Пока на Украине проходили торжества по случаю Дня конституции, внимание международного сообщества было приковано к 14-й встречи руководителей ведущих экономик мира в рамках G20, являющейся традиционной площадкой для обсуждения актуальных вопросов глобальных политических процессов. Главной интригой саммита в японском городе Осака была личная встреча американского президента Дональда Трампа с российский лидером Владимиром Путиным.

Еще до начала саммита в информационном пространстве искусственно подогревался интерес к указанному событию, обсуждались и возможный формат общения, и темы, которые могут быть подняты сторонами. Накануне российский президент даже дал интервью «Файнэншл таймс», где попытался задать тон будущим разговорам на полях саммита и адресовал несколько комплиментов таланту американского коллеги.

В конце концов, Трамп провел с Путиным полноценную рабочую встречу, закрыта часть которой продолжалась почти полтора часа и предоставила больше вопросов, чем ответов. По имеющейся информации, главный акцент дискуссии был сделан на темы геополитического характера, а именно Ближний Восток, Венесуэлу и Украину.

 

В контексте важного для нас украинского кейса, ждать конкретных результатов или кулуарных двусторонних договоренностей не приходится. С высокой вероятностью стороны выразили свое убеждение в необходимости выполнения Минских соглашений как единственного пути к урегулированию ситуации на Донбассе. Не исключено, что обсуждалась возможность восстановления дипломатического канала коммуникации между спецпредставителями президентов, который уже работал в формате Волкер-Сурков. Однако трудно рассчитывать на реанимацию работы переговорной платформы до окончания выборов, формирования парламентского большинства и назначения нового правительства в Украине. Таким образом, скорее всего, тема российской агрессии на Востоке Украины обсуждалась в формальных дипломатических рамках без детализации возможных совместных шагов или действий, а, учитывая прагматичность политики Трампа, непризнание аннексии Крымского полуострова могло вообще остаться за скобками.

 

Еще один негативный подтекст встречи — американский президент не инициировал обсуждение темы освобождения украинских моряков. Такой вывод подтверждает опубликованная американскими журналистами стенограмма вопросов-ответов во время общения обоих президентов с прессой. Несмотря на призывы украинской дипломатии усилить давление на Россию из-за незаконного содержания наших граждан, имеющиеся в распоряжении факты свидетельствуют об игнорировании американским президентом принципиальной для Украины темы.

Какие мотивы преследовал Трамп? Возможно имел место казус с обменом нотами между украинским и российским министерствами иностранных дел, к которому мы вернемся позже. Нельзя отвергать другую версию, согласно которой в традициях real politik американский президент не хотел поднимать вопросы, которые могут негативно повлиять на тон разговора, усложняя переговоры по другим кейсам, которые больше интересуют администрацию Трампа. Среди таковых можно вспомнить распиаренную «сделку века» по урегулированию ситуации на Ближнем Востоке, в который упорно верит американский президент и готов видеть Путина в качестве потенциального партнера.

В любом случае, украинскому руководству необходимо принять во внимание четкий сигнал, что наши проблемы сами-по-себе не будут стоять среди приоритетных геополитических интересов США. А одних символических призывов о консолидации вокруг российской угрозы мало.

Как минимум еще трижды Украина была на повестке дня важных личных встреч на саммите. В частности, все тот же Трамп и немецкий канцлер Ангела Меркель, по официальной информации, обсуждали состояние украинских экономических реформ. Однако, при всем уважении к гипотетической заинтересованности американского президента в работе правительства Гройсмана или даже в случае появления у него желание перенять опыт системы ProZorro для оптимизации процедуры закупки кресел в Белый дом, создается впечатление, что все же содержание американо-германских переговоров по украинскому направлению касалось «Северного потока — 2» и дальнейшего использования украинской ГТС. При этом, прагматичная дипломатия Трампа не столько борется за энергетическую безопасность Украины, сколько стремится создать конкуренцию России за европейский рынок энергоносителей.

В свою очередь, в ходе встречи Эмануэля Макрона с Путиным речь шла о возобновлении работы Нормандского формата. Учитывая существующие обстоятельства, такой энтузиазм по поводу активизации диалога со стороны французского президента выступает позитивным сигналом для официального Киева. Политик заметно стремится перехватить инициативу в сфере урегулирования на Донбассе и посадить за переговорный стол с Путиным Владимира Зеленского.

Наиболее приближенной к украинским интересам стала позиция британского премьера Терезы Мэй, высказанная ею лично Путину. Британский политик откровенно заявила о необходимости России прекратить дестабилизирующие действия и идти по пути деэскалации в Украине, а также освободить моряков. Единственный минус в том, что в связи с политическим кризисом в Британии, Мэй стала «сбитым летчиком», а ее дистанцирование от формирования внешнеполитического курса королевства или влияния на внутриполитические процессы в целом — лишь вопрос времени.

Подводя итоги, стоит отметить, что важный международный саммит в ходе которого участники могли «сверить часы» по важным темам, согласовать свои позиции или артикулировать национальные интересы собственных государств — прошел без Украины. Озвученные Владимиром Зеленским во время зарубежных визитов тезисы о необходимости усиления санкционного давления против Российской Федерации для реинтеграции оккупированных территорий — не ко времени у международного политического истеблишмента. Таким образом, первые контуры внешнеполитического видения нового президента, к сожалению, не находят необходимой поддержки со стороны западных партнеров.

Очень важно, чтобы в офисе президента поняли приоритетность выработки четкой, взвешенной и комплексной концепции действий на внешнеполитической арене, что позволит отстаивать национальные интересы с учетом прагматических, иногда циничных, принципов современной политики.

Вместо этого мы стали заложниками собственной неорганизованности, что подтверждает необходимость скорейшего поиска балансов в системе исполнительной власти. Дипломатический конфликт между Зеленским и Климкиным по поводу обмена дипломатическими нотами с Россией без ведома украинского президента, дает дополнительные основания том же Путину говорить о несогласованности украинских управленческих кругов, чем он с высокой долей вероятности воспользовался во время личных встреч с нашими партнерами на полях саммита в Японии. Внутриполитический скандал неизбежно стал темой для кулуарных разговоров представителей стран G20, которые имеют отношение к украинскому вопросу, разоблачающий угрожающую тенденцию — мы можем создать условия для негативного резонанса даже без собственного участия.

Остается надеяться, что после парламентских выборов нашим политикам удастся сформировать коалицию, а затем правительство, в котором министр иностранных дел и президент будут работать в унисон, занимая одинаковую позицию и следуя скоординированной дорожной карте восстановления контроля над оккупированными территориями и освобождения наших пленных. В худшем случае, пока мы будем решать проблемы тактического значения с распределением полномочий между нашими чиновниками, вопросы стратегического для Украины значения будут решаться без нас…

Антон Найчук, директор Фонда общественной дипломатии