Резюме: Изоляция сепаратистских правительств, когда граждане ощущают обиду на международную систему, – это рецепт катастрофы. Поиском оптимальных вариантов должны заниматься ведущие державы и международные организации, потому что эта проблема касается их не меньше, чем самих сепаратистов.

Сепаратизм нарастает повсюду – от средиземноморского побережья Северной Испании до островных государств южной части Тихого океана. В 1915 г. за собственные независимые государства боролись восемь движений. В 2015 г. их было уже 59. Объяснить это можно тем, что сегодня на планете больше государств, из которых можно выйти. В любом случае за последние 100 лет уровень сепаратизма вырос более чем вдвое.

Тем не менее, хотя все больше группировок стремятся к отделению, немногие из них прибегают к насилию. Сепаратисты хотят войти в элитарный клуб государств и поэтому внимательно следят за сигналами от ведущих стран и организаций о достойном поведении. До сих пор такие сигналы не поощряли насилие (или по крайней мере требовали избегать жертв среди мирного населения) и одностороннее провозглашение независимости. Курдские силы в Ираке и Сирии, к примеру, избегали убийства мирных жителей и активно предлагали помощь западным державам в борьбе с ИГИЛ. Сомалиленд, отделившийся от Сомали в начале 1990-х гг., тихо, но эффективно взаимодействует с другими странами в борьбе с пиратством в Аденском заливе. В Каталонии и Шотландии движения за отделение уже давно выступают за референдумы и переговоры вместо одностороннего провозглашения независимости.

Но награды за хорошее поведение фактически никто не получил. На фоне войны с ИГИЛ Турция и США свернули разговоры о независимом Курдистане. Ни одно государство не признало Сомалиленд. А испанское правительство объявило референдум о независимости Каталонии незаконным и проигнорировало его результаты. Только Южный Судан, самый молодой член клуба государств, добился признания мирового сообщества, несмотря на нарушение международного законодательства и прав человека в ходе борьбы за независимость.

Это противоречие ставит сепаратистов перед дилеммой: следовать ли путем, который, как им говорят, приведет к государственности, или на самом деле работают другие методы, что они и наблюдают. В последние десятилетия сепаратисты, видимо, закрывали глаза на разрыв между риторикой и реальностью. Но вера в байки крупных государств и международных организаций о том, что хорошее поведение ведет к успеху, постепенно разрушается.

Если сепаратисты поймут, что следование правилам не гарантирует награды, последствия будут ужасающими. Одни, руководствуясь интересами своего движения и внутренними причинами, и дальше будут вести себя пристойно. А те, кто считает правила внешним сдерживающим фактором, постепенно перестанут их соблюдать. В результате тенденция ненасильственного сепаратизма обратится вспять, а там, где уже используются вооруженные методы борьбы, возрастет число жертв.

Как создать собственное государство

Эксперты отмечают, что после Второй мировой войны гражданские войны случаются чаще, чем войны между государствами. В то же время рост сепаратизма среди повстанческих группировок, участвующих в гражданских войнах, остается малоизученным. Данные, собранные мной вместе с коллегой-политологом Пейдж Фортна, показывают, что доля гражданских войн, в которых хотя бы одна группировка боролась за независимость, выросла с нуля в 1899 г. до 50% в 1999 году.

Это можно объяснить несколькими причинами. Во-первых, ООН, созданная в 1945 г., в целях защиты всех стран-членов закрепила норму о запрете захвата территорий. Сегодня государства гораздо меньше опасаются захвата со стороны соседей. Во-вторых, международные организации разработали набор экономических преимуществ государственности. Члены Международного валютного фонда и Всемирного банка могут получать займы и помощь. Члены Всемирной торговой организации пользуются преимуществами сниженных торговых барьеров. В-третьих, принцип самоопределения – ключевой фактор любого сепаратизма – сегодня пользуется большей международной поддержкой, чем в предыдущие эпохи.

Но сепаратистам приходится вступать в неравный бой. Существующие государства, международное право и международные организации установили определенные условия признания новых государств. Конвенция Монтевидео 1934 г. определила признаки государственности, по которым мир живет до сих пор. К четырем критериям относятся: постоянное население, определенная территория, правительство и способность вступать в отношения с другими странами. Соответствие этим требованиям, казалось бы, не представляет проблем. Несколько ныне действующих сепаратистских группировок вполне им соответствуют. Но с 1934 г. планка существенно поднялась, особенно после завершения волны деколонизации в конце 1960-х годов.

Рассмотрим политику Великобритании по признанию новых государств, которая типична для многих западных демократий. Если правительство существующего, признанного государства свергнуто, Лондон автоматически признает сменившееся руководство. Но добиться признания новому государству невероятно сложно. Помимо соответствия критериям Конвенции Монтевидео, Великобритания требует уважения Устава ООН, основных принципов международного права, гарантий прав меньшинств, обязательств по разоружению и региональной стабильности, соблюдения прав человека и выполнения резолюций ООН.

Соединенные Штаты применяют аналогичный подход, по крайней мере на бумаге. США придерживаются критериев Монтевидео, но оставляют за собой право делать исключение, например, касательно четких границ нового государства, если это политически целесообразно. На практике политические факторы нередко берут верх над принципами. Американцы иной раз поддерживают новые государства, имеющие скромные успехи на пути к эффективному управлению и демократии.

Еще более политизирован вопрос о членстве в ООН. Организация предпочитает, чтобы новые государства сначала были приняты в региональные структуры – Африканский союз или Организацию американских государств. После этого можно обращаться в Секретариат ООН. В итоге заявку обсуждает Совет Безопасности и проводит голосование. Поскольку каждый из пяти постоянных членов обладает правом вето, многие претенденты, включая Косово, Палестину и Тайвань, не могут добиться вступления в ООН.

Тем не менее, даже не получив членства в ООН, новые государства могут вступить в международные организации или добиться признания другими странами. Косово и Тайвань являются членами ФИФА, а также региональных банков развития. Палестину признали 70% членов ООН, а в 2012 г. Генеральная Ассамблея предоставила ей статус государства-наблюдателя при ООН.

Хорошее поведение

В отличие от группировок, стремящихся свергнуть центральное правительство или получить доступ к ресурсам, сепаратистам для достижения их целей требуется международное признание. Поэтому для них важна позиция международных организаций и ведущих государств по сепаратизму. ООН четко высказалась против применения насилия движениями за независимость, и сепаратисты явно к ней прислушались. Хотя доля сепаратистских движений среди участников гражданских войн растет, общий процент вовлеченных в конфликты сепаратистов падает. Все больше движений за независимость изначально являются мирными, многие со временем отказываются от насилия. С 1949 г. сепаратистские движения в два раза реже вступали в масштабные войны (более 1000 жертв), чем в предыдущем столетии.

В то же время сепаратисты, прибегающие к насилию, ведут себя более сдержанно в ходе войн. Они на 40% реже атакуют мирное население во время гражданских войн, чем другие вооруженные группировки. Отчасти это объясняется тем, что сепаратисты осознают последствия нарушения международного гуманитарного права. Многие специально пропагандируют соблюдение правил ведения войны. Например, Фронт ПОЛИСАРИО (выступает за полную независимость Западной Сахары от Марокко), Исламский фронт освобождения моро (вооруженная группировка на Филиппинах) и Рабочая партия Курдистана в Турции официально отказались от использования противопехотных мин. Кроме того, сепаратисты стараются, чтобы их поведение резко контрастировало с действиями правительственных сил, которые нередко прибегают к жесткой тактике.

Возьмем малоизвестный пример с сепаратистами Южных Молуккских островов, которые с 1950 по 1963 г. вели партизанскую войну против правительства Индонезии. Повстанцы не нападали на мирное население, но предавали огласке случаи, когда индонезийские войска бомбардировали деревни, вводили блокаду, заставляя людей голодать, и использовали мирное население как щит. Со страниц The New York Times повстанцы обращались к ООН за помощью, но безрезультатно. Потерпев поражение в гражданской войне, южномолуккские сепаратисты создали в Нидерландах правительство в изгнании. Спустя десятилетия, в конце 1980-х гг., другая группа индонезийских сепаратистов – в Восточном Тиморе – перешла к политике ненасилия, когда стало ясно, что победить в вооруженной борьбе с правительством не удастся. При этом сепаратисты пытались привлечь внимание мирового сообщества к атакам индонезийских сил безопасности против мирных жителей. (В 2002 г. при посредничестве ООН Восточный Тимор стал независимым государством.) В 2014 г. появились свидетельства того, что курды в Ираке и Сирии помогают езидам, которых преследует ИГИЛ. Однако курды не получили международной поддержки. США «жестко осудили» референдум о независимости Иракского Курдистана в 2017 г. и пригрозили прекратить диалог с курдами.

Преференции ведущих государств и международных организаций влияют и на ненасильственные действия сепаратистов. С момента создания ООН мировое сообщество в основном неодобрительно воспринимало одностороннее провозглашение независимости. В 1990-е гг., в период балканских войн, которые предшествовали распаду Югославии, Великобритания, Франция и Соединенные Штаты выступали против подобных решений. В 1992 г. Совет Безопасности ООН принял резолюцию по Боснии и Герцеговине, в которой говорилось, что любые образования, провозгласившие независимость в одностороннем порядке, не будут признаны. Сепаратисты обратили внимание на этот сигнал: сепаратизм в гражданских войнах в XX веке возрос, однако доля группировок, официально объявивших о независимости после 1945 г., снизилась.

Сепаратисты обычно ничего не приобретали, нарушая эту норму. В период распада Югославии Хорватия и Словения в одностороннем порядке провозгласили независимость. Однако мирные соглашения 1991 г., достигнутые при посредничестве Европейского сообщества, требовали аннулировать эти заявления. Обе страны послушались и в течение года стали членами ООН.

Провозглашение независимости Южного Судана в 2011 г. можно считать примером правильной сепаратистской дипломатии. Представители Южного Судана сотрудничали с базирующейся в Нью-Йорке неправительственной организацией «Независимый дипломат», чтобы проложить путь к международному признанию. Вместе они встречались с международными организациями, включая ООН, и прорабатывали основные принципы  независимости. В результате, когда Южный Судан провозгласил независимость, это было сделано не в одностороннем порядке. Он неукоснительно следовал положениям всеобъемлющего мирного соглашения 2005 г. между народно-освободительным движением и правительством Судана, которое обоснованно воспринималось как наилучший способ добиться независимости. Провозглашение независимости последовало после признания страны Суданом, а уже через неделю Южный Судан стал членом ООН. Это произошло после того, как президент Южного Судана Салва Киир в соответствии с детально проработанным планом передал декларацию независимости Генеральному секретарю ООН Пан Ги Муну.

Государства всегда сопротивлялись одностороннему провозглашению независимости, однако недавнее постановление Международного суда ставит под вопрос этот принцип. В 2010 г. суд обнародовал рекомендательное заключение относительно законности провозглашения независимости Косово. В документе говорится, что провозглашение независимости вообще и в косовском случае в частности не нарушает международного права. Многие юристы (и сами косовары) подчеркивают, что заключение Международного суда не станет прецедентом, имеющим обязательную силу. Но несколько потенциальных государств, включая Нагорный Карабах (объявил независимость от Азербайджана в 1991 г.), Палестину, Республику Сербскую (полуавтономный регион в составе Боснии и Герцеговины) и Приднестровье, заявили, что считают рекомендацию суда прецедентом, открывающим путь к одностороннему провозглашению независимости в будущем.

В 2017 г. две сепаратистские группировки прощупали почву. До недавнего времени Иракский Курдистан очень осторожно подходил к вопросу о независимости. Но в сентябре курдское правительство вопреки советам иностранных союзников, в том числе США, провело референдум. 93% проголосовали за независимость (хотя многие противники независимости бойкотировали референдум). Реакция в регионе последовала мгновенно: Ирак прервал воздушное сообщение с Эрбилем, столицей Иракского Курдистана, Иран и Турция (ведут борьбу с курдскими сепаратистами) направили войска к границам.

Каталонские сепаратисты традиционно отказывались поднимать вопрос об официальном провозглашении независимости, опасаясь негативной реакции за рубежом. Поэтому решение каталонского лидера Карлеса Пучдемона объявить о независимости от Испании после референдума в октябре 2017 г. стало сюрпризом. Метания Пучдемона были ожидаемы. Объявив о независимости, он в том же выступлении подчеркнул, что процесс нужно отложить для проведения переговоров с Испанией, другими странами и организациями. Несмотря на эти колебания, европейские власти осудили провозглашение независимости, а испанское правительство сочло референдум незаконным и попыталось арестовать Пучдемона (на момент написания статьи находился в Германии) по обвинению в подстрекательстве к бунту. Несмотря на рекомендации Международного суда, одностороннее провозглашение независимости вызывает жесткое неприятие в мире.

Дилемма для сепаратистов

К сожалению, следование правилам редко дает преимущества сепаратистским движениям. Как отмечает политолог Бриджет Коггинс, когда речь идет о международном признании, патронат со стороны великих держав становится важнее хорошего поведения. Возьмем Иракский Курдистан и Сомалиленд. Обе территории грамотно управляются, особенно в сравнении с соседними регионами. Правительства собирают налоги, обеспечивают медицинскую помощь и даже насколько возможно поддерживают международные отношения. Военные в этих регионах не атакуют мирных жителей, в отличие от ИГИЛ и «Аш-Шабаб». Однако оба правительства не получили международного признания и поэтому не могут выполнять многие функции современного государства. Так, они лишены возможности выдавать визы и предоставлять международные почтовые услуги.

Похоже, дурное поведение с большей вероятностью ведет к международному признанию. Во время войны за независимость Южного Судана противоборствующие фракции в Народной армии освобождения, военном крыле движения за независимость юга, нападали на гражданских лиц, принадлежащих к этническим группам, которые якобы были связаны с противником. По своей жестокости – убийства, пытки, изнасилования – они не уступали силам центрального правительства. Кроме того, власти Южного Судана были не способны выполнять базовые функции: накормить население и обеспечить медицинское обслуживание без международной помощи. Тем не менее ведущие державы, включая США, поддержали независимость Южного Судана.

Пример Южного Судана особенно важен, учитывая, что сепаратисты внимательно следят за изменениями в международной политике и в один прекрасный день могут решить, что нет смысла вести себя хорошо. Сепаратисты активно взаимодействуют друг с другом, часто при поддержке неправительственных организаций. Организация непредставленных наций и народов является форумом для групп, включая многих сепаратистов, которые не имеют официального представительства в крупных международных организациях. Группировки, лишенные мирового признания, обмениваются информацией и обсуждают свои стратегии. Еще одна организация, Geneva Call, регулярно собирает представителей сепаратистских группировок для обсуждения норм международного гуманитарного права и помогает им поддерживать контакты друг с другом. Обе организации призывают борцов за независимость следовать демократическим и гуманитарным нормам, в то же время частые контакты позволяют им понять, какие стратегии работают эффективно, а какие нет. В конце концов они могут прийти к выводу, что хорошее поведение не приносит результатов, а тем, кто нарушал правила, удалось избежать наказания.

Созданию глобального сепаратистского сообщества способствовала дешевизна поездок. В 2014 г. во время подготовки референдума о независимости Шотландии в Глазго приехали каталонцы, чтобы продемонстрировать свою солидарность. Сегодня существует даже официальная футбольная лига непризнанных государств – Конфедерация независимых футбольных ассоциаций (Кубок мира ConIFA в 2016 г. выиграла Абхазия).

Дайте людям то, что они хотят (хотя бы некоторым)

Простого решения дилеммы, стоящей перед сепаратистами, нет. Отчасти это объясняется их сложными отношениями с принципом суверенности – одним из основополагающих в современной международной системе. С одной стороны, они клюют на эту идею, потому что сами хотят присоединиться к элитарному клубу государств. Но для этого сепаратистам сначала нужно нарушить суверенность государства, от которого они хотят отделиться. Существующие государства неодобрительно относятся к этой практике и поддерживают друг друга: в международном праве не прописано право на отделение.

Однако если ведущие страны и международные организации по-прежнему не будут признавать сепаратистские движения, доказавшие свою жизнеспособность и эффективность как государства, повстанцы могут отбросить все сдерживающие нормы и перейти к насилию. В то же время любые шаги по признанию сепаратистских правительств неизбежно приведут к подрыву основ государственного суверенитета.

Можно попытаться уравновесить эти интересы. Страны и международные организации способны предложить некоторым сепаратистам поощрение в виде расширения автономии, не допуская их в элитарные клубы, в том числе в ООН. К поощрениям можно отнести приглашение в менее известные организации, которые играют важную роль в повседневной международной жизни. Например, членство в Международном телекоммуникационном союзе позволит сепаратистам контролировать местную коммуникационную инфраструктуру. Членство в МВФ откроет доступ к займам. Международное признание центральных банков позволит развивать собственные финансовые рынки. Членство в агентстве Всемирного банка по гарантированию инвестиций защитит иностранных инвесторов.

Подобные поощрения нельзя назвать беспрецедентными. Косово является членом МВФ, Всемирного банка и Международного олимпийского комитета. Тайвань потерял место в ООН, уступив его материковому Китаю в 1971 году. Тем не менее он остается членом ВТО, АТЭС и Азиатского банка развития. А Мальтийский орден – военно-религиозная организация, единственное в мире суверенное образование без территории – имеет делегации в Африканском союзе и Международном комитете Красного Креста, а также статус наблюдателя при ООН.

Еще один вариант – дальнейшая децентрализация процесса признания. Некоторые страны уже признали Косово и Палестину. В Эрбиле открыты консульства и миссии международных организаций – можно назвать это молчаливой формой признания.

В каждом случае ведущим державам придется взвешивать преимущества «мягкого» признания и возможные политические последствия. Как бы хорошо ни управлялся Курдистан, независимость останется далекой перспективой, потому что курды проживают на территории четырех соседних, часто конфликтующих друг с другом государств. Китай и Россия, два постоянных члена Совета Безопасности ООН, имеют собственные сепаратистские движения, поэтому они вряд ли отступят от фундаментальных принципов государственного суверенитета и территориальной целостности. Но некоторые поощрения помогут местному населению и пойдут на пользу региональным союзникам. Эфиопия и ОАЭ, например, инвестировали 400 млн долларов в строительство порта и военной базы в Сомалиленде, несмотря на противодействие официально признанного правительства Сомали. Если бы Сомалиленд был членом агентства Всемирного банка по гарантированию инвестиций, он мог бы привлечь больше иностранных средств, а инвесторы находились бы под международной защитой.

Самые сильные сепаратистские объединения – правительства Сомалиленда, Иракского Курдистана и Каталонии – наиболее восприимчивы к международному давлению, потому что уверены, что являются главными кандидатами на признание. Каталонцы, например, воздержались от насилия, несмотря на угрозы Мадрида после прошлогоднего референдума. Но если сепаратисты убедятся, что прилежное поведение не приносит результатов, некоторые из них могут прибегнуть к насилию, в том числе к терроризму.

Постоянное давление на сепаратистские группировки не помешает им идти к своей цели. Члены сепаратистского движения часто стоят перед тяжелым выбором: остаться среди семьи и друзей на территории, которая относительно хорошо управляется, но может стать объектом атак правительственных сил, или пересечь воображаемую черту, за которой находятся дискриминация и изоляция. Многие решают остаться, ощущая себя частью движения, несмотря на международное неодобрение. Изоляция сепаратистских правительств, когда граждане ощущают обиду на международную систему, – это рецепт катастрофы. Поиском оптимальных вариантов должны заниматься ведущие державы и международные организации, потому что эта проблема касается их не меньше, чем самих сепаратистов.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 4, 2018 год. © Council on Foreign Relations, Inc.