На прошлой неделе Джексон Дил написал колонку о том, как Путин вбивает клин между НАТО и его восточными членами. Энн Аппельбаум, в свою очередь, не сумела сохранить спокойствие, рассуждая о сущности «восточного фронта» НАТО и решения альянса десятилетней давности не создавать базы в регионе. В результате, сокрушается она, кризис доверия среди бывших советских сателлитов подрывает единство альянса.
Такое неверное толкование происходящего в восточной части Европы способствует настроениям, подобным ощущениям дурного предчувствия и неизбежности 1946 года. Малые страны Восточной Европы склоняются перед волей Москвы, а Запад мало что делает, кроме умиротворения «медведя». Дил и Аппельбаум останавливаются в шаге от объявления о новом Железном Занавесе и настаивают, что регион определяет, кого поддерживать (вдобавок к членству в НАТО). И вся их логика «всё или ничего» построена на этом.
Вопреки этим утверждениям, Польша, Словакия, Венгрия и остальной регион не переигрывают 1946 год заново. Хотя их правительства и следует различным стратегиям, им прекрасно известно, что новая холодная война заставит их страны заплатить ужасающую цену. В большинстве случаев они весьма разумно пытаются предотвратить этот сценарий. Настоятельное требование НАТО постоянно давить в восточном направлении, в чём их убеждают и эксперты вроде Аппельбаум, прикрываясь демонстративной решительностью, только ухудшит положение.
Чтобы понять, почему эти эксперты ошибаются, для начала важно понять, как Россия и НАТО оказались в этом тупике.
После падения Берлинской Стены почти 25 лет назад новые демократические правительства в Восточной и Центральной Европе с нетерпением ждали возможности покинуть Варшавский Договор. Как можно их винить в этом – договор был символом их зависимости от Советского Союза. Однако, они продемонстрировали уместную осмотрительность и не распускали альянс до февраля 1991 года. Затем, и вновь весьма осторожно, они переползли под «зонтик» НАТО. Сначала в 1999 году на это решились Чешская Республика, Венгрия и Польша. Вторая война экспансии пришлась на 2004 год – Болгария, Румыния, Словакия, Словения и страны Балтии присоединились к альянсу. Албании и Хорватии пришлось ждать до 2009 года.
Мягко говоря, Россия не была в восторге от такого развития событий. Кремль находился под впечатлением получения гарантии того, что НАТО не будет расширяться до его порога. Как пишет Мэри Элиз Саро в Foreign Affairs, советский лидер Михаил Горбачёв с сотоварищи получил общепринятые неписанные гарантии того, что даже Восточная Германия не станет частью НАТО. Затем, в обмен на гигантскую взятку в дойчмарках, Горбачёв разрешил объединённой Германии войти в НАТО. Советский Союз не ожидал, что НАТО двинется дальше на восток. Однако Советский Союз не ожидал и того, что сам перестанет существовать по одному росчерку пера. Русских будет вечно беспокоить то, что они не получили зафиксированных на бумаге обещаний.
НАТО не пришлось выкручивать руки бывшим членам Варшавского Договора, заставляя их перейти на другую сторону. Московский путч 1991 года и начало военных действий в Югославии стали хорошими напоминаниями о важности гарантированной безопасности – направленной против возрождения «российского империализма» и возможных внутренних конфликтов. Кроме того, если у них и были какие-то оговорки при вступлении в альянс, который потерял свою первоначальную всеобъемлющую цель, и как бы не сомневались они в расходах на модернизацию своих вооружённых сил, чтобы добиться функциональной совместимости с НАТО, но страны региона осознавали, что членство даст им огромные невоенные преимущества. С вступлением в ЕС, которое ждало их в будущем, официальное разрешение НАТО было мощным сигналов для инвесторов, о вполне безопасном вливании средств в страны-претенденты.
Но всё же значительные доли населения по всему региону выражали сомнения относительно членства в НАТО. В Венгрии и Чешской Республике поддержка вступления в альянс была весьма низкой – в 1997 году 32% и 28% соответственно. Болгары и вовсе разделились почти пополам. Лишь в Румынии, часто занимающей в регионе обособленную позицию, поддержка сохранялась на уровне 70%.
Затем правительства приступили к работе по убеждению своих граждан. Отрицательное отношение к вступлению в НАТО в Болгарии к 2002 году упало до всего лишь 1%. В Словении, где общество было настроено весьма скептично в отношении альянса в 1990-е, настроения существенно развернулись к 2003-му, когда страна провела референдум о членстве и в ЕС, и в НАТО. Граждане поддержали оба шага, хотя энтузиазм относительно вступления в ЕС (89%) намного перекрыл одобрение вступления в НАТО (66%). Население других стран региона вело себя похоже.
Но фундаментальные противоречия никогда полностью не исчезали. На деле скрытое неудовольствие обострилось, когда в странах региона начали понимать, что НАТО не было лишь гарантией безопасности – членство в нём накладывало и целый ряд обязательств. А обязательства эти состояли не просто в модернизации войск и участии в периодических учениях. Они означали санкционирование боевых задач (в Косово в 1999 году) и предоставление солдат для операций вне данного региона, например, в Афганистане.
Чешская Республика присоединилась к НАТО лишь за шесть дней до того, как альянс начал бомбить бывшую Югославию из-за проблемы Косово.
«Хавьер Солана позвонил мне и проинформировал, что НАТО начнёт бомбить бывшую Югославию в следующий понедельник, и мы, как новый член НАТО, должны формально принять такое решение, – рассказал мне в прошлом году тогдашний министр иностранных дел Чехии Ян Каван. – Учитывая традиционные многолетние дружеские отношения между чехами и сербами это было крайне сложным решением. После весьма язвительных дебатов на уровне кабинета министров, которые тянулись почти до утра, в итоге мы согласились. Но мы согласились лишь позволить самолётам НАТО пролетать через наше воздушное пространство, отклонив другие форм участия. Ни наши ВВС, ни армия не играли никакой роли в действиях, с которыми у большинства из нас были проблемы». Это было не то сотрудничество, которого ожидало НАТО. «Поскольку у нас ушло так много времени, и решение было принято явно неохотно, в НАТО ясно дали понять, что нами недовольны», заключил Каван.
Война в Афганистане двумя годами позже была ещё более противоречива. Когда польские солдаты начали гибнуть в натовской миссии, начал ослабевать и энтузиазм в отношении более конфронтационного стиля действий США. К 2009 году 77% поляков хотели вывода своих солдат из Афганистана.
Затем была война в Грузии в 2008-м. Она длилась недолго, и истоки конфликта неясны. Но что было более чем ясно, особенно в странах Восточной и Центральной Европы – НАТО не многое сделало в ответ. Конечно, поскольку Грузия не была членом НАТО, статья о коллективной безопасности не сыграла свою роль. Но для многих в регионе это было тонким отличием. Приходилось сражаться в войнах вдали от своих границ, но сидеть, сложа руки, когда дело дошло до конфликта поближе к собственному дому.
Перенесемся в настоящее. Захват Россией Крыма и её участие в военном конфликте на Восточной Украине ударной волной прошлись по Восточной и Центральной Европе. Эти шаги должны бы, как обычно, вызвать намного большее единство НАТО, не менее. И в самом деле, на недавнем саммите НАТО Польша выдвинула предложение разместить на постоянной основе 10 000-й контингент войск НАТО на своей территории. В НАТО учтиво ответили: «Нет». Страны-члены из Балтии возжелали батареи ПВО для защиты от российских ракет. И снова в НАТО ответили: «Нет».
И хотя в Вашингтоне и хотели бы видеть сплочённый анти-российский фронт от Польши до бывшей Югославии, в регионе существует значительное количество нюансов в политике. Неопределённость 1990-х вернулась.
Посмотрите, к примеру, что происходит в Польше, где новый премьер-министр и министр иностранных дел подают разнонаправленные сигналы о своей политике в отношении Украины. С одной стороны премьер-министр Ева Копач намекнула, что Польше необходимо уделить больше внимания собственной безопасности, и она не выносит планы вторжения на Украину. В то же время недавний призыв Копач к увеличению американского военного присутствия в её стране и сигналы её министра иностранных дел показывают, что Польша готова продавать вооружение Украине. Итак, Польша определённо встала не на сторону Путина. Но она не собирается бросать вызов России в одиночку.
Чешская Республика и Словакия, кстати, выступили против экономических санкций в отношении России. И не потому, что эти страны ставят здоровье собственных экономик выше судьбы Украины. На самом деле их коммерческие отношения с Россией относительно скромны. Торговля двух стран в первую очередь идёт с Германией, а затем друг с другом и другими европейскими странами. Решение противодействовать санкциям, однако, чисто прагматичное. Обе страны тревожит всеобъемлющее охлаждение в российско-европейских отношениях, а возобновление конфликта из-за поставок нефти и природного газа нанесло бы непоправимый урон всему региону.
Сербия и Болгария, кстати, имеют давние тесные отношения с Россией, с Путиным или без Путина. Ни одна страна не хочет оказаться в затруднительном положении, когда придётся выбирать между Западом и Востоком. И до недавних пор им действительно не приходилось выбирать.
Явным исключением в этом прагматизме служит Венгрия. Возглавляемая крайне правой партией «Фидеш» Венгрия ещё больше расходится и с ЕС, и с НАТО. В июле, например, премьер-министр Венгрии Виктор Орбан объявил, что «после правления Советской империи никакая другая иностранная держава не осмеливалась в открытую пытаться ограничить венгерский суверенитет, выбрав законный способ». Относилось ли сказанное им на счёт России? Нет, он обратил свой гнев на Европейский Союз. Недавно Европейский Парламент опубликовал уничтожающий доклад о действиях венгерского правительства, и Орбан кипел от злости. Это лишь укрепило его решимость развернуться на Восток.
Российско-венгерские отношения находятся на подъеме, частично по энергетическим причинам. Венгрия подписала соглашения о поставках природного газа с «Газпромом» и с «Росатомом» о строительстве двух новых блоков венгерского ядерного реактора в Паксе. Но существует ещё и идеологическая близость Орбана и Путина. Венгерский лидер объявил, что предпочитает, чтобы Венгрия была «ограниченной демократией», и явно держал в уме как модель Россию Путина.
Итак, страны региона не имеют единой позиции по России, они и не жертвы выкручивания рук Путиным и не попали в плен его обаяния. Сербия и Болгария имеют давние связи с Россией. Венгрия образует ограниченное партнёрство с Москвой, у Чешской Республики и Словакии серьёзные экономические проблемы, а Польша хочет ещё жёстче закрепиться в НАТО, даже при том, что дистанцируется от прямого вовлечения в события на Украине.
Но не только неправильное прочтение мотивов восточных европейцев заполонило анализ Дил и Аппельбаум. Подчёркивая враждебность Путина и беспомощность НАТО, они не смогли оценить то влияние, которое оказали ограничительные меры, продиктованные Брюсселем, и военные расходы, продиктованные НАТО, на малые страны Восточной и Центральной Европы. Мятеж на Востоке зрел уже долгое время. Даже если бы Путин не выступал в нефтяной политике с позиции силы или не занимался бы попытками реконструировать Новороссию, регион выразил бы своё нежелание следовать каждому окрику из Брюсселя или Вашингтона.
Давным-давно с коллапсом советской модели Восточная и Центральная Европа познали долгожданный «возврат к разнообразию». Для заполнения вакуума НАТО и ЕС обеспечили им некоторые изначально желанные организационные структуры. Теперь страны региона в той или иной степени раздражены «надзором по-взрослому», практикуемом наднациональными организациями (во многом подобно тому, как нервничали из-за директив, направляемых наднациональными организациями Варшавского Договора и Советским Союзом).
И Брюсселю, и Вашингтону придётся научиться уважать разнообразие Восточной и Центральной Европы и прекратить попытки вынудить бывшие страны Варшавского Договора вытягиваться в струнку, когда речь идёт о России. Регион знает, что такое холодная война, поскольку одну уже пережил, и, конечно же, не захочет снова пройти через всё это.
