Недавнее увлекательное исследование Кристофера Догерти под названием «Почему Америке нужен новый способ ведения войны» в Центре новых подходов к обеспечению безопасности США, или CNAS, посвящено теме, наводящей на серьезные размышления: что если Соединенные Штаты проиграют свою следующую войну.
Хотя все так называемые победы Америки за период после окончания Второй мировой войны являются, по меньшей мере, спорными (достаточно вспомнить корейскую и вьетнамскую войны, а также кампании в Афганистане и Ираке, которые тянутся почти два десятилетия), автор исследования задумывается о возможных последствиях поражения Америки в крупномасштабной войне с великой державой, то есть войне, которая будет кардинально отличаться от сравнительно мелких региональных конфликтов.
Нет никаких сомнений в том, что американцы (как, впрочем, и жители других стран мира) давно привыкли к мысли об абсолютном военном превосходстве Америки и ее способности одновременно сдерживать потенциальных противников и выполнять функции мирового жандарма.
При этом, несмотря на то, что у Соединенных Штатов действительно самые мощные и дорогие вооруженные силы в мире, по мнению автора, вероятность поражения на сегодняшний день вполне реальна, и более того, она стремительно растет. Ушли в прошлое времена, когда военное превосходство США было абсолютным и бесспорным, как в первые годы после завершения холодной войны.
Россия и Китай создают новые стратегии победы над Соединенными Штатами, и они сумели компенсировать свои слабые стороны, используя время и географическую близость. Это позволило обоим главным стратегическим противникам Вашингтона разработать стратегии, которые позволят им нанести удар по уязвимым местам в системе американских военных операций, избегая того, что можно было бы считать «честным боем».
Вот как автор кратко обрисовывает проблему, стоящую перед Вашингтоном.
«К сожалению, реакция Министерства обороны США на многие угрозы, возникающие в связи с меняющейся ситуацией в сфере безопасности, до сих пор остается фрагментарной и довольно вялой. Прежде всего, это объясняется тем, что Пентагон оказался не в состоянии полностью постичь природу и главные последствия тех проблем, которые перед ним стоят. Главное из этих последствий заключается в том, что американский способ ведения войны, который сформировался после распада Советского Союза, больше не будет работать в условиях новой эпохи соперничества между великими державами. В его основе лежат стратегические и тактические допущения, которые являются продуктом аномального исторического периода неоспоримого военного превосходства США. В настоящее время эти исходные положения являются глубоко ошибочными или полностью неверными, а это означает, что военная стратегия нуждается в кардинальном пересмотре. Другими словами, она должна быть адаптирована к эпохе соперничества великих держав.
Вооруженные силы США являются самыми мощными в мире, причем с большим отрывом, и все же они все больше рискуют проиграть в будущей войне против Китая или России. Суть проблемы заключается в том, что Пентагон до сих пор отказывается осознать новую реальность, в которой основными потенциальными противниками являются уже н е региональные силы, такие как Ирак или Югославия, а великие державы с высокоразвитыми вооруженными силами, способные воевать с Америкой на равных».
Учитывая тесные и многолетние экономические, политические и культурные связи между Россией и Китаем, а также между обеими этими странами и их географическими соседями, ситуация сегодня является гораздо более сложной, чем три десятилетия назад, когда распался Советский Союз. Вооруженные силы Соединенных Штатов больше не являются «самым большим мальчиком во дворе» и не могут полностью рассчитывать на своих традиционных союзников в войне против одной из великих держав, учитывая взаимосвязи между Россией, Китаем и остальным миром.
Вот краткое изложение того, что могла бы представлять собой война против Китая или России, по мнению Догерти.
«Если не будут предприняты изменения в структуре и тактике вооруженных сил США, начальный период войны с Китаем или Россией может оказаться похожим скорее на 1941, чем на 1991 год. Китай и Россия хорошо помнят, каким безрассудством была передача инициативы Америке, и они будут ориентировать свою стратегию на предотвращение эффективного ответа со стороны США. Вероятно, обе страны попытаются использовать невоенные методы борьбы, в частности информационные операции, а также тайные и неконвенциональные формы применения силы, чтобы привести противника в замешательство и тем самым получить преимущества в предстоящем сражении. Если эти усилия увенчаются успехом, Китай и Россия могут достичь своих целей, даже не прибегая к боевым действиям или, по крайней мере, избежав прямого вооруженного столкновения с Соединенными Штатами. Если же они потерпят неудачу, Пекин и Москва смогут в значительной степени диктовать условия военных действий, по крайней мере, на начальном этапе.
Стремительные и, возможно, опережающие удары по сетевым системам управления, связи, сбора разведданных, наблюдения, разведки местности и передачи данных (C4ISR) США и их союзников, оставили бы военное командование без информации и лишили бы его возможностей координировать эффективное реагирование. Такие атаки могут носить ограниченный и некинетический характер, чтобы избежать эскалации, либо они могут быть более масштабными и разрушительными, с целью нанести нокаутирующий удар. Кроме того, они могут служить в качестве демонстрации готовности к эскалации и боевой мощи.
В любом случае, Соединенные Штаты не смогут диктовать масштаб, географическое местоположение и время конфликта. На фоне возникшего хаоса Китай или Россия могут попытаться достичь ключевых целей, а затем предложить Вашингтону вступить в переговоры о прекращении боевых действий, чтобы тем самым подорвать политическую волю Соединенных Штатов и их союзников. Обе державы-соперницы могут сопровождать свои дипломатические предложения явными или скрытыми угрозами дальнейшей эскалации, чтобы еще больше привести в замешательство возглавляемую США коалицию.
В отличие от спокойного и методичного наращивания военной силы до достижения полного преимущества, как в войне в Персидском заливе, политические лидеры и военное командование США могут оказаться в ситуации, напоминающей Вторую мировую войну. То есть, им придется одновременно принимать меры, чтобы «остановить кровь», удержать критически важных союзников и партнеров, а также контратаковать до тех пор, пока они не стабилизируют ситуацию. Способность Китая и России обострять конфликты, используя как военные, так и невоенные средства, усложнит захват инициативы Соединенными Штатами путем вертикальной или горизонтальной эскалации».
Звучит довольно мрачно, не так ли? В заключение, еще одна цитата из работы Кристофера Догерти:
«Сегодня мировой порядок явно ослабевает. Многие в самих Соединенных Штатах, а также в странах-союзницах и странах-партнерах, видят лишь издержки и бремя этого порядка в форме военных обязательств, международного регулирования и многосторонних организаций. Преимущества при этом часто бывают размыты, а память об изначальной катастрофе, которая в свое время привела к его созданию, все более явно тает в тумане истории. Между тем, Китай стремится сформировать альтернативных «китаецентричный» порядок в Азии, а Россия на каждом шагу предпринимает попытки подорвать существующий порядок во главе с США. Если их усилия окажутся успешными, это может означать возвращение к прежнему жесткому противостоянию между политико-экономическими блоками по принципу «кто кого», которое уже привело к глобальным катаклизмам в прошлом. Если перефразировать Марка Твена, история начала XX века, возможно, не повторяется сегодня, но, судя по всему, настоящее рифмуется с прошлым.
Есть одна вещь, которую мы должны осознать. Сегодня мы вступаем в новую геополитическую реальность, и эта реальность вполне может означать поражение ведущей военной державы мира. Прежние способы ведения войны больше не действуют, и пока официальный Вашингтон не поймет, что его стратегия нуждается в коренном пересмотре, существует большой риск того, что однажды военное превосходство Соединенных Штатов окажется под серьезной угрозой».
