Владимир Путин — мастер по дзюдо, но не великий гроссмейстер. Его сила состоит не в том, чтобы нанести несколько ударов, а в том, чтобы использовать слабые стороны противника. Столкнувшись с разобщенными европейцами, российский президент ничем не рискует. Эммануэль Макрон, заявивший о своем намерении начать с ним «длительную, плодотворную, стратегическую дискуссию» в ближайшие недели, должен тщательно просчитать риски, которые он принимает.

Чтобы дестабилизировать Евросоюз, российский президент больше, чем когда-либо, делает ставку на национал-популистов. 10 июля американский сайт BuzzFeed обнародовал запись разговоров, которые эмиссары «Лиги Севера», партии сильного лидера итальянского правительства Маттео Сальвини, вели в Москве в надежде получить десятки миллионов долларов от России. Такая же схема уже наблюдалась в Австрии, когда была скомпрометирована ультраправая партия FPÖ накануне европейских выборов, в Великобритании, где главный финансист и сторонник Брексита Аррон Бэнкс вел непрозрачные дела с Россией, и во Франции, где партия Нацфронт пополнила свою казну в 2014 году благодаря российскому кредиту в размере 9,4 миллиона евро.

Покончить с открытым и либеральным обществом

Финансирование партий — это только одна сторона противостояния. Война, которую ведет путинский режим против Европы, является, прежде всего, культурной, когда привлекаются различные пропагандисты, социальные сети и «альтернативные СМИ», которые он субсидирует. Сам Владимир Путин изложил недавно свои амбиции в интервью Financial Times: покончить с открытым и либеральным обществом. «Либеральная идея себя изжила. Она вошла в противоречие с интересами подавляющего большинства населения», провозгласил российский президент.

Его идеологическое наступление касается защиты национального суверенитета, сохранения христианского наследия Европы, отказа от мусульманской миграции и критики гендерной теории. Сближение между Кремлем и национал-популистами во многом похоже на то, которое во времена холодной войны связывало Советский Союз и компартии Западной Европы. Сегодня, как и тогда, речь идет об ослаблении противника, чтобы лучше установить господство России над своими соседями и укрепить нынешнюю власть. Если Владимир Путин обижен на западные общества, то это потому, что они гарантируют свободу и верховенство закона. То есть они являются антиподами олигархической и клептократической российской модели.

Ослабленный медведь непредсказуем

Культурная война сопровождается гораздо более конкретными угрозами. В течение 19 лет пребывания у власти Путин отправлял свои танки в Грузию, аннексировал Крым, поддерживал сепаратистов на Донбассе, использовал военную силу России и свое право вето в ООН, чтобы спасти сирийского тирана Башара Асада. Совсем недавно Москва также разместила, в прямое нарушение Договора РСМД 1987 года, баллистические ракеты с ядерным оружием дальностью 2 600 км, которые в течение нескольких минут смогут стереть с карты такие страны как Париж, Берлин или Варшава. Это никак не сочетается с действиями дружественной державы.

 

Однако угрозы, к которым он прибегает, не должны вводить в заблуждение. Путинский режим переживает упадок. Российский президент начал свой последний срок в прошлом году согласно Конституции РФ, и он не сможет оставаться у власти дольше, правда, если он не прибегнет к разного рода уловкам. Он не называет своего преемника. Недовольство населения возрастает. Коррупция и кумовство процветают. Россия остается слабым экономическим игроком: несмотря на огромные запасы нефти и газа, ее ВВП составляет менее одной десятой от ВВП Евросоюза. А ослабленный медведь непредсказуем.

 

Возобновление диалога с Россией является хорошей идеей для ЕС и «Большой семерки», которую Эммануэль Макрон возглавит в следующем месяце на саммите в Биаррице. Для этого все еще необходимо определить стратегию и иметь представление о том, чего нужно добиться. Недавнее восстановление России в Совете Европы — независимый от ЕС орган, занимающийся правами человека — не сулит ничего хорошего. Франция и Германия, которые организовали это возвращение через пять лет после аннексии Крыма, ничего не получили взамен. Этот эпизод показывает, что одних разговоров с Москвой недостаточно. Тем не менее нам нужно знать, в каком направлении продвигаться.