитрий Григориади.

Бизнес-омбудсмен Борис Титов не раз жаловался, что аресты предпринимателей на время следствия часто приводят к краху бизнеса. Компании без руководителя не могут полноценно работать и разоряются. Даже если коммерсанту удаётся оправдать себя, то, выйдя из СИЗО, он оказывается у разбитого корыта.

Владимир Путин во время последней прямой линии признал, что освобождение под залог можно было бы использовать чаще.

«Хочется сказать, что от нас не убежишь, у нас длинные руки. Но, к сожалению, убегают за рубеж, и там не спешат никого выдавать. Бывает, что выдают, конечно. Но вы правы, что нельзя злоупотреблять арестами. Особенно в экономических преступлениях. Я это и в послании Федеральному собранию говорил. Можно использовать в качестве меры пресечения залог. Можно и нужно. Но полностью исключить арест тоже нельзя. Иначе у нас миллионы граждан скажут: что же это, раз богатый, значит всё можно — откупился и ушёл от ответственности?» — заявил президент.

Готовится смягчение

Сейчас в Госдуме хотят ограничить применение 210-й статьи. Депутат Рифат Шайхутдинов внёс законопроект о запрете на её использование одновременно с экономическими статьями.

Президент поручил разным ведомствам подготовить предложения по смягчению 210-й статьи для бизнесменов.

«И мы совместно с другими правоохранительными, контролирующими, надзорными органами, в частности с МВД, Росфинмониторингом и другими, проработали этот вопрос», — говорит Александр Бастрыкин.

Всего за 2018 год, по данным Генеральной прокуратуры, было возбуждено 65 дел по 210-й статье, связанных с преступлениями экономической направленности. Данные за первое полугодие 2019 года на момент публикации были недоступны, статистику пока не успели обновить.

«В аппарат уполномоченного с начала года поступило 16 обращений по поводу вменения статьи 210. Большая часть дел возбуждена следователями МВД, но несколько дел в производстве Следственного комитета. В трёх случаях в 2019 году 210-я статья довменена к ранее предъявленным обвинениям. В одном случае дело возбуждено в 2019 году. Похоже, что все четыре дела, о которых говорил Александр Бастрыкин, попали прямиком к нам. По поводу 210-й статьи к нам обращаются всё чаще, и это крайне удручает», — констатировал в разговоре с RT бизнес-омбудсмен Борис Титов.